Борис Бабкин - Убить людоеда

• Название: Убить людоеда
• Автор: Борис Бабкин
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-043474-9, 978-5-9713-8192-1

«Тайга – закон, медведь – хозяин…» – говорят на Севере.

С жестоким «законом тайги» предстоит вступить в единоборство чудом уцелевшей во время крушения вертолета москвичке Ирине и сбежавшему из-за колючей проволоки зэку Ивану.

Снова и снова Иван спасает свою случайную спутницу от верной гибели.

Снова и снова приходится Ирине задавать себе вопрос: может ли она доверять человеку, на совести которого – несколько чудовищных преступлений?

А между тем милиция и войска уже прочесывают тайгу в поисках беглеца, и вскоре уже от Ирины будет зависеть – жить или умереть ее спасителю…

---

– А на нас уже дело завели, – усмехнулся Василий. – Правда, пока по мелочи, на уголовное не тянет, но служба собственной безопасности копает. Так что нам в это дело вмешиваться никак невозможно. Но и Топора живым оставлять тоже нельзя. Мысль имеется, но надо обмозговать, как лучше сделать, чтоб, как говорится, и волки сыты, и олени целы были.

– Ты яснее говори, – хмыкнул Олег.

Медвежий Угол

– А чего ему надо? – удивленно спросил Лосин.

– Да я не в курсе, – пожал плечами невысокий старик. – Приходил он. Ты как раз собирался на вертолете лететь, а тут Пузырев явился. Очень, говорил, ты ему нужен.

– Нужен – значит, придет, – отмахнулся майор. – Наверное, опохмелиться хочет.

– Да он вроде при деньгах сейчас, – не согласился старик. – Ему зарплату выдали, и за мясо тоже заплатили. Так что дело не в опохмелке.

– А чего же он хочет?

– Ничего он не сказал. Информация, мол, очень важная, и узнает ее только сам Лосин. Я ему посоветовал к участковому идти, а он ни в какую – мол, только Лосину сообщу.

– Ладно, – кивнул майор, – надо сходить к нему.

– Он сейчас в запое. Говорит, через три дня, когда Лосин вернется, как огурчик буду. Но сам знаешь, что такое Пузырь. Ежели начал пить, не скоро остановится.

– Это точно, а с пьяным говорить толку никакого.

– Плохо ему, видать. – Старик кивнул со вздохом на дверь комнаты. – Да это понять можно, дочь как-никак. И надо ж такому случиться!.. С людоедом в сопках сейчас. Может, сожрал ее уже…

– Тише ты, дед Степан, – попросил Лосин.

– Да понятное дело, слышать такое и то неприятно.

– Ты иди, дед Степан. Если увидишь, что Пузырь в состоянии здраво говорить, пришли ко мне.

– Хорошо. Ежели засеку, что нормально рассуждает, пришлю.

– Какая же ты сволочь, Эдик! – прошептал Андрей Васильевич. – Бросил Иринку, гад! Нет, не мог Петр так себя вести. Что-то здесь не так. Доченька, почему же это случилось-то? Господи, помоги! Не верил я в тебя, а сейчас денно и нощно в церкви буду стоять, молиться буду. Помоги, Господи, прошу Тебя!..

– Ну как дела, Федор? – спросил спрыгнувшего с вертолета пилота капитан внутренних войск.

– Да машина-то готова, а вот как с погодой – одному Богу известно.

– Да говорят, все нормально будет.

– Если как сейчас, то летим. Хоть пару часов была бы погода. И может быть, достанете вы Денова, пока он бабу не слопал.

– Обложат его скоро.

– Это вы Денова обложить хотите? – насмешливо спросил Федор. – Да он вас как детишек сделает. Он из живота матери на сопках появился. Так что попьет он вашей кровушки-то. Я бы на вашем месте не мешал ему. Баба его стерва, и за дело он желает ей башку открутить. Вот там бы и дождались его. Он, может, без всякого сопротивления сдался бы вам. А так он ведь огрызаться станет. Бывает, и заяц на лису кидается, когда понимает, что каюк ему. А тут все же зверь на двух ногах и стрелять умеет. Выходит, что вы свои жизни за лахудру положить готовы?… Не поймут вас матери тех солдатиков, которых Иван угробит. Или даже не солдат, а тех, кто профессионалом стал. Ведь они небось тоже семьи имеют. И вот еще что… Если б, к примеру, твоя баба ребенка больного бросила и с хахалем связалась, что бы ты сделал?

