Анатолий Логинов - Клим Ворошилов -2/2 или три танкиста и собака

• Название: Клим Ворошилов -2/2 или три танкиста и собака
• Автор: Анатолий Логинов
• Жанр: Альтернативная история

Аннотация: Трое друзей, работающие в небольшой украинской фирме 'Танкосервис', отправились в июне 200.. года на охоту, а попали… в июнь 1941 года — в самый тяжёлый для Советского Союза период войны. Перед ними стоит нелёгкая задача — не только выжить, но и сделать всё для приближения победы над врагом. Они не претендуют на роль советников руководства СССР. Просто делают всё, что могут, там, где труднее всего — на передовой. Делают тяжелую, кровавую, грязную, страшную, но такую необходимую работу. И помогают им 'Рыжий' — танк КВ-2, и среднеазиатская овчарка по кличке Ленг. ____________ Прототипами героев книги являются друзья и знакомые автора. Их характеры, умения, навыки, а иногда и ФИО, он передал героям практически без изменений. Спасибо коллеге по ФАИ Змею за прекрасную идею! _____Господа, помните: 1.Варяг не прорвался 2. Эльфов не существует 3. КВ-2 в Берлине не было 4.Возможность путешествия во времени или в параллельный мир научно не доказана Всех кто с этим не совсем согласен — прошу читать дальше

Бой идет святой и правый, смертный бой не ради славы - ради жизни на Земле.  Первая книга закончена. Книга вторая: "Танк КВ-2. Ради жизни на Земле" будет продолжена после написания фанфика к книге "Война 2020. Первая космическая"

---

— Так это ты наблюдателей немецких снял? А я все гадал, с чего они перерыв в стрельбе сделали. Молодец, Семен Данилович, хорошо нам помогли. А как вы к ним подобрались, расскажите?

— А я под ночью под танк немецкий сгоревший залез и спрятался хорошо. Немцы меня и не видели. Стрелял, когда грохот сильный был, когда наши пушки стреляли.

Разговор прерывал подбежавший посыльный. В штаб, так в штаб. Прощаюсь с Номоконовым и иду к штабному блиндажу. Опять новости какие-то?

Н-да. Все чудесатее и чудесатее, то есть хуже. Пришла телефонограмма, что боеприпасов для наших 'двушек' больше не будет, а соединение, которое нас сменить должно, запаздывает. Вот это здорово. Короче настал наш последний и решительный, кажется. С начальником штаба и снабженцами прикидываем, что осталось и как рациональнее распределить. Латание тришкиного кафтана продолжается часа два.

Ага, пора и на обед. Обедаем прямо в штабном блиндаже, куда приносит котелки с едой ефрейтор Сванидзе, наш штабной посыльный.

После обеда сидим в блаженном ничегонеделании и покуриваем. Штабисты мирно травят анекдоты, на мой взгляд абсолютно несмешные, но вызывающие неизменные взрывы хохота у окружающих. На небе ни облачка, пригревает солнышко и только издалека доносящийся шум моторов истребителей, барражирующих в небе, напоминает о войне. Но мысли у меня все сосредоточены именно на ней. Напряженно прокачиваю обстановку. Как бы я поступил в данном случае? Не уверен, что правильно, но я бы отошел. Если я правильно оцениваю обстановку из 'достоверных' источников вроде услышанных сообщений Совинформбюро и газет трехдневной давности, чудом попавших к нам в штаб, немцы наступление продолжают. Не думаю, что перехваченное нами шоссе, при всей его важности критично для немецкого снабжения. Наверняка они, как и на Украине в июне уже нашли альтернативные дороги. И мы им сейчас не кость в горле, а скорее удобная мишень для битья, которая сама ждет когда по ней ударят. Боюсь, что так все и есть. А затишье это продлится недолго, еще максимум день. Пока подтянут пехоту, согласуют с люфтваффе, разведают цели для артиллерии….

Неожиданно вспоминаю недавнюю бомбежку. Ошибся я тогда здорово, никаких немецких 'штырлицев' вокруг нашей группировки не было. Просто к расположению штаба вела такая накатанная дорога, которую даже с самолета различить можно было. Все машины, все танкетки посыльных, все грузы все шло по одной дороге. Немцы это дело засекли, да, похоже, еще и сфотографировали что-то, вот и бомбили нас как проклятые. Надеюсь 'доблестные гитлеровские соколы' записали нас в уничтоженные цели. Тогда и появление наше для немцев полной неожиданностью будет. Кстати, про неожиданность…

— Товарищ Москалев, подойдите ко мне.

— Слушаю, товарищ майор.

— Есть у меня одна идея…,

Несколько минут объясняю командиру приданного взвода сапер пришедшую в голову идею. Он у нас маскировкой и ложными позициями занимается, пусть и воплощает. В наше время, при хайтековском оснащении разведки, такое вряд ли сработало бы, а здесь, я думаю, вполне сойдет.

— … но только добровольцы. И укрытия для них понадежнее отройте, чтобы не всякая бомба взяла. К 6.00 завтра жду доклада.

— Есть товарищ инженер-майор. Сделаем.

Точно сделает. Энтузиаст еще тот, да и взвод у него подобрался ему под стать. Кулибин на стаханове. Все делают с выдумкой, в срок, а то и ранее и часто на голом энтузиазме. Почти никакой техники, не зря же довоенная шутка про сапер: 'Один сапер, один топор, один день, один пень', на основной их инструмент намекает.

