Екатерина Вильмонт - Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры

• Название: Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
• Автор: Екатерина Вильмонт
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050096-3, 978-5-271-19609-6

Екатерина Вильмонт – писатель лирический. Ее героиня Кира Мурашова отправляется в Израиль повидать дочь и неожиданно встречает человека, которого не видела двадцать лет. Когда-то их отношения длились всего два дня… Он и теперь убеждает героиню в своей любви, но стоит ли верить этим словам?

---

С ума сойти, до чего галантен!

Благодарно заверещав, Дашка села в машину и укатила с моим букетом.

– Ну что, Кира, идем в Яффу?

– Идем!

Он взял меня под руку, и мы неспешно, с удовольствием, пошли по улицам и улочкам. Идти с ним было необыкновенно приятно, легко, совсем не пришлось приноравливаться друг к другу. Далеко не со всяким удобно ходить под руку. Оказалось, что он прекрасно знает историю. В отличие от меня. Мне ни секунды не было с ним скучно, а что может быть важнее в отношениях с мужчиной? По крайней мере в моем возрасте. Он привел меня в Абрашин парк – дивной красоты место, откуда открывается упоительный вид на море и город. К сожалению, музей Мейслера оказался закрыт.

– Не беда, придем сюда еще раз, правда, Кира?

– Непременно, я хочу здесь порисовать. Вам не будет скучно, если я буду рисовать?

– Как мне может быть скучно с женщиной, которая волнует меня до головокружения?

Ого! Вероятно, к концу прогулки он предложит мне поехать с ним в пустую квартиру племянника.

– Кира, вы не голодны?

– Нет, а вы проголодались?

– Пока нет, а как насчет мороженого?

– О, с удовольствием.

– Вон там кафе. Называется «Аладдин». Зайдем?

– Зайдем!

Это было небольшое кафе, оформленное в стиле арабских сказок, с громадной лампой – какой же Аладдин без лампы? – и с видом на море. Мы с наслаждением уселись на открытой террасе. Нам тут же подали карточки.

– Кира, выбирайте!

– Котя, я полагаюсь на вас.

– В таком случае предлагаю фирменное мороженое «Аладдин».

– Оно же страшно дорогое!

– Пусть вас это не беспокоит. Решено, пробуем «Аладдина».

Подошла официантка, молоденькая девчонка.

Викентий шикарно, на иврите, сделал заказ.

– Аладдин, па маим1.

– Па маим?

– Па маим.

Пожав плечами, девица удалилась.

– Кира, хотите вина?

– Нет, ни в коем случае, меня развезет.

– Что с вами случилось, Кира?

– Со мной? Ровным счетом ничего.

– Неправда, я же чувствую, что вас что-то гнетет. Какие-то неприятности? Скажите мне, вы же видите, я вам друг.

– Друг?

– Еще и друг.

– О Господи! – вырвалось у меня, когда официантка плюхнула на стол здоровенное корытце с «Аладдином». И столовую ложку. – Ничего себе! Но выглядит аппетитно.

– Терпение, Кира, сейчас она подаст вазочки, и мы попробуем этот шедевр!

Но вместо вазочек девица приволокла еще одно точно такое же корытце со столовой ложкой.

– Что это? – недоуменно спросил Жукентий.

– «Два Аладдина», – объяснила я, давясь от хохота.

Его тоже разобрал смех.

– Котя, как же мы это съедим?

– А вдруг это вообще гадость? – уже почти рыдал он.

Скандинавы, сидевшие за соседним столиком, смекнув, в чем дело, тоже расхохотались.

Я первой взяла себя в руки и попробовала злосчастного «Аладдина». Это было нечто волшебное! Сверху взбитые сливки с шоколадом, под ними разные фрукты и орехи, а внизу четыре сорта мороженого.

– Вкусно? – с опаской спросил Котя.

– Божественно! Но съесть это все равно нельзя!

– А куда нам спешить? О, и в самом деле вкусно!

– Не то слово!

– Кира, по-моему, съесть этого араба попросту дело чести!

К счастью, этот эпизод снял возникшее было напряжение. Мне стало опять уютно и весело. Тень Марата растворилась в солнечном воздухе Израиля.

– Все, больше не могу, – заявила я, откладывая ложку.

– Кира, вы позорно бежите с поля боя!

– Бегу. Еще ложка – и меня стошнит.

– Тогда и я из солидарности не стану доедать.

– Из солидарности? Да вы уже давно давитесь этим треклятым «Аладдином»!

– Что верно, то верно! Пошли отсюда, Кира, глаза бы мои на эту арабскую экзотику не глядели!

– Красиво, ничего не скажешь, почтенные немолодые люди обожрались мороженым, как какие-нибудь огольцы!

– Почему это мы немолодые? – возмутился Викентий. – Вы вообще молодая красавица…

– О!

– А я влюблен в молодую красавицу, причем с первого взгляда, следовательно, я тоже молодой.

– Молодой дедушка! – поддразнила я его.

– Ну и что? Кто сказал, что дедушки не влюбляются? Если б вы знали, Кира, как мне с вами хорошо…

– Мне с вами тоже. Как будто я вас сто лет знаю, могу говорить о чем угодно…

– Да?