– Моя так не сделает, – угрюмо отозвался офицер.

– А если? Ты только представь такое. Да и любой мужик наверняка пожелает голову отвинтить такой бабе. А вы сейчас свои жизни подставляете и москвичку эту ему под нож кладете. Пропустили бы вы его, а там он бы сам руки поднял.

– У нас приказ взять Денова или убить. И мы сделаем это. А все остальное уже не наше дело.

– Вот-вот, нет дела власти до того, что баба родила и бросила ребенка. А она снова родит и снова бросит… Ну ладно, пустой это разговор. – Федор посмотрел на небо. – В общем, собирай свою гвардию, и вылетаем. Я Лосину позвоню.

Москва

– Здравствуйте, – услышала женский голос в телефонной трубке мать Ирины. – Вы Елизавета Антоновна?

– Да. А вы кто и что вам угодно?

– Мы незнакомы. Просто я хотела вам сообщить нечто не очень приятное. Ваша дочь Ирина Андреевна сейчас в очень сложной, я бы даже сказала, опасной ситуации.

– Кто вы такая? – строго спросила Елизавета Антоновна.

– Вертолет, на котором летела Ирина Андреевна, разбился в сопках, в тайге Якутии. В живых остались трое – ваша дочь, ее знакомый, даже, можно сказать, любовник, некто Петр Сопов, и бежавший из колонии строгого режима уголовник. И сейчас все трое в тайге. Алло? Вы слушаете?

Елизавета Андреевна расслабленно опустилась в кресло, телефонная трубка лежала у нее на коленях. Женщина была без сознания.

– Бабушка, – раздался в прихожей голос Маши, – я пришла. Бабушка, ты дома? – Маша заглянула на кухню, увидела кипящую в кастрюле воду и выключила газ. – Бабушка! – испуганно крикнула она и вбежала в комнату. – Бабушка! – Она бросилась к Елизавете Антоновне. – Что с тобой? – Увидев телефонную трубку, девочка набрала ноль-три.

Заимка

– Погода почти в норме, – сообщил вошедший Иван. – Так что завтра с утра пойдем. Вечером ты уже будешь у метеорологов, они сразу вертолет вызовут. Так что все будет нормально.

– А ты? – тихо спросила Ирина. – Что ты будешь делать?

– Дойду до поселка и прирежу ту, что была моей женой. А дальше – как получится. Постараюсь сына увидеть, потому что потом уж точно ничего не выйдет. А сына я просто обязан увидеть. И надо будет его деду с бабкой передать.

– А ты понимаешь, что ты лишаешь его не только матери, которой он уже лишился, но и отца, да и деда с бабкой? Даже если они все-таки сумеют его забрать, кто из него вырастет? Он будет сыном человека, который убил его мать. К тому же его воспитанием займется твой отец. Значит, он вырастет таким же, как ты, а учитывая обстоятельства, и злее тебя. Он с самого детства будет лишен…

– Хватит! – рявкнул Иван. – Тебе-то какое дело?

– До вас мне дела нет. Как зовут вашего сына? – Разволновавшись, Ирина перешла на вы.

– Леха.

– Мне до судьбы Леши дело есть. Да, вы спасли мне жизнь. Не понимаю почему, но тем не менее вы сделали это. И я хочу, чтобы ваш сын мог гордиться вами, своим отцом. Но для этого он должен знать, что его отец совершал не только преступления, но и подвиг. Да, вы спасли жизнь совершенно незнакомому вам человеку. Вот чем может гордиться ваш сын. А вы хотите отдать его жизнь в руки вашего отца. Ответьте честно – вы довольны тем, как вас воспитал ваш отец?

