Наталья Александрова - Шаг в бездну

• Название: Шаг в бездну
• Автор: Наталья Александрова
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-047782-1

Размеренная жизнь тихого НИИ нарушена трагедией: покончила с собой молодая лаборантка Марина… Самоубийство ли это? Одной смертью дело не ограничилось, и только вмешательство Надежды Лебедевой прерывает цепочку преступлений.

Книга также издавалась под названием «Убей меня нежно».

---

– Глисты?

– Ха! Глисты! Пищевой стресс!

– Какой-какой стресс?

– Так и сказал ветеринар: «У вашей кошечки пищевой стресс, и если вы ее кормить не будете, она умрет от голода. Кормите, – говорит, – насильно, фаршем и рыбными котлетками, только не жареными, а на пару»! Нет, ну вы представляете?

– А дальше что?

– Ну, рассказала я все свекрови, и эта старая дура пошла в магазин, она уже выходит, и на всю пенсию накупила мяса и рыбы, и стала вертеть ей котлеты, и насильно впихивать, а эта паразитка все равно не жрет! Тут уже муж не выдержал, поскандалили они сильно. А третьего дня прихожу я с работы, свекровь в поликлинику ушла, а я как раз скумбрию копченую купила, тут у нас продавали, на углу. Пошла я в комнату переодеваться, вдруг слышу из кухни звуки какие-то. Прихожу и вижу: кошка вытащила из сумки вот такую рыбину и жрет ее с хрустом и чавканьем! Потом доела, водички попила и с тех пор все стала есть. Вот вам и пищевой стресс, а вы говорите – мышей ловить!

– Вот интересно: мужики совсем мышей не боятся.

– Да, она сегодня у Андрюши Рубцова прямо по ботинку пошла, а он хоть бы что.

– Ну, Рубцов у вас вообще молодец! Дальше разговор принял нужное Надежде направление.

На этот раз на получение исчерпывающей информации хватило двух дней. Опять в четверг после работы они остались одни. Надежда разложила свои записи на столе. Он подошел сзади, обнял и поцеловал ее в шею. Она попыталась освободиться.

– Дело прежде всего.

– Да зачем все это?

– Что-то я тебя не понимаю. Он встал, заходил по кабинету.

– Да что тут понимать-то? Сама же говорила, что все это тебе противно, совершенно не в твоем характере. Вот я и говорю: давай сейчас поедем к тебе, я ужасно соскучился, а в субботу в кино сходим.

– Кто сейчас в кино ходит?

– Ну просто так погуляем, кофе где-нибудь выпьем.

– Заманчивое предложение, но…

– Но – что?

– А как же твои сложные отношения с этой следовательшей в серьгах?

– А что, я ей все изложил, что с Мариной я никаких личных дел не имел, и все это могут подтвердить, а обратное как раз никто подтвердить не может, и что вместе нас никто не видел, фактов у этого следователя Громовой нет, улик тем более, так что, думаю, она скоро от меня отстанет.

– А то, что наши все думают, что это ты Маринку до самоубийства довел, тебя совсем не волнует?

Он помрачнел.

– Да, это, конечно, очень неприятно. И хоть вовсе не все так про меня думают, вот ты, например, ведь так не считаешь, все равно какая-то недоговоренность тут есть, но я попробую это пережить.

– Что-то ты сегодня очень оптимистично настроен.

– Да просто все равно же мы никаких прямых доказательств не найдем.

– А может, все-таки послушаешь, что я разузнала?

– Ну, давай так договоримся. Как только опять в тупик зайдем, так бросаем это все к чертовой бабушке и начинаем жить нормальной жизнью, а то я уже кажусь себе майором Прониным.

– Ну, слушай. Значит, лет ему, Рубцову, двадцать шесть, учился в Физмехе, потом в ЛИТМО, женат, это ты все уже знаешь. Три года отработки молодым специалистом у него скоро кончаются, он кое-кому намекал, что собирается переходить на другую работу, якобы очень денежную и престижную. Вообще прихвастнуть любит, много про себя рассказывает: и карате-то он занимался, какой-то там у него немыслимый пояс, и подводным плаванием. Общее впечатление такое, что здорово врет, но случаев припереть его к стенке как-то не представлялось. Внешне очень интересный: глаза карие, брови темные, сложен хорошо, ну ты сам видел. В отношении к женщинам: они-то им очень активно интересуются, а он вроде бы тоже не прочь, какие-то туманные предположения есть о его романах, но видно все: и он, и его пассии это тщательно скрывали. Словом, в этом отношении он очень осторожен. Дальше, самое главное, он, оказывается, не ленинградец! Это совершенно случайно Полякова выяснила, он никогда никому не рассказывает ни о своей семье, ни о месте рождения. Так вот: место рождения – Пермская область, поселок Березовка! Это значит, что все годы учебы он жил в общежитии, надо полагать, в том самом. Что меня очень удивило, так это то, что для провинциала он довольно образован, речь правильная, никаких там диалектов, я эти вещи очень тонко чувствую.

– Ну, может быть, у него родители образованные интеллигентные люди.

– В селе Березовка? Маловероятно. И потом, интеллигентностью-то как раз тут и не пахнет, да и воспитание какое-то… Конечно, с начальством, со своими сотрудниками, с девушками он разговаривает приветливо, улыбается открыто, а вот с такими, как я, дамами, скажем, средних лет, от которых ему ничего не нужно, слова сквозь зубы цедит и в глаза не смотрит. А когда я нарочно к нему подошла, ерунду какую-то спросила, он даже попытки не сделал с места привстать.

