Егор Фомин - Лестинца

• Название: Лестинца
• Автор: Егор Фомин
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ха! - хитро прищурился Итернир, - а как же с великанами? Когда без нас ты никуда не прошел?!

- Я здесь, они внизу, - ничуть не меняясь в лице, ответил ветеран.

- Ну, хорошо, - продолжал Итернир, - дойдешь ты до конца, а желание-то, какое загадаешь?

Ланс поглядел на него долгим и внимательным взглядом. Потом ответил:

- Сейчас не скажу.

Кан-Тун обессилено перевернулся и сел на ступени.

- Эх-э, - глубоко вздохнул Крын, пытаясь принять позу поудобнее, - ты только что, это... в общем спасибо... я, наверное, обязан, или что-то такое.

- За что? - спросил принц.

- Ну... это... ты же мне вроде того, что жизнь спас, - пуще того замялся тот.

- О! Верно. Но пока оставим это. Я хочу есть, - заявив это, Кан-Тун требовательно уставился на парня, но, видя, что тот и не думает ничего делать, пояснил, - Чего смотришь? Достань еду из мешка и покорми меня.

Крын тяжело вздохнул и покорно полез в свой мешок. За что сразу заработал гневно-раздраженный возглас принца, обвинение в подзаборном происхождении и только потом более четкое указание.

Поразмыслив и осознав сказанное, он развязал уцелевший тюк принца и принялся кормить будущего государя. Он доставал еду, лакомые кушанья, которые видел впервые в жизни. Впрочем и сейчас видел он их недолго. Принц ел обильно, заливаясь соком и щедро смазывая лицо жиром, громко чавкая. Не скоро насытившись, отвалился назад, сколько позволяла лестница, и распорядился:

- Теперь убери, что осталось, и можешь поесть сам.

Крын достал из своего мешка шмат сала, каравай хлеба и приступил к трапезе.

- Скажи, - спросил принц, отдыхая, - а зачем тебе все это вообще?

- Чо? - переспросил тот, не отрываясь.

- Лезть наверх.

- Да я не сам... меня старейшины послали, - отвечал он, успевая в то же время старательно пережевывать и вовремя откусывать новые куски, - засуха уже второй год как... если... это... дождя того... ну, не будет... в общем... и в нонешнем годе...тогда того... в смысле... вот эти собрались и решили. Все равно... говорят, дурак. Пользы никакой... значит, - закончил он с некоторой обидой.

- Ясно, - протянул Кан-Тун.

- Э-э, принц...

- Сиятельный принц, - наставительно поправил он.

- Дозволь, это... спросить, сиятельный принц.

- Дозволяю. Только сначала прожуй, - поморщился Кан-Тун.

- Ага... а зачем ты-то... того... В каковском смысле полез-то сюда?

- Разве ты не знаешь?

- Не-а! У нас того... никогда ничего не знают.

- Хорошо хоть к какому государю принадлежите, разумеете, сказал принц и сделал вид что, не заметил простодушно-недоуменной мины попутчика, - Дело в том что настоящий государь должен быть избран. Должен быть помазан самими богами. Для этого каждый наследник отправляется наверх.

- А как же... это, - несмело перебил Крын.

- Что?

- Тебя же... сиятельный принц, отправлял сюда твой брат, или вроде того?

Принц снисходительно улыбнулся:

- Но ведь, пока настоящий избранник богов не подтвердит свое призвание, кто-то же должен править такими остолопами как ты. Вот старший наследник и принимает от века правление, пока младшие не вернутся с повелением богов. А уж, если я дойду, ясно каково оно будет! - принц улыбнулся мечтам, на некоторое время погрузился в думы, а после велел, - Ну ладно, надо идти!

Идти становилось все труднее и труднее, ноги уже не поднимались на высоту ступени, но останавливаться было нельзя. Узость ступеней не позволяла подниматься вдвоем рядом, нельзя было поддержать попутчика. Если бы оступился тот, кто идет впереди, он неизбежно увлек бы вниз и остальных. Но выбора не было. Все медленнее но идти было надо. Надо было раз за разом переставлять неподъемные, немеющие ноги, опасаясь потерять, ослабев, равновесие.

Вечерело. При всем при том, чем выше поднимались, тем крепче становился ветер. И бороться с неровными порывами тому, кто и так едва не шатался от усталости, было совсем не просто.

Первым шел Ланс. И, хотя казалось, что походка его столь же уверенна и невозмутима, он сам чувствовал, что все сильнее опирается на копье, ища поддержки, прекрасно при этом осознавая, что стоит древку соскользнуть по полированной поверхности Лестницы, и все будет закончено.

Следом шел Итернир. Видно было, что немало времени он повел в пути. Жилистые ноги уже несли хозяина сами, а сам он, казалось, думал совсем о другом, унесясь мечтами далеко-далёко от своего пути. Не было видно со стороны, что он изо всех сил боролся со сном. Боясь потерять контроль над деревенеющим телом и пропустить очередной порыв ветра.

