Михаил Петров - Адмирал Ушаков ("Боярин Российского флота")

• Название: Адмирал Ушаков ("Боярин Российского флота")
• Автор: Михаил Петров
• Жанр: История
• ISBN: 5-17-012353-1, 978-5-17-012353-7, 5-271-03699-5, 978-5-271-03699-6

Исторический роман современного российского писателя Михаила Трофимовича Петрова рассказывает о великом русском флотоводце Федоре Федоровиче Ушакове, о последних годах его жизни, проведенных в мордовском селе Алексеевка.

В 1981 году роман вышел под названием "Боярин Российского флота".

---

После Пресбургского мира тучи войны не рассеялись. Наполеон усилил свои «ухаживания» за Портой, побуждая ее порвать отношения с Россией и при поддержке "истинных друзей" попытаться вернуть себе то, что было утрачено в прежних войнах. Со своей стороны Россия вкупе с Англией стала «сватать» Пруссию. Вскоре сложилась новая антибонапартовская коалиция в составе Англии, России, Швеции, Пруссии и Саксонии. Пруссия до этого очень побаивалась Наполеона, прямо-таки трепетала перед ним, а тут осмелела до того, что предъявила ему ультиматум с требованием вывода французских войск из Южной Германии, куда они вошли "малость похозяйничать". Пользуясь тем, что русские войска в этот момент стояли далеко и не могли помочь своей расхрабрившейся союзнице, Наполеон довольно быстро расправился с прусскими войсками и вошел в Берлин.

— Что и говорить, худы наши дела, — резюмировал дипломат. — Наполеон совсем распоясался. А тут нам еще Турция угрожает, может, уже войну объявила, пока тут сидим.

— Под Аустерлицем опростоволосились — вот где беда наша, — проговорил Войнович. — Если бы не Аустерлиц, совсем бы другая песня сложилась.

— И кто бы мог подумать, — подхватил Истомин, — Кутузов и опростоволосился! Ведь я его еще с Румянцевских кампаний знаю, вместе воевали. Даровитый командир, с умом. Даровитый, а вот сплоховал…

— Может, не он сплоховал, может, другие сплоховали? — возразил Шишков. — Кутузову спасибо — хоть армию спас, могло быть хуже.

— Не хочу верить, чтобы Кутузов Бонапарта не осилил, — не унимался Истомин. — Ведь лупил же супостата Суворов! И Ушаков войска его бивал. А почему Кутузов не может? — И, помолчав, сам же стал объяснять: — Дух не тот! Духа прежнего не стало. Какой нынче пошел солдат? Раньше, бывало, посмотришь на фрунт — лица румяны да веселы, свежестью да здоровьем от них несет. А что сейчас? Бледность, унылость в глазах. Когда нет духа настоящего, ни пища, ни опрятство не даст человеку здоровья. Дух ему нужен. Дух!

Кто-то сказал ворчливо:

— Довольно о политике. Все о политике да о политике. Не худо бы о другом поговорить.

Гости одобрительно переглянулись и, обратив внимание свое на рюмки, стали наливать по новой. Адмирал Шишков тоже потянулся к бутылке, но его опередил дипломат, сидевший от него по левую сторону, налил ему сам, заговорив с угодливостью человека, желающего навязаться в товарищи:

— Имел удовольствие прочитать ваше "Рассуждение о старом и новом слоге российского языка". Полагаю, после сего сочинения господину Карамзину постель не одну ночь казалась жесткой.

— Вы занимаетесь словесностью? — повернулся к адмиралу Арапов.

— Представьте себе, увлекаюсь, — улыбнулся ему Шишков со снисходительностью учителя, прощающего ученикам наивные вопросы.

— Но у вас другое призвание, вы адмирал.

— Ну и что? Чем я хуже Мордвинова? Мордвинов тоже адмирал, морской министр, а занимается Бог знает чем — тоже что-то сочиняет, кажется, что-то по экономике. В нашем государстве, — добавил Шишков, ухмыляясь, — не так уж редко, когда человека тянет заниматься не своим делом.

— Что верно, то верно, — поддержал его Истомин, — у нас такое случается часто. Адмиралы занимаются сочинительством, а сочинители делами адмиральскими.

— Ну это уж слишком!..

— И ничего не слишком. Про Особый комитет по образованию флота слышали?

— Ну и что?

— Кто назначен председателем сего комитета, знаете? Граф Воронцов. Человек, который, как мне думается, не в состоянии отличить фрегат от линейного корабля.

— Чудно! — оживился чиновник из почтового департамента, до этого не подававший голоса. — И кто же в этой комиссии, позвольте вас спросить? Ушаков включен?

— А что Ушакову там делать? Ушаков — адмирал.

Гости рассмеялись. Один только Войнович не засмеялся. Больше того, смех сотрапезников смутил его. Он густо покраснел и сказал, с усилием подбирая слова:

— Напрасно, господа, в смех государево дело превращать изволите. Сия комиссия утверждена его величеством, а составлена она из достойнейших лиц. Ушакову в ней не место.

— Почему, позвольте вас спросить?

