Ник Хорнби - Логорея

• Название: Логорея
• Автор: Ник Хорнби
• Издательство: Амфора
• Жанр: Проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00252-8

Ник Хорнби, финалист Национальной книжной премии критиков за произведения в жанре музыкальной критики, теперь обращает свой взгляд на книги.

В этом сборнике ежемесячных эссе, в которых он рассказывает о прочитанном, а также о книгах, которые он купил и собирается однажды прочитать, Ник Хорнби мастерски исследует все – от классики до графических романов, а также стихи, пьесы и рассуждения на спортивные темы. И если порой он молит биографа о лаконичности или бросает литературную работу ради игры «Арсенала», еще не все потеряно. Его теплые, искренние строки, полные юмора, удивления и отчаяния, объясняют, почему мы все еще читаем, даже когда по телевизору передают футбол, в гостиной стоит детская коляска, а в ближайшем кафе выступает классная группа.

Уморительно смешной и точный отчет о борьбе человека с ежемесячным наплывом книг, которые он покупает, и книг, которые он собирается прочитать.

Сборник эссе за четырнадцать месяцев из журнала «Беливер».

---

А Джордж тем временем пытается уверить всех, что он ничего не ест, хотя на самом деле это не так. Приготовив завтрак, мама должна убедить его, что завтрак для Сэма, а потом отвернуться, чтобы Джордж мог его съесть. (В школу еду приходится проносить тайком, пряча ее в мешке с плавками и полотенцем.) Сэм обожает все белое, особенно стиральные машины, и потому во время двухнедельной поездки в Лондон его каждый день водили в новую прачечную, и он просто светился от радости. А еще он любит смотреть на бутылки с чистящими средствами сквозь узорчатое стекло в двери. Джордж повторяет фразы, услышанные в фильмах. «Меня подставили люди из правительства», – признался он как-то учителю, прыгая на батуте. (По определенным причинам батуты являются важной частью нашей жизни.) «Кен Рассел еще будет локти кусать от зависти», – загадочно пообещал он в другой раз. Страсть к сушилкам для хмеля, стиральным машинам, попытка убедить всех, что ты не ешь, хотя на самом деле ешь... Видите? Такое действительно могла придумать только сама жизнь.

Мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, будто жизнь с аутичным ребенком – это сплошное веселье. Есть много такого... что весельем никак не назовешь. Но я хочу лишь заметить – как и Шарлотта Мур, – что если вам интересны странности, разнообразие и красота человечества, то в аутизме вам будет чему подивиться. Это первая книга об аутизме, которую я готов посоветовать тем, кто хочет узнать о нем побольше. Там рассказано об обучении, диете, возможных причинах аутизма – то есть почти обо всем, что влияет на будничную жизнь родных аутичного ребенка. К тому же родителям становится немного проще относиться к тем уступкам, на которые иногда приходится идти: «Сегодня Джордж позавтракал шестью шоколадными конфетами, запив их водой с лимоном. Но я была довольна – на самом деле довольна, – ведь в последнее время он вообще ничего не ел». У нас в доме происходит то же самое, только с чипсами.

Думаю, эту книгу быстро раскупят бабушки и дедушки, тетушки и дядюшки, которые хотят узнать правду об аутизме. Я читал «Джорджа и Сэма», слушая удивительно красивый новый альбом Дамиена Райса, и я тогда невольно ощутил, как в музыке отражается книга, а в книге – музыка, и я почувствовал себя абсолютно счастливым человеком, я был счастлив, что мой сын такой, какой он есть. А это дорогого стоит. Надеюсь, в США у «Джорджа и Сэма» найдется издатель.

Пару месяцев назад я переживал, что позабыл многое из прочитанного. Теперь все изменилось, и я безумно рад: ведь позабыв все, я могу заново прочитать свои любимые книги, как будто я их никогда и не открывал. Я помнил последнюю фразу из «Сирен Титана», но все остальное было для меня как в первый раз, и умный чудесный роман Воннегута оказался прекрасным завершением той линии, начало которой положила Шарлотта Мур: после ее книги я смог взглянуть на этот мир проще, как будто со стороны. Я начинаю понимать: книги во многом схожи с едой, и мозг сам говорит нам, когда нам нужен литературный салат, шоколад или же литературное мясо с картошкой. Я прочитал «Мяч и деньги», поскольку мне нужно было перекусить на скорую руку чем-нибудь легким после килограммового стейка от Уилки Коллинза. «Сирены Титана» стали ответом на «Джорджа и Сэма», при этом работа Шарлотты Мур стала смотреться даже лучше. Так с чем сравнить роман Воннегута? С горчицей? Пищевой добавкой? Бокалом бренди? Как бы то ни было, он пришелся мне по вкусу.

Курение – это плохая привычка. Но если бы я не курил, то никогда бы не встретился с Куртом Воннегутом. Нас обоих пригласили на роскошную вечеринку в Нью-Йорке, и я, выскользнув на балкон, чтобы покурить, встретил там его. Мы поговорили о Сесиле Форестере, если мне не изменяет память. (Это просто такое дурацкое выражение. Естественно, я все помню.) В общем, запрещайте детям курить, но тогда обязательно предупреждайте, что в таком случае им никогда не представится возможность дать прикурить самому великому американскому писателю из ныне живущих.

ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ ШАРЛОТТЫ МУР «ДЖОРДЖ И СЭМ: АУТИЗМ В СЕМЬЕ»

Утро понедельника. Мы, ясное дело, спешим. Любая мать троих детей школьного возраста, еще и работающая, в понедельник утром все делает в спешке.

Джорджу почти тринадцать. Он превращается в подростка, сам этого не понимая. Не понимал он и того, какое впечатление производит на людей его неземная красота. На кухню он заходит голым. Он подбирается поближе к плите и сидит там, играясь с куском картона. Я отправляю его одеваться; он весь раскраснелся от тепла. Он возвращается в одежде, но на нем все шиворот-навыворот.

Я заворачиваю еду для одиннадцатилетнего Сэма. Хлебцы, бисквиты, марципан и яблоко, которое Сэм точно не съест, но мало ли. Джорджу ничего не даю с собой, поскольку он делает вид, будто вообще ничего не ест. Я прячу его печенье и шоколад в мешок для бассейна.

Я делаю Джорджу завтрак, притворяясь, будто это не для него. «Это для Сэма», – намеренно говорю я. Я поджариваю в тостере два ломтика рисового хлеба; диета Сэма исключает все пшеничное, овсяное, ячменное и ржаное. Затем кладу хлеб на тарелки, намазываю их пастой «Мармайт», режу ломтики на четыре части и начинаю заниматься чем-нибудь. Джордж слезает с плиты. Если я не повернусь, он рискнет и съест бутерброды. «Это же для Сэма», – заявляет он, принимаясь за бутерброды. «Конечно для Сэма», – соглашаюсь я, не поворачиваясь.

Сэм всегда просыпается последним. Он уже не спит, но лежит под одеялом и бормочет что-то неразборчивое. Он сжимает в руках игрушку – сову, с которой он не расстается с самого рождения. У совы нет ни имени, ни своего характера; Сэм никогда с ней не играл, да он вообще редко играет с игрушками. Эта сова для него не друг, ему просто приятно держать ее в руках.

Сэм встает только после того, как в дверь позвонит таксист. Я пыталась сама звонить, чтобы поднять его, но Сэма так легко не проведешь. На эту уловку он попался только один раз. А одеваться он может до невозможного медленно. Наденет штаны, а потом снимет. Вывернет рубашку, потом еще раз, и в третий раз вывернет. Шесть пар совершенно одинаковых трусов ему не нравятся, и только седьмая чудесным образом оказывается подходящей. Вынет носки из штанин спортивных штанов, а потом засунет обратно. Шаг вперед, два назад – бесчисленные маленькие ритуалы, когда он трогает вещи и перекладывает все в спальне. Если я попытаюсь вмешаться, все начнется заново.

Наконец он одет, и уже нет времени на всякие мелочи вроде умывания или чистки зубов. Теперь Сэм должен сразу спуститься вниз. Если что-то перегородит ему дорогу или если он потеряет уверенность в своих силах, он замрет на полпути. Он пулей летит по лестнице, остановившись только у двери. Я открываю ему дверь. Ошибка! Сэм все должен делать сам. Он закрывает и открывает дверь шесть раз, прежде чем выходит из дома.

Приезжает такси Джорджа. Я с радостью отмечаю, что бутерброд с тарелки исчез, но где же Джордж? Естественно, в ванной. Он там проводит четверть своего свободного времени. Погодите-ка, странная у него походка. Трусы он натянул, а про штаны забыл. Не обращая внимания на все протесты, я подтягиваю его штаны, наспех причесываю и веду к такси. «Не надо. Я не люблю прощаться», – говорит он заученную фразу из фильма и протягивает мне листок бумаги, который, как и все остальные, я положу на кухонный стол. Две пустые бутылки из-под «фанты», восемь желтых палочек от леденцов, фольга, фантики от мятных конфет... В последнее время Джордж с маниакальным упорством собирает всевозможные обертки.

Голос из детской напоминает мне о существовании третьего ребенка, четырехлетнего Джейка. Детская передача закончилась, и он хочет завтракать. За столом он не умолкает ни на секунду. Оказывается, он хочет познакомиться с Гаретом Гейтсом, а еще стать лучшим юным спортсменом года. Отыскала ли я его книжку? Можно ему побольше сахара?

Я везу Джейка в подготовительный класс местной школы. Там он здоровается со своими друзьями и уходит, на прощанье обняв и поцеловав меня. Джордж и Сэм никогда меня не обнимут.

Уходя, я заглядываю в окно класса. Джейк сидит в середине класса, скрестив ноги; он слушает учителя. Потом поднимает руку. Там сидит обычный ученик, замечательно общающийся со всеми. Он так отличается от своих старших братьев, но это неудивительно – Джейк не аутист.

Февраль 2004

КУПЛЕННЫЕ КНИГИ:

• Тобиас Вульф «Старая школа»

• Пит Декстер «Поезд»

• Фрэнсис Спаффорд «Секретная лаборатория»

• Адам Хэзлетт «Ты здесь не чужой»

• Линн Трасс «Казнить нельзя помиловать»

ПРОЧИТАННЫЕ КНИГИ:

• Сирил Коннолли «Враги обещания»

• Арт Линсон «Что же случилось?»

• Ричард Прайс «Часовщики»

• Линн Трасс «Казнить нельзя помиловать»

• Уоррен Зейнс «Дасти Спрингфилд: Дасти в Мемфисе»

• Джо Пернис «Смите: Мясо – это убийство»