Иван, стиснув челюсти, опустил голову.

– Теперь подумай. Ты живешь для чего? Чтобы оставить о себе воспоминания как об убийце?

– Хорош! – процедил Иван. – Если еще раз вякнешь, я просто уйду…

– Не уйдешь. Ты бандит, бежавший из лагеря преступник, жестокий хищник в человеческом обличье. Но знаешь, я уверена, что многие женщины предпочли бы преуспевающим и на первый взгляд хорошо воспитанным мужчинам такого, как ты. Ты сам избрал дорогу в жизни. Сколько лет Леше?

– Слушай, не береди мне душу!..

– Так не ломай ты ему жизнь, остановись, Иван, не ради себя, в твоей жизни уже ничего не исправишь, а ради сына.

– И что же мне делать? Лапы в гору и мордой вниз – берите? А кто ответит за то, что я ни за что срок получил? Они на меня навалились, и что мне делать оставалось? Морду подставлять? Жена моя была у этого козла из Хабаровска, а братья вроде как защищали закон. Не закон они защищали, а его. Я два раза стерпел, когда они меня били. Два раза! А когда старший, Васька, сунул мне пистолет под нос и сказал, что завалит, не выдержал. Натка и этот гребень Постанов успели в окно выпрыгнуть. Я не пошел за ними, на справедливость надеялся. Видел кое-кто, как все было. Приехали архангелы в камуфляже и заломили руки, я не сопротивлялся. А потом следствие, и все – я виноват. Я напал на братьев Торовых. Они, мол, собой закрыли мою жену и Постанова. Она, оказывается, у него просто деньги взаймы брала. А я… – Иван вышел на улицу, черпанул снега и протер лицо. Шумно выдохнул. – И на кой хрен я тебя спасал? – пробурчал он. – Хотя ты права. Не хотел бы я, чтоб сын повторил мой путь, не хотел. Но сейчас что делать? Я хочу видеть сына, а она пусть живет, тварь!.. Я верил ей. Она постоянно твердила, что любит, что больше ей никого не надо. Радовалась рождению Лехи. Я тоже был очень и очень рад. Сын… что еще мужику надо? Верная любящая баба рядом, свой дом, в котором все есть. Сын, который тянет к тебе ручонки, который растет на твоих глазах. Я делал все, чтобы у них была спокойная, обеспеченная всем жизнь. А потом как-то все изменилось. Жена стала холоднее, с сыном грубая. Я по неделе бывал в тайге, возвращался, но не было горячей ласки и того, что бывало раньше. Пришел однажды на три дня раньше, чем обычно, и узнал, что Натка у этого Гришани. Пошел, а там Торовы. Как будто ждали меня. И все кончилось. Через три часа прилетели архангелы и нацепили наручники. Получил срок. Отсидел бы, но узнал, что больного Леху Натка бросила. И решил, что не жить ей. Я же ее по-хорошему просил: отдай Леху деду и бабке. Нет, больного бросила. Сосед дядя Степан к нам зашел и узнал, что мальчик два дня ничего не ел, температура у него под сорок. А ей плевать. Вот и бежал я. Убью я ее, и будь что будет. Вот ты говоришь, что о сыне я не думаю. А я ведь действительно не задумывался, что с ним потом будет. Сейчас ты меня за живое, за сердце взяла. Не хотел бы я, чтоб сын мой путь прошел. Не было ничего радостного в моей жизни. Точнее, думал, что есть, но это обман. Наверное, из-за этой неправды и в любви, и в ласках я убить ее и хочу. А сына отец воспитает. Но он станет хуже меня. Он не будет спасать бабу только из-за того, что она в бреду дочь вспоминает. Выходит, нет у тебя в жизни ничего дороже дочери твоей. А меня ты опасаешься и боишься узнать, чем питалась, пока я тебя тащил. Главное, жива ты, а дальше уж как получится. Я всегда боялся умных баб. Правда, думал, что такие только в кино бывают. Ан нет, и в жизни встретиться пришлось… Ладно, – он поднялся, – вроде как распогодилось. Завтра с утра двинемся.