Лэрри Макмуртри - Чья-то любимая

• Название: Чья-то любимая
• Автор: Лэрри Макмуртри
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-249-5

Страх остаться одной заставляет Джилл Пил, довольно успешно подвизающуюся в Голливуде на поприще режиссера, лихорадочно цепляться за любого из своих многочисленных приятелей. Впрочем с двумя из них многолетняя связь перерастает в нечто, похожее на дружбу. Потеряв их обоих, Джилл приходит к неожиданному решению – снять фильм…

---

Джилл направилась в конец гостиничного коридора. На ней была ночная рубашка и купальный халат. Я просто взбесился, бросился за нею вслед и изо всех сил ее толкнул. Джилл волчком завертелась вдоль стены и упала.

– Куда это ты намылилась? – вопил я. – У тебя ведь даже кредитной карточки нет.

Джилл медленно встала на ноги, потирая одно плечо.

– Наверх, – сказала она. – Эльмо и Винфильд пустят меня к себе.

– Эти два разгильдяя? – сказал я. – И ты пойдешь к этим недотепам?

– В минуту отчаяния пойду, – сказала Джилл. – Они человечны, в отличие от тебя. И уступят мне кушетку.

Прихрамывая и все еще потирая плечо, Джилл ушла.

Пыль в комнате долго не оседала. Я думал, Джилл явится на следующее утро, но она не пришла. Вместо нее ко мне заглянула одна из девиц Эльмо и забрала какие-то вещи Джилл. Где-то около полудня я спустился в гостиничный ресторан. Там сидели Эльмо и Винфильд. Эльмо не сводил глаз со своего омлета, а Винфильд – с бутылки пива.

– Привет, – выдавил я. – Мою подружку по комнате не видели?

– Вашу бывшую подружку по комнате, – сказал Винфильд. – Поскольку мы отсюда уезжаем, мы уступили ей наш люкс.

– О, прекрасно! – сказал я. – Возможно, я тоже в него перейду. Мы с ней слегка поссорились.

– Если вы причините этой даме еще какое-нибудь беспокойство, вам придется иметь дело примерно с восемью десятками итальянцев, – сказал Эльмо.

– И с парочкой тугозадых техасцев в придачу, – добавил Винфильд.

Я собрался было сесть к ним за стол, но вовремя спохватился и пошел в другой конец зала. Естественно, все члены этой команды будут на стороне Джилл. А половина из них, наверняка, считают, что влюблены в нее. Эта мысль раздражала меня с момента нашего прибытия в Италию.

Чем больше я об этом думал, тем больше злился. Эльмо и Винфильд имели наглость таскать за собою ораву наглотавшихся наркотиков фанатичек и в то же время идеализировать Джилл. Во мне закипала ненависть при виде того, как она старалась быть ласковой со всеми в этой команде. Что касается меня, я считал такое ее поведение чистым притворством передо мной. Как только возле нее собиралось штук пятьдесят старых мужиков, с которыми она могла бы пофлиртовать, ей уже не нужно было особенно подлаживаться под меня. Для нее всегда найдется где-то какая-нибудь другая съемочная группа, которую она будет очаровывать. А поскольку большинство из этих болванов были настолько восхищены Джилл, что не осмеливались за нею даже поухаживать, все их чувства сводились только к чистой привязанности. А, может быть, ничего другого Джилл и не было нужно.

Я возненавидел всю киноиндустрию, потому что весь тот день напролет все кружилось и вертелось, и я не мог спокойно предаваться своим мыслям. Я старался забиться в угол, весь на нервах, и словно чем-то пристукнутый. Именно в этом и состоит самая скверная особенность любви: сама по себе она от тебя не уходит. Для того, чтобы все ясно обдумать, тебе обязательно надо быть с кем-то на равных.

Джилл по-прежнему не возвращалась. А я по-прежнему не мог подавить в себе раздражения против нее. Но искать ее я не собирался. В конце концов она вернется сама и сама извинится. Джилл обязательно решит, что поступила со мной слишком резко и что на самом деле я – не такой уж плохой. Вернется она еще и потому, что, плохой я или хороший, – все равно я был таким, каким сделала меня она. Пусть наши отношения и гроша ломаного не стоят, но благодаря мне она регулярно трахалась. Пусть не все было идеально, но встряска была всегда. Конечно же, Джилл в конце концов непременно заявится.

Всю вторую половину следующего дня я ошивался возле плавательного бассейна. Мне было интересно наблюдать, как какой-то жирный коротышка, француз-продюсер, пытается подцепить для себя девчонок-подростков. Этот француз был на редкость похож на жабу. Он курил огромную сигару, а на голове его красовался синий берет. До этого я отослал своих двух интернов в аэропорт. Они должны были запечатлеть на пленку, как погружают в самолет гроб со стариной Тони. А еще мне хотелось, чтобы они покрутились там подольше и засняли бы все это отребье, когда оно будет карабкаться в свои самолеты, чтобы отвалить домой.