Замыкал же шествие Ригг. Даже сейчас, непривычно уставший, он все равно шел своей мягкой, неслышной походкой. Всякий раз, надежно ставил ногу, как бы сродняясь стопой со ступенью. Он действительно не думал о ногах. Просто молча удивлялся необычности выпавшей тропы. Не думал, что станется с ним, если попросту оступится или не сладит с ветром. Он глядел вперед и вверх, замирая от восторга перед разворачивающейся картиной заката.

Этот закат был грандиозен и немыслим, для того, кто в своей жизни никогда не поднимался выше самого высокого дерева на самом высоком бугре. Небо стало необычайно высоким, раскинувшись вокруг и вверх и вниз. Переходы его цветов были столь глубоки и насыщенны, что захватывало дух. От по ночному синего, почти черного, в самой вышине, к пламенеюще-алому вниз, к горизонту. Этот закат был лишен той нежности, кокой он полон внизу, но зато был наполнен страстью, сила которой разметала сполохи пламени по всему низу неба, в тщетном стремлении достичь вершины. Невозмутимо-вечной бескрайней высоты.

Постепенно стемнело совсем. Долго еще мир вокруг был погружен в серые сумерки, уже после того, как солнце ушло. В сгущавшейся синеве высоты уже были заметны первые звезды. Небо ставилось все чернее, и, наконец, все вокруг поглотила ночь. Звезды густо усыпали небо, блистая на черном бархате.

И когда совсем стемнело, попутчики дружно прокляли, про себя, жрецов, что назначили начало Восхождения на полдень.

Уже не видно было ступеней, они словно растворились в ночной всеобъемлющей тьме. Можно было лишь ногами чувствовать их, всякий раз надеясь не промахнуться. Но ноги, раздраженно протестуя против непривычной нагрузки, не собирались ничего чувствовать.

Только Ригг мог понять с его чувством тропы, что ступени постепенно теряют свою безупречную полировку. Их поверхность становилась выщербленной, местами змеились трещинки. Но что действительно радовало его сердце, так это кустики травы, несмело пробивающиеся в камне. Почувствовав первый из них, он решился нагнуться, нежно провел по нему ладонью и отправился дальше.

Ступив в очередной раз, и промахнувшись, Итернир потеряв равновесие, и грохнувшись все-таки на лестницу, понял, что ступени стали гораздо шире и ниже. Кто бы знал, как тяжело было, нехорошо поминая всех богов вместе взятых, не заснуть на лестнице, а идти дальше.

Меж тем, и это чувствовали уже все, ступени действительно стали гораздо шире и ниже. Ноги еще долго по старой привычке высоко поднимались, норовя опрокинуть промахнувшихся мимо опоры хозяев. Едва же, упав в очередной раз, Итернир понял, что целиком помещается на этой ступени, его тело мгновенно расслабилось, и он заснул глубоким крепким сном. Споткнувшийся о него Ригг сразу же последовал примеру. Лишь Ланс, прежде чем уснуть, успел снять со спины меч и подложить под голову дорожный мешок.

4

Едва солнце расцветило все вокруг цветами утра, Ланс открыл глаза. Несмотря на редкостно предельную вчерашнюю усталость, он чувствовал себя довольно бодро, поскольку привык набираться сил и за более короткое время сна. И давно.

Он соскоблил жесткую щетину со щек, и посмотрел на спящих вповалку попутчиков, вольно разметавших руки и ноги. На самозабвенно, раскрыв рот, храпящего Итернира. Глядя на них, невольно вспоминал себя молодого, в самом начале пути. Самое время сейчас было бы собраться и уйти, но воспоминания столь напористо лезли в голову, что он откинулся на спину, подложив руку под голову, и, глядя в бездонное голубое небо, покорно отдался на милость пережитого.

Младший сын мелкопоместного дворянина. Что действительно мог бы дать ему отец, кроме обучения боевому искусству наравне со старшими сыновьями, да славного меча, сделанного оружейниками отца, что слыли не последними оружейниками королевства?

Сейчас его увитая тугими мышцами рука нежно пробегала по эфесу этого самого меча, что прошел с ним весь путь. Задерживалась на сбитой инкрустации когда-то довольно дорогой отделки. Вспоминая историю каждой выбоины. Эта, когда он едва не лишился пальца. А эта, когда они бились в ущелье Перни. Эта... а камень отсюда он продал, когда они промотались в Голке. И денег не было даже на еду. А наняться не светило в округе всего графства. Эта... а эту выбоину гарда получила во время того безумного боя в пустыне. Весь отряд кроме их тройки куда-то пропал и лишь много лет спустя он натолкнулся на их кости в барханах.