Уильям Фолкнер - Шум и ярость

• Название: Шум и ярость
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1985

---

– Ти-Пи, – позвал Роскус. Ти-Пи отозвался из сарая: «Да». Фэнси выставила голову из стойла, потому что Ти-Пи еще не кормил ее. – Скорей управляйся там, – сказал Роскус. – Придется тебе додоить. Правая рука совсем уже не действует.

Ти-Пи пришел, сел доить.

– Почему ты к доктору не сходишь? – сказал Ти-Пи.

– Доктор тут не поможет, – сказал Роскус. – Место у нас такое.

– Какое-такое? – сказал Ти-Пи.

– Злосчастное тут место, – сказал Роскус. – Ты кончил – впусти теленка.

«Злосчастное тут место», сказал Роскус. Позади него и Верша огонь вставал, падал, скользил по их лицам. Дилси уложила меня. Постель пахла Ти-Пи. Хорошо пахла.

– Что ты в этом смыслишь? – сказала Дилси. – Озаренье тебе было, знак был даден, что ли?

– Не надо озаренья, – сказал Роскус. – Вот он, знак, в постели лежит. Пятнадцать лет, как люди видят этот знак.

– Ну и что? – сказала Дилси. – Ни тебе, ни твоим вреда он никакого не принес. Верш работает, Фрони замуж выдана, Ти-Пи подрастет – заступит тебя, как вовсе ревматизмом скрутит.

– Двоих уже взял господь у них, – сказал Роскус. – Третий на очереди. Знак ясный, сама не хуже меня видишь.

– В ту ночь сова ухала, – сказал Ти-Пи. – Еще с вечера. Налил я Дэну похлебки – так и не подошел пес. Ближе сарая ни в какую. А только стемнело – завыл. Вот Верш тоже слышал.

– Все мы на той очереди, – сказала Дилси. – Покажи мне человека, чтобы вечно жил.

– Не в одних только смертях дело, – сказал Роскус.

– Знаю я, о чем ты, – сказала Дилси. – Вот будет тебе злосчастье, как скажешь ее имя вслух – сам будешь сидеть с ним, успокаивать.

– Злосчастное тут место, – сказал Роскус. – Я с самого его рожденья заприметил, а как сменили ему имя, понял окончательно.

– Хватит, – сказала Дилси. Выше укрыла меня одеялом. Оно пахло Ти-Пи. – Помолчите, пусть заснет.

– Знак ясный, – сказал Роскус.

– Ага, знак, что придется Ти-Пи всю твою работу делать за тебя, – сказала Дилси. «Ти-Пи, забери его и Квентину, пусть там у дома с Ластером играют. Фрони за ними присмотрит. А сам иди отцу помоги».

Мы кончили есть. Ти-Пи взял Квентину на руки, и мы пошли к дому, где Ти-Пи живет. Ластер сидит на земле, играет. Ти-Пи посадил Квентину, она тоже стала играть. У Ластера катушки, Квентина – отнимать, забрала. Ластер заплакал, пришла Фрони, дала Ластеру жестянку играть, а потом я взял катушки, Квентина стала драться, и я заплакал.

– Уймись, – сказала Фрони. – Не совестно тебе у маленькой игрушку отымать. – Взяла катушки, отдала Квентине.

– Уймись, – сказала Фрони. – Цыц, говорят тебе.

– Замолчи, – сказала Фрони. – Порку хорошую, вот что тебе надо. – Взяла Ластера и Квентину на руки. – Идем, – сказала Фрони. Мы пошли к сараю. Ти-Пи доит корову. Роскус сидит на ящике.

– Чего он там еще накуролесил? – спросил Роскус.

– Да вот привела его вам, – сказала Фрони. – Обижает маленьких опять. Отымает игрушки. Побудь здесь с Ти-Пи и не реви.

– Выдаивай чисто, – сказал Роскус. – Прошлую зиму довел, что у той молодой пропало молоко. Теперь еще эту испортишь, совсем без молока останемся.

Дилси поет.

– Туда не ходи, – говорит Ти-Пи. – Знаешь ведь, что мэмми не велела.

Там поют.

– Пошли, – говорит Ти-Пи. – Поиграем с Квентиной и Ластером. Идем.

Квентина с Ластером играют на земле перед домом, где Ти-Пи живет. В доме встает и падает огонь, перед огнем сидит Роскус – черным пятном на огне.

– Вот и третьего господь прибрал, – говорит Роскус. – Я еще в позапрошлом году предрекал. Злосчастное место.

– Так переселялся б на другое, – говорит Дилси. Она раздевает меня. – Только Верша сбил с толку своим карканьем. Если б не ты, не уехал бы Верш от нас в Мемфис.

– Пусть для Верша в этом будет все злосчастье, – говорит Роскус.

Вошла Фрони.

– Кончили уже? – сказала Дилси.

– Ти-Пи кончает, – сказала Фрони. – Мис Кэлайн зовет – Квентину спать укладывать.

– Вот управлюсь и пойду, – сказала Дилси. – Пора б ей знать, что у меня крыльев нету.

– То-то и оно, – сказал Роскус. – Как месту не быть злосчастным, когда тут имя собственной дочери под запретом.

– Будет тебе, – сказала Дилси. – Хочешь его разбудоражить?

– Чтоб девочка росла и не знала, как звать ее маму, – сказал Роскус.

– Не твоя печаль, – сказала Дилси. – Я всех их вырастила, и эту уж как-нибудь тоже. А теперь помолчите. Дайте ему заснуть.