– Ну, ты уж слишком многого хочешь от современных молодых людей!

– Может быть. Ну, на сегодня закончили, будем переваривать информацию.

– Надя, можно я завтра к тебе какие-нибудь вещи возьму, ну там бритву, белье, а то как-то небритым ходить…

«Караул! – пронеслось в голове у Надежды. – Он, кажется, у меня жить собирается!»

И опять они были только вдвоем и в пятницу вечером, и ночью, и в субботу. В воскресенье он проснулся от собственного чиха. Что-то большое, пушистое и теплое мешало ему дышать. Он попытался сдвинуть кота на грудь. Надежда сонно пробормотала, не открывая глаз:

– Да выгони ты его совсем!

– Да пусть полежит, ишь как урчит!

– Это он утреннюю «Песню без слов» исполняет, как у Мендельсона. Ох, разбалуешь ты мне животное!

После завтрака Надежда заскучала. Она ничего не могла с собой поделать, глаза все время останавливались на настенных часах. Время шло, он не уходил. Не то, чтобы он ей сильно мешал, нет, напротив, он всячески помогал ей по хозяйству и даже починил бра в коридоре, не горевшее с незапамятных времен. Пока он возился в коридоре, Надежда достала какое-то шитье. Потом она попробовала втянуть его в разговор о расследовании, ей хотелось поговорить об этом спокойно, в полный голос, не скрываясь, как на работе, но он этот разговор не поддержал, шутил, рассказывал смешные случаи из своей студенческой жизни, и вообще было заметно, что уходить ему не хочется и он совершенно счастлив. Злясь на себя, Надежда склонилась над шитьем, уколола палец, еще больше разозлилась, бросила шитье. Он подошел, взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Знаешь, я, может быть, и старый дурак, но не полный идиот. Почему бы тебе не объяснить мне, что с тобой происходит?

Она попыталась как-то разрядить обстановку:

– Не люблю выяснять отношения, не знаю, смогу ли объяснить.

– А ты попробуй, я пойму, у меня ведь все-таки высшее образование и аспирантура.

– Ну вот, ты сердишься.

– Я же вижу, ты хочешь, чтобы я ушел. Почему?

– Ну, потому что, вот мы сидим здесь, хозяйством занимаемся, прямо какая-то семейная жизнь у нас получается.

– И такая жизнь тебя не устраивает.

– А неужели тебя устраивает?

– Хозяйство, конечно, не обязательно. Но я тебе со всей ответственностью заявляю, что, кроме постели, я хочу с тобой гулять, разговаривать, пить чай и ночью просто чувствовать тебя рядом.

Надежда растерялась.

– Но ведь это же и есть семейная жизнь! Может быть, тебе еще и пироги печь к чаю?

– А что? Я люблю пироги, особенно ватрушки. И кот твой ко мне прекрасно относится. И вообще я, кажется, в тебя влюбился.

Она обалдело посмотрела на него.

– Ну что, опять я не то сказал?

– Саша, ты пойми, это же смешно! Сколько тебе лет?

– Сорок семь, а тебе, я знаю, сорок два, ну и что?

– Да нет, просто, раз ты влюбился, мы теперь будем ходить, держась за руки, и в метро целоваться?

– Слишком ты рассудительная.

– Да, я одинокая независимая рассудительная женщина с подавленными эмоциями.

– Ой, только не рассказывай мне про подавленные эмоции! Может, тебе напомнить, что ты говорила и делала вот здесь не далее как прошлой ночью?

– А что я говорила?

– Ты говорила, что я – твоя радость и счастье, что ты не представляешь, как жила без меня до сих пор и еще много приятных вещей.

– Врешь ты все, не было этого!

«Неужели я действительно все это говорила, а он поверил?» – в смятении подумала Надежда.

– Саша, ты представляешь себе немного, что такое одинокая женщина?

– Ты мне будешь про одиночество рассказывать!

– Нет, постой. Я думаю, ты представляешь себе, что такое одинокий мужчина, хотя вряд ли. Вы с женой много лет прожили, а один ты всего два года. Поэтому ты еще полностью всего не ощутил. А может, ты изначально, от природы семейный человек. А я с мужем в тридцать лет развелась.

– А почему развелась-то?

– Да так, характерами не сошлись, да свекровь там еще, в общем, я не жалела, что мы разошлись. Какой-то он был… ну, неважно теперь.

– А почему ты снова замуж не вышла?

– И куда бы я мужа привела? В эту квартиру однокомнатную? Чтобы девочка чужая тут перед глазами маячила, любви, внимания требовала, а он бы на нее смотрел и вспоминал, что он своих детей бросил? Нет, я сразу решила, это не для меня. Ну и вот, представляешь себе женщину, молодую, и одну. Я сейчас даже не про себя говорю, а вообще. Мужчины, конечно, внимание ей оказывают, наконец выберет она хоть женатого, но зато по любви, и все ему готова отдать. А он не берет, и не потому что ему это не нужно, а потому, что у него это все уже есть: и забота, и любовь, и домашний очаг, и дети. А что он ей говорит, что у него жена такая-сякая и его не понимает, так это все вранье. А дальше срывы, неврозы, ущербной она себя чувствует, все ее жалеют – грустная картина. Нет уж, это тоже не для меня. Долго я думала, как мне от этого спастись. И вот постепенно воспитала в себе внутреннюю независимость, стараюсь почаще размышлять на отвлеченные темы, друзья у меня, подруги, Алена, так и живу, обиженной себя не чувствую.