Эдгар Коллинз - Где таится дьявол

• Название: Где таится дьявол
• Автор: Эдгар Коллинз
• Жанр: Детектив

---

Звезды, спустившись вниз, осели над Понтрезиной. Светились «Сириус», "Розовый глетчер" и «Рим», маленьким созвездием Плеяд казались окна отеля «Рекс».

Вдруг все исчезло. Это Сандра остановилась перед комиссаром.

— Кристен, я так боюсь, боюсь этой ночи…

— Думайте о завтрашнем дне. Я приду.

— До завтра так далеко, Кристен! И жизнь так бесконечна…

— А вы доживите пока до завтра. Соберите все силы и доживите, Сандра. Потом наступит день, взойдет солнце, приду я, и все будет в порядке.

— День кончится, и тьма поглотит солнце, и будут лишь тьма и холод, ужас, страх и мертвая тишина… — простонала женщина.

— В мире всегда происходит круговорот, Сандра. Красота чередуется с мудростью, борьба с покоем, тяжелые времена с мгновениями отдыха. Не поддавайтесь слабости.

Ее ледяные пальцы дрожали. В темноте он различил её лицо, лицо страдающей женщины, на котором запечатлелись девятнадцать лет тяжких испытаний и в итоге застыло безграничное смирение. Два черных провала — это не глаза, это боль и смятение утраченной молодости. Может ли человек потерять свою молодость?..

Из тьмы вынырнула чья-то тень, и Кристен отпустил холодные пальцы Сандры. Это был Кампонари.

Маленький «остин» комиссара, пронзая туман, мчался в темной ночи. Все это время Кристен не снимал ногу с акселератора. Он бежал от ночи, и ночь его гнала вперед. Его рука все еще, чувствовала прикосновение Сандры, и это вызывало у него восторг и гордость, которые семнадцатилетняя дочь знаменитого Грози вызывала у каждого, кому улыбалась.

По дороге он перегрел мотор, но не расстроился, был спокоен, главным образом потому, что под окном бывшей Александры Грози сидел Кампонари с пистолетом в руке.

3.

Странное чувство гнало его вперед. Чтобы найти Амелотти, избавить всех от угрозы, надо было не терять ни минуты. Энрико Амелотти — в нем было и начало, и конец грозного дьявола Молчащих скал. Обе цепочки: Сандра — Элмер — Джулио — лопнувший трос — Исмей — Нино и Исмей — Амелотти — так далее в эту ночь соединились воедино.

Редко когда случалось Кристену так себя чувствовать. Казалось, обнаженные нервы покрывали все тело, и от малейшего прикосновения напрягались все сразу. По телефону он вызвал четверых коллег покрепче. Город был тих, как обычно, но в ночной тишине приказы Кристена звучали как пистолетные выстрелы.

Еще до их прихода был готов ордер на арест Энрико Амелотти. Собственноручно прикрепив его к черной доске в холле комиссариата, Кристен велел своим четверым помощникам отправляться.

— Без Амелотти не возвращайтесь, это приказ, его невыполнение недопустимо, — закончил Кристен.

Потом он позвонил судье Бюргену, который ложился спать поздно. Бюрген тут же снял трубку и пообещал прибыть через пять минут.

— Бюрген, — встретил его комиссар, — сегодня мы сотрем с карты несколько белых пятен. Полагаю, что могу вполне обоснованно утверждать: Кристиан Исмей и Энрико Амелотти — одно и то же лицо. У меня есть доказательства, вы можете думать о них что угодно. Я лично убежден. То, что я никогда не видел Исмея и Амелотти вместе, — это не довод, но опыт, который я проделал с фигуркой Исмея, обработав её под Амелотти, — уже другое дело. Исмей не погиб. Бегство его было организовано уникально. Кто бы ещё набрался наглости носиться с угрожающими письмами, напечатанными на его машинке, его бумаге и его рукой? Человеку всегда легче поверить красивому вымыслу, чем голой правде. Исмей сам написал известные вам письма и заставил меня поверить в них. И я попался, подставив заодно добряка Кемпа, который, видимо, заметил торопливое превращение Исмея в Амелотти и поплатился за это жизнью. Ведь Кемп кричал: "Я узнал…"

Слушайте дальше. Исмей убил Кемпа, потому что тот его узнал. Выскочив на край ледника, он скользнул вниз, где, укрывшись за валунами, превратился в Амелотти. Для человека с его способностями — в этом нет ничего сложного. Он держит в кулаке свою волю, владеет телом и даже чертами лица. Каждый, кто наделен такой силой воли, в своем роде небезопасен, если будет её использовать во вред другим. Такой человек может стать прекрасным актером и ему нет нужды в сложном гриме. Вам никогда не приходилось читать, что нервное напряжение меняет черты до неузнаваемости? Иногда такое бывает непроизвольно, но если достанет воли и ума, этому можно научиться.

