Джиллиан Хантер - Порочен, как грех

• Название: Порочен, как грех
• Автор: Джиллиан Хантер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060596-5, 978-5-403-01826-5

Герой Наполеоновских войн сэр Гейбриел Боскасл буквально купается в славе и женском обожании. Он уверен, что сумеет очаровать и обольстить любую светскую красавицу. И лишь одна женщина равнодушна к его чарам – подруга детства Элетея Кларидж, потерявшая на войне жениха.

Элетея неприступна. Но именно она царит в сердце Гейбриела.

Как завоевать расположение этой гордячки?

Для влюбленного мужчины нет цели более важной, чем добиться любви избранницы.

---

Он посмотрел на нее точно молодой дьявол. Хотя она и понимала, что ей следует оскорбиться, в глубине души она ощутила потрясающую дрожь, когда его мрачные глаза на мгновение встретились с ее глазами.

«Он не всегда жил без надзора», – услышала она слова матери, обращенные к гувернантке, хотя и мама постоянно твердила ей, что следует избегать его, намекая на ужасные последствия, которые обрушиваются на девушек, водящих знакомство с неисправимыми юношами.

Иногда мама говорила о Гейбриеле почти с жалостью, размышляя о том, что он и его братья были благовоспитанными молодыми джентльменами до того, как убили их отца и их мать вышла замуж за коммерсанта, который попивал и навещал служанку из трактира. Трое его старших братьев уехали из дома. Элетея так и не узнала, что с ними сталось.

Но она знала, что каждый раз, когда она смотрела на Гейбриела, в глазах у него загорался озорной огонек. Она даже знала, почему его поставили к позорному столбу и за что он заслужил это наказание. Как-то раз дочка аптекаря Розалинда рассказала ей об этом, пока ее отец составлял снадобье от зубной боли для брата Элетеи.

«Это не его вина, – шепотом говорила Розалинда. Как Элетея и еще некоторые деревенские девушки, она была заинтригована Гейбриелом, и его шалости только усиливали этот запретный интерес. – Он сбил с ног докторского сына за то, что тот оскорбил старого разносчика».

Элетея поступила бы также, если бы могла. Этот старый разносчик никогда не продавал ничего ценного. Когда-то он был солдатом, и теперь вреда от него не было никакого. Деревенские жители из милости покупали у него что-нибудь.

Но даже после того как Гейбриел выволок докторского сынка из канавы, он продолжал дубасить его до тех пор, пока его не оттащили деревенские старики. Дочка аптекаря сказала, что было много крови, что разносчик плакал, а аптекарь отвел Гейбриела в сторонку и сказал: «Мы все знаем, что парень этого заслуживает, Гейбриел, но нужно было это сделать потихоньку. И наказан будешь ты, а не он. Помалкивай об этом, мальчик, и мы все будем молчать».

На этом все могло бы и кончиться. Докторский сынок был слишком напуган. Но как раз в это время мимо ехал в фаэтоне врач, а отчим Гейбриела вышел из трактира посмотреть, почему собралась толпа.

«Он был пьян, как всегда, – сказала девочка. – А когда узнал, что случилось, то стал трясти Гейбриела, как крысу, и насмехаться над ним: «Разве Боскаслы рождены не для лучшей участи? Разве ты не так считаешь? Ну так вот, тебя накажут так, как если бы я был тебе родным отцом».

Из отрывочных сведений, которые она получала в эти годы, бывая в Лондоне, Элетея поняла, что с возрастом умение Гейбриела нарываться на всяческие неприятности только возросло.

«Жаль», – подумала она, но все остальные в деревне ничуть не удивились тому, что он ступил на трудную дорогу. И надеялись, что его братья выбрали лучшую участь. Его мать вернулась к себе на родину во Францию, когда ее второго мужа убили как-то ночью в драке. Последнее, что слышала Элетея, – это что Гейбриел восстановил отношения со своей лондонской родней.

Но кем бы он ни стал и что бы ни сделал, она не могла не думать о том, какую жизнь он вел в эти годы, почему лицо у него стало таким циничным. Он был привлекательным мужчиной, о котором она вспоминала с грустной нежностью, хотя он, конечно же, не отличался особенно хорошими манерами.

Но потом она поняла, что нельзя доверять людям только исходя из их поведения. Она поняла, как обманчивы бывают хорошие манеры.

Джентльмен, с которым родители обручили ее перед своей смертью, овладел ею насильно на балу, который был устроен в Лондоне в тот вечер, когда они объявили о ее помолвке. На следующий день лорд Джереми Хазлетт должен был уехать в Ватерлоо. Втащив ее в какую-то спальню, он объяснил, что, поскольку они все равно поженятся, он вполне может насладиться преждевременным медовым месяцем.

Все кончилось прежде, чем она успела оказать сопротивление. Он взял ее так быстро и умело, даже не сняв ни с нее, ни с себя вечерние костюмы, что она заподозрила, что он не впервые проделывает такое. Сделав свое дело, он велел ей не плакать.

