Сергей Павлов - Акванавты

• Название: Акванавты
• Автор: Сергей Павлов
• Жанр: Научная Фантастика

На глубоководной станции-фабрике происходят странные вещи - производство остановлено, один член экипажа бесследно исчез, второй сошёл с ума. На поиски пропавшего подводника отправились двое опытных гидрокомбистов, «ангелов моря»...

Увлекательная и красивая обертка вокруг старой, много раз повторившейся истории о любви, которая никогда не умрёт.

---

Океан свидетель: я не желал быть смертельно опасным! Но где проходит в этом новом для нас удивительном мире граница зла и добра, жестокости и великодушия, необходимости и бессердечия? Какими мерами какой морали оценивать в кромешной тьме неизмеримых бездн свои желания, поступки, совесть, намерения? Свое отчаяние? Обиду? Стыд? И кто мы здесь? Пришельцы? Завоеватели? Хозяева? Или просто чернорабочие нашей сухопутной цивилизации? Сотни болезненно острых вопросов… Не лезь в воду, не поискав броду. А может быть, так: забравшись в воду, не ищи броду? Нет, где-то несомненно кроется один исток, начало всех занимающих меня теперь противоречий…

Океан-море… Породнились мы с тобой крепко-накрепко. И я, пожалуй, все-таки нашел ответ на сто своих вопросов: мы недостаточно знаем тебя, Океан. Отсюда все наши подводные беды, тревоги, поиски критериев морали, внутренний разлад. Но постепенно мы сами себя совершенствуем и усложняем. С учетом, разумеется, влияния среды — твоего влияния, Океан. Дай нам время, мы накопим знания и станем для себя хорошими хозяевами и друзьями. Дай время… У нас еще к тому же много собственных, сугубо личных, человеческих забот. Нам — мне и моему коллеге — предстоит проникнуть в тайну одной весьма запутанной, загадочной истории, в которой ты, очевидно, играешь далеко не последнюю роль. Да, я знаю: во всем виноваты мы, люди. Но поклянись утробами своих глубин, что тебе на этот счет ничего неизвестно?..

Манта продолжала идти вдоль террасы малой скоростью. Я выбрался из кабины и плыл на трапеции, едва не задевая ластами за выступы обросшего губками дна. После феерического бегства кальмаров неприятное ощущение опасности забылось. Поэтому я сильно вздрогнул, когда почувствовал, что кто-то дернул меня за плечо. Фу, пропасть… Я спрятал выхваченный было нож. Болл показал квантабером куда-то в сторону. Я поднял голову и увидел кальмара…

Тот кальмар или не тот? Что-то мне подсказывало: тот. Те же размеры, то же странное предрасположение плавать рядом с людьми… Я взял радиометр и направился прямо к животному. Не оборачиваясь, знал: Болл держит спрута на прицеле.

Кракен вытянул вперед четыре щупальца, и матовый шар осветился частыми вспышками красных огней. Ну, разумеется, подумал я. Радиоактивную ампулу легче всего «вмонтировать» в чашку присоски.

Кракен парит в воде, точно аэростат на привязи. Вода, непрерывным потоком омывающая жабры спрута, колеблет края мантийного воротника. Подплываю к голове гиганта. Он вздрагивает, когда я осторожно беру его за щупальце. Спокойнее, мое сокровище, я собираюсь почесать тебе за ушками, и только… Вглядываюсь. Ну, так и есть! Вынимаю нож и кончиком лезвия выковыриваю из присоски комок голубой мастики и чашечку свинцового экрана. Шар радиометра загорается устойчивым алым огнем. Искать другие «запечатанные» присоски нет смысла.

Возвращаюсь к Боллу и показываю свою находку. Мы разламываем голубой комок на две половинки. В середине комка поблескивает металлический пенал. Моя догадка подтвердилась, коллега: несколько щупалец кракена помечено радиацией. Болл энергично кивает.

Теперь мы плыли вдоль террасы уже впятером: я, Болл, две Манты и спрут. Обтекаемое тело кальмара, продолженное узким пучком плотно сомкнутых и как бы пристегнутых друг к другу щупалец, скользило в воде с какой-то нематериальной, призрачной легкостью.

Избегая прямых лучей прожекторов, кракен плыл хвостом вперед, придерживаясь полутени на границе света и наползающего сзади мрака. Я то и дело оборачивался, словно боясь, что он исчезнет, и сразу успокаивался, как только в ответ на огонь моей фары кроваво-красным рубином вспыхивал огромный глаз. Но чаще оборачивался Болл. И я следил за ним едва ли не внимательней, чем за кальмаром. Болл держал наготове квантабер.

Круто обогнув встречный утес, терраса сузилась. Некоторое время ее жалкие остатки лепились вдоль стены, затем — наклонный обрыв и лестница уходящих в глубину уступов. Привычно вертикальная стена накренилась и неожиданно свернула вправо. Перед нами — темная пропасть, украшенная лазурно-голубыми куполами крупных медуз. Мрачная глубина, угрюмые скалы и… дивной красоты изделия из мягкого живого хрусталя. Ну что ж, подобная контрастность в этом ошеломляющем мире — явление обыденное. Мы тоже повернули вправо.