— Ушаков всюду твердит о своих заслугах, но заслуги его сомнительны. Ничем особым он пока не отличился.

— А завоевание Ионических островов? А победы над турками? Сражение у Калиакрии?

— Слепая удача, только и всего. У Калиакрии Ушакову помог шторм.

— Неправда, — тихо, но четко проговорил Арапов.

— Что? Что вы сказали, молодой человек? — воззрился на него Войнович.

— Я сказал: ложь. И, с вашего позволения, могу повторить это хоть десять раз.

Назревал скандал. Гости насторожились, смотрели то на Войновича, то на Арапова, ожидая, что будет дальше.

— Не ссорьтесь, господа, — просяще вскинул руки хозяин. — Ушаков хотя и известный адмирал, но стоит ли из-за него подымать шум? Оставим старика, тем более, как я слышал, он уходит в отставку.

Арапов демонстративно поднялся из-за стола и направился вон. Войнович рванулся было за ним:

— Позвольте, позвольте!.. Вы обязаны объяснить свое поведение.

Истомин с трудом удержал его:

— Оставьте, граф. Родственничек пьян. Проветрится и вернется. Вернется с извинениями, уверяю вас.

Арапов, однако, не вернулся.

4

В доме Ушаковых ужинали обычно рано. Едва смеркнется, как Федор уже тащится наверх к адмиралу: мол, еда на столе, можно кушать… Так повелось у них давно. Привыкли рано ужинать. Сегодня, однако, порядок нарушился: запоздали. Собственно, у Федора все было приготовлено, но он намеренно тянул время. Ждал Арапова. Почему-то казалось, что гость из Севастополя должен прийти обязательно. Сердце чуяло. Он и каши больше обычного наварил, чтобы на троих хватило, и моченых яблок принес блюдо, и ветчины нарезал, и склянку с анисовой настойкой в шкаф поставил, чтобы в случае надобности не бегать за нею в погреб. Все предусмотрел Федор, только гостя не было. Задерживался.

В ожидании его Федор до того затянул с ужином, что Ушаков не выдержал, не стал ждать доклада, спустился сам.

— Что так долго возишься?

— А я ничего, у меня все готово.

— Почему тогда не накрываешь?

— Изволь, батюшка, сейчас накрою.

Федор подал на стол все, что нужно, спросил, надо ли анисовой. Услышав отказ, разочарованно вздохнул. Если бы адмирал согласился принять рюмку, он бы тоже выпил. А одному нельзя. Неудобно.

— Гость наш утрешний что-то не идет.

Ушаков не ответил. Федор продолжал:

— Жалко его. Глаза будто после похорон…

Ушаков промолчал и в этот раз, только нахмурился чуточку и принялся за еду. Вызывать его на разговор Федор больше не стал. Еще, чего доброго, вспылит. Характер у него не сахар. Раз молчит, значит, не в духе. Как вернулся из министерства, доброго слова не сказал. Знать, худо там встретили. Или с прошением об отставке что-то не так получается. Молчит, не говорит. Теперь только завтра можно начистую с ним, когда хмурь в нем уляжется…

Занятый мыслями о своем хозяине, Федор в то же время настороженно прислушивался: не послышится ли стук в калитку? С улицы доносился только вой ветра. Вот бестия! Как начал перед обедом, так и не унимается. В такую погоду не только стука в калитку, крика не услышишь. Вся надежда на Полкана. Гость появится — Полкан сразу даст знать. Умная собака.

Ужинали долго, не торопясь. Когда дошло до чая, Федор стал потихоньку убирать со стола. Он уже убрал все тарелки, как вдруг послышался лай Полкана. Федор просиял: должно быть, гость!..

Предчувствие не обмануло. Явился и в самом деле Арапов. Навеселе, даже чуточку больше, чем навеселе.

— А мы вас ждали, — обрадованно сообщил ему Федор.

— Я не собирался… Шел мимо, увидел в окнах огонек и решил зайти, — стал объясняться Арапов.

Ушаков посмотрел на него строго:

— Не понравилось у дяди?

— Нет, Федор Федорович.

— Что ж, живите тогда у нас, места хватит.

— Ужинать хотите? — в свою очередь спросил Федор, которого худое настроение хозяина теперь уже не пугало.

— Благодарствую. Я, можно сказать, прямо с обеда. Впрочем, если водочка найдется…

— Как не найдется, для хорошего гостя все найдется, — подхватил Федор и тотчас поставил на стол из шкафа настойку анисовой.

Ушаков отошел к окну, отодвинул занавеску и стал всматриваться в вечернюю тьму. Федор налил гостю рюмку.

— Пейте. Холодно на улице?

— Метет ужасно.

— Выпейте и сразу согреетесь.

Арапов выпил.

— А в Севастополе сейчас, наверное, теплынь, — не желал прекращать разговора Федор.

— Да, в Севастополе тепло.

Несмотря на старания Федора, беседа не получалась. На Арапова действовал мрачный вид хозяина дома. Совсем другое дело, если бы Ушаков сел рядом, тоже налил себе рюмку. Им было бы о чем поговорить…