После ужина иду к себе в землянку. Ну, вот наконец-то и Сема вернулся, вижу идет… хотя скорее летит, мне навстречу. Кажется, не зря его отпустил вчера вечером. Вон какой одухотворенный мчится, как на крыльях.

А может и вправду на крыльях. Любовь, говорят, окрыляет… Я то этого уже почти не помню, в последние годы у нас с Ленкой чистая физиология была.

— Привет, Серега! — физиономия Семена лучится счастьем и неземной радостью.

Я нервно оглядываюсь. Так никто не видел.

— Здравствуй, здравствуй, конь ушастый… Смирно! Ты в армии или где? Ты на войне или на гулянке? Я кончено понимаю, что влюбленным море по… по пояс, но думать-то немного надо? Какой я тебе, млять, при всех Серега? Ты опять забыл, где мы находимся?

— Извини…те товарищ инженер- майор. Забылся, — с лица Семы сползает веселое настроение.

— Думай, прежде чем что-то делаешь. И учти на фронте расслабляться нельзя. А ты ничего вокруг не видишь, — снимаю я с него стружку на пути в землянку. Мало ли таких вот восторженных видел я в свое время. Письмо от невесты получат и идут, ничего не видя на радостях, прямо под прицел душманского бура.

— Ладно, забыли. Колись раз уж такое дело. Ну что? — спрашиваю его, когда оказываемся далеко от любопытных глаз и ушей.

— Она согласилась выйти за меня, — выпаливает радостно Сема и я одобрительно жму ему руку, добавляя: — Молодец! Совет да любовь.

— Это точно любовь. Никогда у меня такого не было, — уже забывший все обиды Сема улыбается, а я…

Я завидую ему и рад за него. Но не оставляет меня мысль, что все это непрочно, как вся наша жизнь здесь.

14 августа 1941 года. Москва.

Ничего, кажется, не изменилось в кабинете на площади Дзержинского, кроме усталости хозяина, видной при первом же взгляде. Но это нисколько не отражается на его работе, он так же целеустремленно работает с бумагами, иногда делая необходимые звонки и помечая что-то для себя.

Секретарь появился в двери бесшумно, как привидение, но хозяин кабинета сразу оторвался от бумаг и смотрел в его сторону.

— Мурашов прибыл, — доложил секретарь и получив в ответ хозяйское: 'Зовите', скрылся за дверью.

Поздоровавшись с вошедшим, хозяин отложил в сторону бумаги и приказал:

— Докладывайте, Юрий Владимирович, что у нас нового по 'Припяти'?

— За прошедшее время серьезных материалов не поступало. Объекты наблюдения ведут себя по-прежнему, наносимый подчиненными ими частями противнику урон превосходит все возможные выгоды от стратегического внедрения. Это мнение четырех независимых экспертов, которым я, с вашего разрешения, давал материалы на анализ. Отработаны и проверены результаты работы секретного сотрудника Верный в отношении объекта Припять — два. Практически ничего существенного установить не удалось. Необычное в среднем поведение объекта в половой жизни вполне, по оценке специалистов, укладывается в варианты нормы и никаких отличительных признаков для опознания национальной или социальной принадлежности объекта не несет.

— Получается, что пока у нас по-прежнему никаких фактов, одни подозрения. Понятно. Как с оперативным освещением?

— В настоящее время работает четыре секретных сотрудника, привлечен к освещению деятельности еще один добровольный помощник. Ничего нового не получено. Но я еще не получал донесений за последнюю неделю. Впрочем, в полученном до этого есть кое-что. Я считаю этот факт сомнительным, но…

— Докладывайте, докладывайте.

— Помните о необычайных вычислительных способностях Припяти-три? Так вот, добровольный осведомитель доложил, что для вычислений объект использует неизвестный прибор. Судя по описанию, ему удалось подсмотреть, что это что-то вроде небольшого плоского портсигара с кнопками, как на пишущей машинке.

— Изобретатель какой-то? Ничего криминального. Правда непонятно зачем он тогда скрывает этот агрегат?

— Вот именно, Лаврентий Павлович. Причем скрывает очень тщательно. Да и размеры прибора. После консультаций с учеными по этому вопросу, могу вас заверить, что современная техника не позволяет создать прибор, производящий столь сложные вычисления в таких габаритах.

— Так что вы хотите сказать? Чудо-ученые какие-то? Или иностранные сверхагенты? Или как у этого, как его Уэллса — машина времени?

— Прошу извинить, товарищ нарком, но пока ничего конкретного доложить не могу.

— Ладно. Оставьте докладную у меня, посмотрю. Нет ну, 'Беляевы'. Даже меня заставили в эту ерунду поверить. Перейдем к более конкретному делу. Что у нас по Ижевску?

— Работа идет, товарищ нарком. Судя по донесению первого отдела, должны уложиться в сроки. Уже добились повышения надежности, сейчас работают над эффективностью боеприпаса. Разработан новый станок, испытания дали положительный результат, вес системы снизился на 4 килограмма, кроме того стало возможно крепление на бронетехнике.

— Вот это хорошо. А то товарищ Сталин уже интересовался. И еще… товарищу Сталину очень понравилась аналитическая записка нашего наркомата. И он приказал, чтобы мы еще раз провели такую же работу. Так что как только обстановка на фронте улучшиться, отравлю вас к вашим старым знакомым. Поедете под прикрытием, легенду продумайте. Записку с вашими предложениями передадите секретарю завтра до семнадцати ноль-ноль. Вопросы?