Лэрри Макмуртри - Чья-то любимая

• Название: Чья-то любимая
• Автор: Лэрри Макмуртри
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-249-5

Страх остаться одной заставляет Джилл Пил, довольно успешно подвизающуюся в Голливуде на поприще режиссера, лихорадочно цепляться за любого из своих многочисленных приятелей. Впрочем с двумя из них многолетняя связь перерастает в нечто, похожее на дружбу. Потеряв их обоих, Джилл приходит к неожиданному решению – снять фильм…

---

– Вот так-то, Винфильд, жирный ты боров, – сказал Годвин. – И ставку в своем споре ты делал не на того, кого надо. Бежать она хочет вовсе не со мной.

– Мать твою, Годвин, ну и что? – ответил Винфильд. – Не будь я тогда в дрезину пьян, я бы вообще ни за что не стал спорить о том, что может взбрести в голову бабе. Я бы лучше поспорил о чем-нибудь попроще, скажем, поставил бы на какую-нибудь лошадку на скачках. Или же, например, сколько времени потребуется Эльмо, чтобы по приезде в Рим влюбиться в итальянскую шлюху.

– Если ты намекаешь, что старушка Антонелла была шлюхой, то тебя нужно как следует отстегать по жопе, – сказал Эльмо, но глаза у него потухли, и слова прозвучали очень вяло.

– Мне очень не хочется лишать себя удовольствия, но мы, наверное, не поедем в Чикпею, – сказал Джо. – Джилл меня убедила, что мне, как всем старикам, пора на покой.

– О, да не о чем жалеть – там все равно никого, кроме торговцев наркотиками, не будет, – сказал Винфильд. – А их вы увидите в огромном количестве, когда приедете в Голливуд.

– Если вы все еще будете здесь, когда мы вернемся, может быть, придете ко мне домой на ужин, – сказал Годвин. – Там у меня собирается весьма забавный сброд.

– Да уж, главным образом, зеки, – сказал Винфильд, когда они уезжали.

Мы с Джо поднялись в мою комнату и немножко посидели на моем балкончике, глядя вниз на озеро и на бегущие по мосту машины, исчезающие в ночи. Мы снова были друзьями, и даже держали друг друга за руки, наблюдая за мчащимися мимо нас машинами.

Но кое-что все-таки изменилось. Раньше мы были друзьями, без устали болтающими. Этому, я думаю, меня научил Джо. Когда мы встречались, я могла без конца обсуждать с ним любой вопрос, который в тот момент был самым важным в моей жизни. А Джо разглагольствовал, исходя из своего большого опыта. Так у нас создавалось хорошее равновесие и получалось нечто вроде диалога. Сейчас ничего подобного больше не было. Я, наконец-то, стала совсем взрослой, и мне уже не хотелось говорить о своих проблемах. А Джо слишком устал, и на разглагольствования у него просто не было сил. Так мы и сидели, глядя на озеро и на мост, молча наслаждаясь прохладной и безмятежной ночью. Единственное, о чем мы могли теперь поспорить, заключалось в простом выборе – стоит ли заказать люкс прямо сейчас или лучше подождать до завтра. Джо хотел это сделать сейчас же, я – завтра.

– Я тебя не понимаю, – сказала я. – Мы почти год не были вместе, а теперь, когда мы почти помирились, ты думаешь лишь об одном – как еще больше увеличить это разделяющее нас пространство. У меня здесь кровать размером в гостиную. Половину кровати займу я, другую – ты. В люксах мне как-то не по себе.

– Но постановщики фильмов обожают люксы, – сказал Джо. – Думаю, я сам люблю их только из зависти. Если бы мне хоть чуточку повезло, я бы стал постановщиком фильмов. В мое время почти любой мог к концу своей карьеры добраться до постановки фильмов.

Немного погодя я поняла, почему мы так долго молчим – одна из причин заключалась в том, что Джо хотелось спать. Конечно, он продолжал потягивать свой коктейль. А потом я уже перестала слышать, как о стенки бокала ударяются кусочки льда. Я взглянула на Джо. Голова его склонилась на одно плечо. Я его растормошила, чтобы он сам дошел до кровати. Потом сняла с него ботинки, брюки. Но снимать рубашку не стала – она была из шелка и вполне сошла бы за пижаму. После этого я вернулась на балкон и немножко там посидела, пока постоянно доносящийся с шоссе гул моторов не убаюкал и меня.

На этот раз я спала как камень. Где-то ближе к рассвету я проснулась, почувствовав, что Джо в постели нет. Он медленно шел через всю комнату в ванную. Для такого полного человека, каким был Джо, ноги у него были худые, да и задница тоже. Я опять задремала. Когда же я проснулась снова, комната была слегка освещена солнцем, а снизу доносился гул машин.

Джо сидел в постели, оперевшись на подушки. Настроен он был меланхолически. На щеках у него выросла белая щетина, которая казалась совсем неуместной рядом с его прекрасно подстриженными усами. Джо тепло улыбнулся.

