Айн (http://marsexxx.com, [email protected]) - Источник

• Название: Источник
• Автор: Айн (http://marsexxx.com [email protected])
• Жанр: Проза

---

— так ярко, бодро, крепко выглядит новенький мощный самолет. Рорк заехал на станцию в день открытия. Он пил кофе из чистой

белой кружки за стойкой закусочной и наблюдал за автомобилями, останавливающимися у дверей. Уехал он поздно ночью. Ведя машину

по длинной пустой дороге, он взглянул назад. Огни станции мерцали, уплывая прочь. Она стояла там, на перекрестке двух дорог, и автомобили будут течь мимо нее днем и ночью, приезжая из городов, где не было места для подобных зданий, и уезжая в города, где не найдется ничего похожего. Он перевел взгляд на дорогу перед собой и больше не смотрел в зеркальце, в котором все еще мягко подмигивали удалявшиеся точки света.

Потом наступило многомесячное бездействие. Каждое утро он сидел в своем бюро, потому что знал: он должен сидеть там, сидеть и глядеть на дверь, которая никогда не открывалась; он сидел, не снимая руки с телефона, который никогда не звонил. В пепельницах, которые он опустошал каждый день перед уходом, были только его собственные окурки.

— И как ты борешься с таким положением дел? — спросил его однажды вечером за обедом Остин Хэллер.

— Никак.

— Но ты должен.

— Я ничего не могу с собой сделать.

— Тебе надо научиться обращаться с людьми, находить к каждому особый подход.

— Не могу.

— Почему?

— Я с детства лишен нужного для этого чувства.

— Оно приобретается.

— У меня нет органа, которым его приобретают. Не знаю, то ли мне недостает чего-то, то ли во мне есть что-то лишнее. Кроме того, я не люблю людей, к которым нужен особый подход.

— Но нельзя же просто сидеть и ничего не делать. Нужно искать заказы.

— И что мне говорить, чтобы получить заказ? Я могу показать свою работу. Если они ее не поймут, то не услышат никаких слов. Сам я для них ничто, и связывает их со мной только моя работа. И ничего сверх того я им говорить не хочу.

— Что же ты собираешься делать? Тебя такое положение дел не беспокоит?

— Нет. Я предполагал, что так будет. Я жду.

— Чего?

— Людей моего склада.

— То есть?

— Не знаю. Нет, вообще-то, знаю, но не могу объяснить. А хотелось бы. Должен же быть какой-то общий признак, но какой — я не знаю.

— Прямота?

— Да… Нет, только отчасти. Гай Франкон — прямой человек, но это не то. Смелость? Ралстон Холкомб по-своему очень смел… Я не знаю. Все прочее в жизни для меня куда яснее. Но я могу определить человека моего типа по лицу, по какому-то особому выражению. Мимо твоего дома и мимо бензоколонки будут проходить тысячи людей. Ехли хоть один из тысячи остановится и увидит их — все, больше мне ничего не надо.

— Выходит, тебе все-таки не обойтись без других, а, Говард?

— Конечно. Над чем ты смеешься?

— Я всегда считал тебя самым антиобщественным животным из всех, с кем имел удовольствие встречаться.

— Мне нужны люди, чтобы получать от них работу. Я же не мавзолеи строю. А по-твоему, надо, чтобы они мне были нужны еще для чего-нибудь? Для чего-то очень личного?

— В очень личном плане тебе никто не нужен.

— Точно, не нужен.

— Ты даже не гордишься этим.

— А нужно гордиться?

— У тебя не получится. Ты даже для этого слишком высокомерен.

— Неужели я такой?

— А ты не знаешь, какой ты?

— Нет. Во всяком случае, не знаю, как меня воспринимаешь ты или кто-то другой.

Хэллер сидел и молча чертил сигаретой круги в воздухе. Затем он рассмеялся и сказал:

— Очень характерно.

— Что?

— Что ты не попросил меня сказать, каким я тебя вижу. Любой другой попросил бы.

— Извини. Тут дело не в безразличии. Ты один из немногих моих друзей, которых я не хотел бы терять. Мне просто в голову не пришло спросить.

— Я знаю. В том-то все и дело. Ты — эгоцентричное чудовище, Говард. И самое ужасное, что ты этого совершенно не сознаешь.

— Это так.

— Признавая это, следовало бы выказать хоть какое-то беспокойство.

— Зачем?

— Знаешь, что ставит меня в тупик? Ты самый бесчувственный человек, которого я знаю. И я не могу понять, почему, зная, что ты настоящий дьявол, почему, когда я вижу тебя, мне всякий раз кажется, что из всех, кого я когда-либо встречал, ты человек самой щедрой души.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не знаю. Только то, что сказал.