– Да!

– Кира, а что если на правах влюбленного я задам вам несколько бестактных вопросов?

– Задавайте, все равно рано или поздно придется на них ответить.

– Умница, сообразили, что теперь я вас не отпущу. А потому имею полное право знать, почему вы одна, кто Дашин отец, жив ли он, и если да, то где он?

– Дашин отец? – Я тянула время, не зная, что ответить. А потом решилась: – Котя, я могу рассчитывать на ваше молчание?

– Безусловно.

– Так вот, Дашиного отца я вчера встретила в Иерусалиме. Мы ехали в одном автобусе, а до этого не виделись двадцать лет. Даша ничего о нем не знает. И не должна узнать.

– Вы его любили?

– Безумно. Это даже и любовью нельзя назвать, это была болезнь, лихорадка.

– И он, вероятно, струсил?

– Увы.

– И что же дальше?

– А дальше – Дашка.

– Он ничего о ней не знает?

– Нет.

– А что она знает?

– Знает, что был такой и сплыл.

– А как она к этому относится?

– Более чем спокойно. Когда ей было лет тринадцать, она меня приперла к стенке, пришлось ей все рассказать. Тогда она заявила – раз мы ему не нужны, то и он нам не нужен. На этом вопрос был закрыт раз и навсегда.

– Тогда почему вы в таком смятении?

– Сама не знаю.

– Вы еще любите его?

– Боже упаси!

– Он что-то хочет от вас?

– Да. Хочет поговорить.

– Вы согласились?

– Да.

– И когда же состоится встреча?

– Он будет звонить.

– А вы хотите с ним встретиться?

– Не пойму…

– Кира, только честно?

– Честно? Хочу, очень хочу. Особенно теперь, когда у меня… есть вы.

– Кира, милая моя…

– Нет, правда, с вами я чувствую себя защищенной, как никогда раньше, хотя мы с вами видимся всего третий раз.

– Это не имеет значения! Кира, выходите за меня замуж!

– Замуж? Так сразу? – перепугалась я.

– А что, слабо?

– Не в этом дело, просто я считаю, что надо выходить замуж за человека, которому захочется стирать носки.

– Носки? Оригинальный подход, но в этом что-то есть! Конечно, с трех встреч носки стирать ни одной нормальной женщине не захочется. И за всю жизнь вам так и не встретился мужчина, которому бы хотелось стирать носки?

– Только один.

– Он?

– Да.

– И в Иерусалиме вас вновь охватило желание стирать ему носки?

– О нет!

– Кира, предупреждаю, я буду за вас бороться!

– С кем?

– Прежде всего с вами. И, уверен, сумею добиться, чтобы вы с восторгом стирали мои носки.

Он вдруг втолкнул меня в какую-то подворотню и крепко обнял.

– Чудачка моя милая!

Мы долго целовались в подворотне, как молодые, весело и радостно.

– Может, поедем ко мне? – не без робости предложил он.

– Нет, сегодня невозможно, приезжает зять, это будет просто неприлично. Но если хотите, пойдемте к нам.

– Это не совсем то…

– Я понимаю, но…

– Хорошо. Согласен. Я еще свое возьму!

– А вы и вправду нахал.

– Я же предупреждал вас.

Уже подходя к дому, он вдруг сказал:

– Наше дело правое. Победа будет за нами!

Дома зять приветствовал меня:

– О, моя любимая теща, наконец-то пришли!

– Вот, познакомьтесь, это Викентий Болеславович, а это Даня, мой зять!

– Очень приятно!

– Мама! Сейчас придут Лиза с Пашей и тетя Люба, – сообщила Дашка. – Ну как погуляли, где были?

– Даша, если вы немедленно не дадите нам чего-нибудь солененького, мы можем умереть!

– Вы что, беременные?

– В известном смысле…

– Мама, что это значит?

– Ничего особенного, мы просто обожрались мороженым! До тошноты!

Перебивая друг друга, мы с хохотом поведали о нашем злоключении в кафе «Аладдин».

– Я бы съела, – мечтательно сказала Дашка.

– Да запросто! – поддержал ее муженек.

Тут явилась Люба с семейством. Лиза с Пашей тоже заявили, что могли бы съесть сколько угодно мороженого. Потом все уселись за стол. Викентий порывался бежать за вином, но мы его не пустили. Я вышла на кухню, за мною тут же поспешила Любка.

– Кирюшка, какой прелестный мужик!

– Нравится?

– Блеск!

– Мне тоже нравится!

– Слава Богу, а то я уж испугалась – опять этот недопесок объявился!

– Почему недопесок? – искренне удивилась я.

– А потому что назвать его собакой язык не поворачивается, собаки такие хорошие животные, а он так, недособака какая-то.

– Любашка, ты что, всерьез полагаешь, будто недопесок – это недособака?

– Да, а что?

– Чувствуется философский факультет!

– А что же это такое – недопесок?

– Это, Любочка, песец, вернее, подросток песца.

– Да уж, подростком твоего Марата не назовешь.

В кухню заглянул мой зять.

– Кира Кирилловна, вас к телефону!

– Кто?

– Не знаю, мужской голос.