Когда я вернулся в комнату, там сидела Джилл. Она разговаривала по телефону. Под глазами у Джилл были темные круги. Ссора наша была незначительной, но Джилл пережила ее очень глубоко, и теперь явно проступал ее истинный возраст. Джилл кончила разговор как раз в тот момент, как я кончил переодеваться.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я. – Ведь ты не хочешь, чтобы тебя видели с таким дешевым ублюдком, как я. Почему бы тебе не выйти замуж за Джеймса Джойса или еще за кого-нибудь его ранга?

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты не лез на рожон, – сказала Джилл. – Я пришла извиниться, но если ты будешь таким противным, я могу решить, что извиняться не стоит.

– Возможно, и впрямь, извиняться не стоит. Мне совсем не понравилось, что ты убежала и провела ночь с этими двумя придурками. И все только из-за того, что ты взбесилась. Ты бы могла никуда не убегать и спокойно отстаивать свое мнение, хотя бы один раз за всю нашу с тобой жизнь. Тебе надо было бы знать, что я даже мог бы измениться, если бы только ты была со мною достаточно долго.

Джилл вздохнула.

– Это я знаю, – сказала она. – Дело в том, что мы с тобой иногда ведем себя по отношению друг к другу так безобразно, что я в такие моменты начинаю думать, что все между нами рухнет. И я убегаю – потому что не хочу, чтобы это действительно случилось.

– Мне не нравятся твои привычки, – сказал я. – Я не какой-то там вырвавшийся на свободу гад ползучий. Ты ведь ни разу не видела, чтобы я бросался из комнаты и проводил ночь с другими женщинами, если ты меня обижаешь.

– Разве тебя можно обидеть? – спросила Джилл и подошла ко мне поближе.

– Почему же меня нельзя обидеть?

– Не знаю, – сказала Джилл. – Ты никогда никаких чувств, кроме злости, не проявляешь. Мне кажется, что ты не очень-то ранимый.

– А вот это то самое слово, которое я тоже не выношу, – сказал я. – Ранимый. Такое же вымышленное, как и талантливый. Не хочу я быть талантливым и, черт побери, не очень-то стремлюсь быть ранимым. С кем это ты говорила по телефону?

– С Бо, – сказала Джилл. – Он спросил, не возьмусь ли я завершить все мероприятия по выпуску фильма Тони.

– И что ты ему сказала?

– Что согласна.

Я пошел в ванную и включил душ. Джилл последовала за мной.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Тебе даже не пришло в голову чуть подождать и спросить моего совета, трудно было, да? – разозлился я. – Может, у меня на эти полгода были другие планы относительно нас с тобой. Может быть, в мои планы совсем не входило сидеть без дела и глядеть, как ты будешь собирать воедино этот зряшный фильм. Ты хотя бы могла ему сказать, что подумаешь.

– Но ведь кто-то же должен эту работу сделать, – сказала Джилл. – То, что он выбрал меня, вполне логично.

Мне вдруг стало ясно, что надо принимать в расчет слишком уж много разных факторов. Мой мозг работал с бешеной скоростью, но ни на чем остановиться не мог. Иногда у человека бывает такое ощущение, что он почти все сразу себе уяснил, а потом вдруг это все начинает рассыпаться на кусочки, как разборные клеточки какой-нибудь головоломки.

На этот раз во всем была виновата именно Джилл. Она не стала ждать – она просто поступила так, как ей хотелось, будто считаться со мной вовсе не обязательно. Будто у меня никаких своих планов и быть не может. Я весь кипел от злости. Мне надо было либо ее как следует стукнуть, либо уйти совсем. Все было слишком запутано, особенно то, что она разговаривала с Бо именно тогда, когда меня в комнате не было. А мне совсем не нравилось, что она вообще разговаривает с этим долбаным карликом.

– Оуэн, – сказала Джилл. – Не смотри на меня так! Тут дела всего недель на шесть, ну, может, на два месяца. Все будет хорошо.

Я чуть было не набросился на нее с кулаками, но Джилл меня опередила – она вошла в ванную и обняла меня.

– Ну перестань! – сказала она. – Перестань, Оуэн. Боже, да ты разнервничался еще больше, чем я!

Вероятно, Джилл почувствовала, что я был готов отшвырнуть ее к стене. Не знаю. Она просунула руку ко мне в плавки, и не успел я еще ничего решить, как пенис у меня затвердел, как сосок на коровьем вымени. Мне уже вроде бы было все равно – трахать Джилл или нет. Но на этот раз я все пустил на самотек. Почему бы и нет? Мы провозились долго, до тех пор, пока не взмокли, как кухонные полотенца, и не вымотали себя до последних сил. Таким способом мы что-то от себя отодвинули. Ну и что? Лично я сам не знал, что надо делать, не знала этого и Джилл. Я подумал, пусть все идет, как идет. Может, в конце концов, кусочки головоломки перестанут разбегаться и снова улягутся в единое целое.

ГЛАВА 7

На самом деле, то, что Джилл будет работать над завершением фильма старины Тони, было наилучшим из всего, что только могло бы случиться. Я бы и сам предложил такой вариант, будь у меня время об этом подумать. С одной стороны, теперь у Джилл будет чем себя занять, а с другой – я получу свободный доступ в монтажную. Я вырезал немало метров кинопленки, отбракованной из-за низкого качества кадров, и некоторые из них я вполне мог потом вмонтировать в свой собственный небольшой фильм.