Шли недели. Рорк каждый день приходил в свою контору, садился за письменный стол и в течение восьми часов читал, много читал. В пять он уходил домой. Он перебрался в комнату получше и поближе к бюро. Тратил он мало, и у него было достаточно денег, чтобы жить так довольно долго.

Однажды утром в феврале телефон зазвонил. Живой и выразительный женский голос попросил о встрече с мистером Рорком, архитектором. В тот же день в бюро вошла маленькая проворная смуглая женщина, одетая в норковую шубку; экзотические серьги в ее ушах позвякивали от частого, по-птичьи резкого и мелкого подергивания головой.

Миссис Уайн Уилмот с Лонг-Айленда* желала построить загородный дом. Она выбрала мистера Рорка, как она объяснила, потому что он спроектировал дом Остина Хэллера, а она обожает Остина Хэллера, который, по ее словам, является оракулом для всех, кто хоть отчасти претендует на звание прогрессивного интеллектуала, так ей кажется — а разве нет? — и фанатически ему предана, да, без преувеличения, фанатически. Мистер Рорк очень молод, не так ли? Но она ничего против не имеет, она — большая либералка и рада помогать молодежи. Ей хочется иметь большой дом, у нее двое детей, и она полагает, что в них нужно развивать индивидуальность — а разве нет? — и поэтому каждому из них нужна отдельная детская, а у нее самой должна быть библиотека — «я зачитываюсь до безумия», — музыкальная комната, оранжерея — «мы выращиваем ландыши, друзья сказали, что это мой цветок», — и каморка, небольшой уютный кабинет для мужа, слепо доверяющего ей и позволившего самой заниматься строительством дома, — «потому что

я прямо-таки создана для этого; если бы я не была женщиной, я, конечно, стала бы архитектором», — комнаты для прислуги, гараж на три машины и прочее. После полутора часов подробных объяснений она сказала:

— И конечно, что касается стиля, то это должен быть английский тюдор. Я обожаю английский тюдор.

Он посмотрел на нее и медленно спросил:

— Вы видели дом Остина Хэллера?

— Нет. Мне хотелось бы посмотреть, только как? Я не знакома с мистером Хэллером лично, я только его поклонница, так, простая, обыкновенная поклонница. Каков он из себя? Вы должны рассказать мне, я до смерти хочу услышать это, нет, я не видела его дом, он же где-то в штате Мэн, не так ли?

Рорк вынул фотографии из ящика стола и передал их еп.

— Это, — сказал Рорк, — дом Хэллера.

Она взглянула на фотографии — ее быстрый взгляд словно водэ мазнул по глянцевой поверхности — и бросила их на стол.

— Очень интересно, — сказала она, — крайне необычно, совершенно ошеломляюще. Но конечно, это не то, что я хочу. Дом такого типа не выразит моего характера. Друзья говорят, что у меня характер елизаветинского склада'.

Он попытался спокойно и терпеливо объяснить, почему не следует строить тюдор. Она прервала его в середине фразы:

— Послушайте, мистер Рорк, уж не пытаетесь ли вы меня учить? Я абсолютно уверена в том, что у меня хороший вкус, и я много знаю об архитектуре — я брала специальные уроки в клубе. Друзья говорят, что я знаю больше многих архитекторов. Я вполне утвердилась в намерении построить дом в стиле английский тюдор и не желаю спорить об этом.

— Тогда вам нужно обратиться к какому-нибудь другому архитектору, миссис Уилмот.

Она ошеломленно уставилась на него:

— Вы хотите сказать, что отказываетесь от заказа?

— Да.

— Вы не хотите принять мой заказ?

— Нет.

— Но почему?

— Я не строю таких домов.

— Но я думала, архитекторы…

— Да. Архитекторы построят вам все, что вы попросите. Любой архитектор в городе, кроме меня.

— Но я в первую очередь дала шанс вам.

— Сделайте одолжение, миссис Уилмот, скажите, почему вы пришли ко мне, если вам нужен тюдор?

— Ну, я, конечно, думала, что вы будете мне благодарны за такую возможность. И потом, мне хотелось бы сказать своим друзьям, что для меня строил архитектор Остина Хэллера.

Он пытался объяснить, переубедить ее. Но, пока говорил, понял, что это бесполезно: его слова звучали так, будто попадали в вакуум, в котором не было никакой миссис Уилмот, а была только оболочка, набитая мнениями друзей, картинками с почтовых открыток, проглоченными романами о сельских сквайрах. Именно в этой оболочке и увязали его слова — в чем-то пустом, не слышащем его и не реагирующем, глухом и безличном, как ватный тампон.

— Извините, — сказала миссис Уайн Уилмот, — но я не привыкла иметь дело с людьми, абсолютно неспособными мыслить здраво. Я совершенно уверена, что найду многих более уважаемых людей, которые будут рады работать для меня. Мой муж с самого начала был против идеи пригласить вас, и, к величайшему сожалению, он оказался прав. Прощайте, мистер Рорк.