Я отлично помнил это место по карте — широкий иззубренный полукруг. Далее, в километре отсюда, начиналось ущелье, а здесь, охватывая подводную лагуну полукольцом, должна тянуться сплошная стена — во всяком случае, такой она выглядела на экранах дешифратора «Мурены». Поэтому я удивился, увидев темный вход в ущелье раньше времени.

Спокойствие, никакое это не ущелье. Просто жалкий разлом или трещина — слишком мелкомасштабная деталь для батиальной карты. И не будь с нами кальмара, мы, пожалуй, проплыли бы мимо: насколько я помню, сегодня мы не собирались совать нос в каждую трещину. Но если кракен и был чем-нибудь озабочен, то меньше всего стабильностью наших сегодняшних планов. Резко увеличив скорость, он метнулся к разлому. Помедлил у входа, словно что-то выжидая, развернулся головой вперед, поиграл кольцами щупалец, выпрямил их и юркнул в темноту.

Я, не долго раздумывая, направил Манту следом за ним.

Болл, очевидно, замешкался, сбитый с толку моим неожиданным маневром, иначе сзади уже набегали бы отсветы прожекторов. Ладно, как бы там ни было, он меня одного не оставит.

Каменный коридор то сужался на поворотах, то расширялся, уходя в неясную перспективу. На стенах однообразный горельеф изломов, дно усеяно скальными глыбами, которые с трудом угадывались под куполами илистых шапок.

Угнаться за кракеном скутер не мог. На каждом повороте я встречал облака потревоженного ила, но самого животного не видел. Меня заносило, иногда я задевал ногами о выступы скал, но мной овладело возбуждение, и в пылу этой сумасшедшей гонки я не сразу заметил, что каменный коридор расширяется кверху. Поднявшись чуть выше, я мог бы гораздо свободнее «резать углы». Но это было уже некстати, потому что навстречу выплывала из тьмы большая белая надпись… Дальше, на более гладком участке стены возникла другая — всего из трех букв. Потом еще одна и еще…

Сами по себе подводные надписи — с тех пор, как я научился их читать, — уже не вызывали трепетного изумления, граничащего с чувством ужаса перед явлением загадочным, необъяснимым. Ошеломляло другое — то, что им здесь, вероятно, нет числа. Буквы — уроды, буквы — чудовища, монстры… Внезапно они исчезали, и я с тревогой глядел на унылые стены. Затем появлялись опять, заставляя меня еще и еще раз читать их, справа налево. Не покидала надежда все же выявить причину их сотворения. Надписей много, но слов — всего только три: SOS, ЛОТТА, СЕНСОЛИНГ. Сигнал бедствия, женское имя и что-то смутно знакомое, словесный футляр какого-то далекого и в то же время приятного мне своей хотя бы и второстепенной близостью понятия, сущности которого я, как ни старался, вспомнить не мог. Три зеркально перевернутых слова повторялись много раз, в разных вариациях, вместе и порознь: SOS, ЛОТТА, СЕНСОЛИНГ…

С каждой следующей сотней метров коридор расширялся и становился прямее. Подчиняясь какой-то странной закономерности, изменялись и надписи, но, так сказать, в обратной пропорции. Чем шире коридор — тем мельче и правильней буквы… Сверху тихо упали призрачные колонны света. Это Болл, успел подумать я и выпустил из рук трапецию.

Помятый, разломленный надвое корпус, безобразно покореженные листы обшивки, иллюминаторы… Мертво и тускло мерцает отраженным светом серебристая плоскость. Отдельно валяются многобаллонное шасси, обгорелый киль с правым форсаж-мотором, пластмассовый панцирь носового локатора. Там, где должна находиться кабина пилотов, зияла темная дыра, через которую свисали наружу вырванные внутренности пульта… Сверхзвуковой стратолет, или, как его еще называют — эйратер.

Печальные останки некогда красивой и гордой машины припорошены илом. Будто стая ворон, над обломками кружат траурно-черные лентовидные рыбы. И еще какие-то сиреневые рыбы с огромными пастями и развевающимися фалдами плавников. Вверху, на границе света и тьмы, парит спрут. Наш загадочный спрут. Щупальца скорбно приспущены вниз.

Я поплыл вдоль хвостовой части корпуса, сметая руками осевший ил. Болл опустился в разлом, и в иллюминаторах забрезжил свет его фары. Я взглянул в ближайший выбитый иллюминатор и увидел ряды чудовищно разбухших кресел. Это был пассажирский эйратер…

Скоро Болл выбрался наружу и сделал руками жест, который я отлично понял без слов: трупов погибших при катастрофе он не нашел. Да и не было смысла искать: морская вода и бактерии уничтожают их в течение нескольких недель… Я показал Боллу очищенный мною от ила участок. На серебристой поверхности — темно-синие буквы. Если забыть про белые надписи и читать по-русски нормально, получается: «ЛАДОГА». Вот так, коллега, этот эйратер носил русское имя: «ЛАДОГА»… А теперь гляди сюда и постарайся запомнить номер машины.