– Ты всегда носишь эти ночные рубашки? – спросил он.

– Что значит «эти»? – спросила я. – Это самая обыкновенная рубашка.

Рубашка была из простого хлопка. Ее одну я захватила с собой, когда мы уезжали.

– Чего ты ожидал – что-нибудь разэтакое с блестками?

– Да нет, что-нибудь не столь строгое, – сказал Джо. – Не надо спрашивать, почему мне так больше нравится. Знаешь, что на самом деле так удручает в старости?

– У тебя больше нет твоих кошечек, – сказала я.

– О, совсем не это! – улыбнулся Джо. – Кошечки – это своего рода случайно свалившийся с неба подарок. Я всегда так считал. Самое большое для меня огорчение это то, что по утрам у меня больше не бывает эрекций. Это по-настоящему ужасно.

– Я понимаю, наверняка кажется странным, что я веду этот разговор в то самое утро, когда мы с тобой в первый раз снова вместе в постели, – добавил он и быстро взглянул на меня, чтобы убедиться, что я не рассержусь.

Я не рассердилась и не особенно застыдилась – мне было всегда любопытно, что же на самом деле происходит с мужчинами. Пожалуй, единственный мужчина, который мог бы мне помочь найти ответ, был Джо.

– А у нас с тобой разговоры всегда странные, – сказала я. – Почему же отсутствие эрекции по утрам огорчает тебя больше, чем их отсутствие по вечерам или после обеда?

– У меня они по утрам были всегда, пока не случился удар, – сказал Джо. – По крайней мере, когда я не болел, не впадал в депрессию, или когда не было больших неприятностей. Когда просыпаешься, а пенис твердый и стоит крепко, это как бы задает бодрый тон на весь день. Это вызывает оптимизм. Даже если у тебя сто эрекций, а никакой кошечки рядом. Нет, все равно ты настроен оптимистично. Даже если ты в постели со своей собственной женой, а ей по утрам трахаться не нравится, а может, она с тобой какое-то время не трахается вообще, все равно – твердый пенис напоминает тебе, что у тебя всегда есть надежды на будущее.

– Возможно, это как-то было связано с работой над сценариями, – добавил Джо и нахмурился.

– У тебя больше нет эрекции? – спросила я. – Ты считаешь, из-за того, что ты больше не пишешь сценариев?

– Да нет! Я виню в этом только свою старость, – ответил Джо. – А про сценарии я сказал только потому, что, когда их у меня больше не стало, изменилось все. Просто я думал вслух. Я привык думать, что за все в жизни надо расплачиваться. Жизнь сама должна быть как хороший сценарий. Все события в ней должны следовать одно за другим, а действующие лица должны друг друга дополнять. Сюжетная линия должна быть абсолютно ясной. А после того, как вы достигаете кульминационного пункта, вы непременно должны почувствовать, что все в вашей жизни было сделано не зря. Однако посмотри на мою жизнь, для примера, – я свою кульминацию пропустил, даже не заметив, когда и как. И я уже сейчас не помню и половины действующих лиц. В моей жизни никогда не было никакой четкой сюжетной линии, а события были просто случайностью. Моя жизнь была бы куда гармоничней, если бы я застрелился сразу же – тогда, когда Клаудия начала мне изменять. Я очень часто об этом думал.

– И все это тебе пришло в голову теперь, потому что у тебя больше не бывает по утрам эрекций? – спросила я. – Лично мне кажется, это просто жалобы на судьбу, свойственные абсолютно всем.

– Именно к этому и приводит отсутствие эрекций, – сказал Джо. – Вчера, когда я встретил ту большую девицу, я подумал, может, это для меня еще один шанс. Но, боюсь, ничего у меня не получилось бы. В наши дни у людей со старым телом, как говорят, никогда не стареет воображение. А у меня, кажется, даже воображение, и то уже состарилось. Оно на ту девицу никак не среагировало, просто ее не заметило.

– Ты хочешь сказать, что все это время ты такой мрачный только потому, что у тебя больше не стоит пенис? – спросила я.

– Отчасти потому, – кивнул Джо. – Отчасти. Честно говоря, хотя в тот вечер какой-то барьер между нами и был сломан, мое давнее чувство любви к Джо так во мне и не проснулось. Потому что сам Джо уже больше не был тем веселым ниспровергателем авторитетов, каким я его знала всегда. В нем превалировал дух поражения, сменивший когда-то столь характерный для него дух протеста и отваги. А мне такая отвага была очень нужна!

Было еще одно обстоятельство: мне надоело, что моими поступками командуют идеи. Идеи сдерживали меня всю мою жизнь. В основном, это были мои собственные идеи, что было хуже всего. Сейчас я придвинулась к Джо чуть поближе. В его взгляде сквозил вопрос и, к счастью, – никакой враждебности, иначе бы я сразу же и отвернулась, это мне свойственно. Но в глазах Джо было только недоумение. Мы какое-то время держались за руки. Мне не хотелось, чтобы Джо подумал, будто я желаю заняться сексом, потому что такого желания у меня как раз и не было.