Но она все же немного поплакала в гардеробной, и одна женщина, известная куртизанка Одри Уотсон, догадавшись, что произошло, настояла на том, что Элетее следует незаметно воспользоваться ее каретой, и отвезла ее к себе на улицу Брутон, где Элетея смогла успокоиться, а потом снова показаться на балу, не выдав себя.

Через два часа потрясение от того, что сделал Джереми, превратилось в холодное негодование, и она вернулась на бал и стояла рядом с ним, когда все поздравляли их и желали Джереми победы в битве. Джереми смеялся и держал ее за руку, как если бы ничего не произошло, как если бы он не разрушил все ее иллюзии, и он даже заметил с иронией, что она провела два часа в самом известном лондонском борделе, где ее утешала его владелица.

Джереми отправился на войну, не попросив прощения за содеянное. Элетея вернулась домой и ждала, что он пришлет ей письмо, в котором сообщит о разрыве их помолвки. Она ждала, не приведет ли это насилие к беременности. И пока она пребывала в ожидании, французское пушечное ядро убило ее нареченного, и он стал героем.

Искренние выражения скорби и сочувствия прибыли в деревенский дом ее брата в виде карточек и посетителей. Но все, о чем могла думать Элетея, слушая и читая эти слова, продиктованные лучшими побуждениями, – это что теперь ей не придется идти замуж за это чудовище. Равно как она не была склонна выходить замуж за кого бы то ни было.

На самом деле она уже смирилась с тем, что нужно ждать, когда он вернется и загладит вину. Но, стоя у его могилы, она не могла заставить себя заплакать и чувствовала себя виноватой, когда присутствующие на похоронах хвалили ее выбор, а на самом деле она желала своему мертвому жениху поскорее оказаться в аду.

Соблазнительно было думать, что над ним свершилась Божья кара за его жестокость. Но в таком случае пришлось бы поверить и в то, что все остальные храбрые, добродетельные мужчины, погибшие на войне и не обесчестившие женщин, тоже заслужили свою участь.

У нее было слишком много знакомых из тех семей, которые потеряли близких, чтобы хоть на минуту допустить такое предположение. Джереми погиб – отважный воин, драгун от инфантерии – в битве при Ватерлоо, и она вдруг оказалась свободной и могла удалиться от общества, которое с сочувствием отнеслось к ее положению. Наверное, она станет старой девой и гувернанткой детей своего брата, если он когда-нибудь осмелится сделать предложение той молодой леди из Лондона, на которой хочет жениться.

Жизнь Элетеи изменилась навсегда. На ней было пятно, невидимое остальным, несмываемое для нее самой. Но время шло, и мало-помалу она воспрянула духом. Она еще жива, и для ее практической натуры казалось невыносимым будущее, заполненное только бессмысленной жалостью к себе.

И тут вновь появился Гейбриел, чтобы поставить под угрозу не только спокойствие ее души, давшееся ей с таким трудом, но и спокойствие деревни, которую он держал в страхе во времена своей юности. Она не знала, какие чувства он у нее вызывает, знала только, что, очнувшись от долгого колдовского сна, она очнулась и от бесчувствия.

Он был не первым юношей в истории Хелбурна, которого пригвоздили к позорному столбу, чтобы дать ему урок. Но наверное, этот урок стал для него не уроком хорошего поведения, а уроком выживания. В его возрасте, наверное, было слишком поздно меняться.

И она боялась, что то же самое можно сказать о ней самой.

Глава 6

Гейбриел, поднимаясь вверх по склону к своему темнеющему дому, мысленно посмеивался над выдумкой о привидениях. Разве не был он человеком, который всегда делал ставку на удачу? Привидения? Ну что же, придется научиться жить с ними. А предупреждение Элетеи о том, что от Хелбурн-Холла не следует ждать ничего особенного, было с ее стороны бессмысленной, но приятной попыткой. Он и без того не ждал ничего хорошего от своего выигранного в карты приобретения. Мало кто поставит на карту собственность, имеющую реальную ценность; он был бы дураком, если бы надеялся, что его встретят в Хелбурн-Холле радостными возгласами. Он понимал, что его сочтут узурпатором, вульгарным даже по деревенским меркам.

Но он никак не ожидал, что над головой у него просвистит пуля и застрянет в притолоке двери, когда он впервые переступит порог этого дома.

Он выругался и швырнул седельную сумку на пол. Его взгляд поднялся к смутной фигуре, которая скрылась за балюстрадой галереи.

– Стой на месте, ублюдок, а то я отрежу тебе уши и засолю их.

– Сэр, сэр… неужели в вас уже выстрелили? Боже мой, какая спешка!

Женщина с приятным лицом, с растрепанными седыми волосами поспешно шла к нему из коридора. Первый взгляд на нее вызывал мысль о крестной-фее, размахивающей чем-то вроде волшебной палочки. При ближайшем рассмотрении палочка превратилась в нечто более смертоносное – в ружье.