– Подумаешь, разбудоражить, – сказала Фрони. – Будто он различает имена.

– Еще как различает, – сказала Дилси. – Ты ему это имя во сне скажи – услышит.

– Он знает больше, чем люди думают, – сказал Роскус. – Он все три раза чуял, когда их время приходило, – не хуже нашего пойнтера. И когда его самого время придет, он тоже знает, только сказать не может. И когда твое придет. И мое когда.

– Мэмми, переложите Ластера от него в другую постель, – сказала Фрони. – Он на Ластера порчу наведет.

– Типун тебе на язык, – сказала Дилси. – Умнее не придумала? Нашла кого слушать – Роскуса. Ложись, Бенджи.

Подтолкнула меня, и я лег, а Ластер уже лежал там и спал. Дилси взяла длинный дерева кусок и положила между Ластером и мной.

– На Ластерову сторону нельзя, – сказала Дилси. – Он маленький, ему будет больно.

«Еще нельзя туда», сказал Ти-Пи. «Обожди».

Мы смотрим из-за дома, как отъезжают шарабаны.

– Теперь можно, – сказал Ти-Пи. Взял Квентину на руки, и мы побежали, стали в конце забора, смотрим, как едут. – Вон там его везут, – сказал Ти-Пи. – Вон в том, с окошками который. Смотри. Вон он лежит. Видишь?

«Пошли», говорит Ластер. «Отнесем домой, чтоб не потерялся. Ну нет, ты этот мячик не получишь. Они увидят у тебя, скажут – украл. Замолчи. Тебе нельзя его. Зачем тебе? Тебе мячики-шарики ни к чему».

Фрони и Ти-Пи играют у порога на земле. У Ти-Пи светляки в бутылке.

– Разве вам еще разрешили гулять? – сказала Фрони.

– Там гости, – сказала Кэдди. – Папа велел меня сегодня слушаться. Значит, тебе и Ти-Пи тоже нужно меня слушаться.

– А я не буду, – сказал Джейсон. – И Фрони с Ти-Пи совсем не нужно тебя слушаться.

– Вот велю им – и будут слушаться, – сказала Кэдди. – Только, может, я еще не захочу велеть.

– Ти-Пи никого не слушается, – сказала Фрони. – Что, похороны уже начались?

– А что такое похороны? – сказал Джейсон.

– Ты забыла: мэмми не велела говорить им, – сказал Верш.

– Похороны – это когда голосят, – сказала Фрони. – У тетушки Бьюлы Клэй на похоронах два дня голосили.

В Дилсином доме голосят. Дилси. Заголосила, и Ластер сказал нам: «Тихо», и мы сидим тихо, потом я заплакал и Серый завыл под крыльцом. Дилси замолчала, и мы тоже.

– Нет, – сказала Кэдди. – Это у негров. А у белых не бывает похорон.

– Фрони, – сказал Верш. – Нам же не велели говорить им.

– Про что не велели? – сказала Кэдди.

Дилси голосила, и когда мы услыхали, я заплакал, а Серый завыл под крыльцом, «Ластер», сказала Фрони из окна. «Уведи их к сараю. Мне надо стряпать, а я из-за них не могу. И этого пса тоже. Убери их отсюда».

«Я к сараю не пойду», сказал Ластер. «Еще дедушка привидится. Он вчера вечером мне из сарая руками махал».

– А почему не говорить? – сказала Фрони. – Белые тоже умирают. Ваша бабушка умерла – все равно как любая негритянка.

– Это собаки умирают, – сказала Кэдди. – Или лошади – как тогда, когда Нэнси упала в ров и Роскус ее пристрелил, и прилетели сарычи, раздели до костей.

Под луной круглятся кости из рва, где темная лоза и ров черный, как будто одни яркие погасли, а другие нет. А потом и те погасли, и стало темно. Я замолчал, чтоб вдохнуть, и опять, и услышал маму, и шаги уходят быстро, и мне слышно запах. Тут комната пришла, но у меня глаза закрылись. Я не перестал. Мне запах слышно. Ти-Пи отстегивает на простыне булавку.

– Тихо, – говорит он. – Тш-ш.

Но мне запах слышно. Ти-Пи посадил меня в постели, одевает быстро.

– Тихо, Бенджи, – говорит Ти-Пи. – Идем к нам. Там у нас дома хорошо, там Фрони. Тихо. Тш-ш.

Завязал шнурки, надел шапку мне, мы вышли. В коридоре свет. За коридором слышно маму.

– Тш-ш, Бенджи, – говорит Ти-Пи. – Сейчас уйдем.

Дверь открылась, и запахло совсем сильно, и выставилась голова. Не папина. Папа лежит там больной.

– Уведи его во двор.

– Мы и так уже идем, – говорит Ти-Пи. Взошла Дилси по лестнице.

– Тихо, Бенджи, – говорит Дилси. – Тихо. Веди его к нам, Ти-Пи. Фрони постелет ему. Смотрите там за ним. Тихо, Бенджи. Иди с Ти-Пи.

Пошла туда, где слышно маму.

– У вас там пусть и остается. – Это не папа. Закрыл дверь, но мне слышно запах.

Спускаемся. Ступеньки в темное уходят, и Ти-Пи взял мою руку, и мы вышли через темное в дверь. Во дворе Дэн сидит и воет.

– Он чует, – говорит Ти-Пи. – И у тебя, значит, тоже на это чутье?

Сходим с крыльца по ступенькам, где наши тени.