Итак, за валуном Исмей превратился в Амелотти. Потом он глотнул спиртного и вылил остатки на отвороты вывернутой куртки, чтобы произвести впечатление мертвецки пьяного. Нанес себе удар по голове, нарочно или случайно — значения не имеет. Знаю одно: способность притворяться подвела его только на миг, когда он был без сознания. Наутро, когда рассвело, я вгляделся в его лицо — лицо Амелотти. Смотрел я с любопытством, хотя уже был сыт по горло его унылой физиономией. Но нет, лицо его, хотя и испитое, похмельное, не было лицом безумца с искаженными чертами. Ведь у людей с нарушенной психикой даже во время сна лицо несет печать их болезни. А это, посиневшее от холода до неузнаваемости, источало спокойствие, и губы, казалось, сложились даже в довольную усмешку. Я не мог оторваться от созерцания его лица. Кампонари спросил меня, что случилось. Такую перемену заметил даже он. Это лицо было знакомо ему совсем иным…

Комиссар Кристен помолчал, чтобы перевести дыхание. Потом продолжил:

— Тогда я не заметил, что на леднике у него в руках была суковатая трость, без которой никто никогда не видел гробовщика Амелотти. Если мы найдем трость и покажем её одному жителю нашего города, он по кольцу на ней может узнать свою работу. Так вот, эта трость пустотелая, внутри неё стилет, тонкий острый кинжал, которым были убиты Нино и Кемп. У сорвавшегося в пропасть Элмера Ханта сердце тоже было пробито стилетом. Но за этим стоит кое-что еще, к чему я вернусь позднее. Это слишком важно, а у меня лишь догадки, так что рано утверждать, что я прав. Только будущее покажет все в истинном свете. А теперь я хотел бы вернуться на несколько дней назад. То, что Исмей вдруг появился во время слушания по делу сорвавшихся альпинистов, было не случайным. Это первая ошибка, которую совершил Амелотти. Слишком быстро он вышел на сцену, чтобы отстаивать свои интересы.

— Вы говорите, "свои интересы", Кристен? — переспросил судья. — Я полагал, он защищает скорее интересен своего друга Генри Ханта.

— Еще немного терпения, Бюрген, сейчас мы до этого доберемся. Мне удалось кое-что выяснить в отеле, где жил Исмей. Вот, например, письмо, которое пришло три дня назад в Самадену. Если бы чиновник, выдававший письмо, занимался делом, а не разведением рыбок в своих шести аквариумах, то и Кемп бы не погиб, и Исмей не исчез. Ведь имя Ханта достаточно известно, нужно было только позвонить мне, и с Исмеем пошли бы совсем другие разговоры. Прочтите.

"Нотариус С. Д. Пэрдью, Лондон.

Мистеру Генри Ханту. Самадена, до востребования.

Копии Ваших документов мы получили и сообщаем, что не предвидим никаких проблем с получением наследства. Формальности, однако, займут не менее трех недель. По мере готовности сообщим дату Вашего приезда.

С уважением…"

Б.Т.А.

Телеграмма

Кристиан Исмей разыскивается течение десяти лет качестве свидетеля убийства неизвестного мужчины острове Сицилия тчк

12121

Департамент криминальной полиции

Лондон

Б.Т.А.

Телеграмма

Местопребывание Генри Ханта неизвестно тчк Разыскивался запросу его брата Элмера Ханта девятнадцать лет назад тчк Полагают утонул тчк Последний раз видели Бари зпт Италия тчк

12301

Департамент криминальной полиции

Лондон

4.

Судья Бюрген ни о чем не расспрашивал, казалось, ему все ясно.

— Исмей уже давно жил здесь, — сказал он, — только не понимаю, с какой целью?

Кристен задумался, потом ответил:

— Ждал подходящего момента и случая избавиться от Элмера Ханта. Исмей — авантюрист мирового масштаба. Не сомневаюсь, его план заполучить наследство Элмера удался бы, не произойди неожиданных осложнений. Например, не оказалось документов Ханта, личность его пока установлена только свидетельскими показаниями. Разыскивая документы, я выяснил, что Хант был убит и только потом сброшен на железнодорожные пути. И лишние осложнения произошли с убийством Нино. Не знаю, о чем думал Исмей, совершая его.

Судья покачал головой, словно не понимая.

— Он же знал, что тем самым возбудит подозрения. Ведь он публично выступил против Сандры и Нино. причем угрожал им обоим. Преступник такого масштаба, как Исмей, не должен совершать подобные ошибки. Ведь понимал же он, что спустит на себя всех собак, — пояснил судье комиссар, усиленно скребя небритый подбородок. Жесткая щетина скрежетала как проволока. И тут он вспомнил о стальной игле от шприца.