Михаил Пухов - Искатель. 1961-1991. Выпуск 3

• Название: Искатель. 1961-1991. Выпуск 3
• Автор: Михаил Пухов
• Издательство: Издательство “Полина”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7034-0007-4

Искатель. 1961-1991. Выпуск 3

---

— А что хоть за Людмила? Я ее знаю?

— Как же ты ее можешь не знать! — с досадой ответил Гриша. — В одной смене работаем.

Я перестал смеяться.

— Постой-постой… Так это наша Люська? Крановщица?

Гриша молча кивнул.

— МАТЬ! — КРИКНУЛ Я, втаскивая его за руку в большую комнату. — Посмотри на этого дурака, мать! Ты знаешь, с кем он связался? С Люськой Шлеповой из Нижнего поселка!

Мать выронила вишневый плюш, которым покрывала швейную машинку, и, всплеснув руками, села на стул.

— Да как же это тебя угораздило, Гришенька?

— Он уже и с Бехтерем познакомиться успел, — добавил я. — Устроили, понимаешь, клуб любителей бега по пересеченной местности!

Услышав про Бехтеря, мать снова всплеснула руками.

— Побьют тебя, Гришенька, — проговорила она, с жалостью глядя на квартиранта.

КОГДА НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ перед сменой я рассказал обо всем ребятам, отреагировали они как-то странно. Валерка осклабился, Вася-штангист всхохотнул басом, Старый Петр сказал, поморгав:

— А в чем новость-то? Что Гринька с Люськой? Так я это неделю назад знал.

— Неделю? — не поверил я. — А кто разнюхал? Аркашка?

— Ну ты, Минька, силен! — восхитился Сталевар. — Глянь-ка туда.

Я обернулся. Возле правилки, там, где у нас располагается лестница, ведущая на кран, стояли и беседовали Гриша с Люськой. И то ли повернулись они так, то ли свет, сеющийся по цеху из полых стеклянных чердаков в полукруглой крышке, падал на них под каким-то таким особым углом, то ли я просто впервые видел их вместе… Похожи — как брат с сестрой. Гриша, правда, черноволосый, а у Люськи — рыжая копна из-под косынки, вот и вся разница.

— Я тоже сначала думал — они родственники, — пробасил над ухом Вася-штангист.

А ПОСЛЕ СМЕНЫ я снова встретил Люську у проходной.

— Бехтеря ждешь? — спросил я. — Или Гришу?

— А ты прямо как свекор, — кротко заметила она. Глаза ее были зелены и нахальны.

— Слушай, Люська! — сказал я. — Чего ты хочешь? Чтобы Бехтерь Гришку отметелил? А я — Бехтеря, да?

— Кто бы тебя отметелил… — вздохнула она.

— Ишь, губы раскатала! — огрызнулся я. — Метелок не хватит!.. Слушай, на кой он тебе черт сдался, а? Для коллекции, что ли? Нет, я, конечно, понимаю: парень красивый, видный. Тихий опять же. Стихи, наверное, читает… с выражением.

Люська поглядела на меня изумленно и вдруг расхохоталась, запрокинув голову.

— Стихи?.. Ой, не могу! Гриша — стихи!..

— Ну вот, закатилась! — с досадой сказал я. — Чего смешного-то?

— Да так… — все еще смеясь, ответила Люська. — Просто никто еще мне ни разу не вкручивал, что он из-за меня с другой планеты сбежал…

Глава 7

— А КАК ЖЕ ТВОЯ ФИЛОСОФИЯ насчет смирительной рубашки? Тебе ведь раньше камеры хватало…

Он улыбнулся. — Не хватило, как видишь…

Мы подходили к заводу, и уже замаячил впереди стеклянный кубик проходной, когда навстречу нам шагнул Валька Бехтерь с фирменными очками в руке.

— Почему у тебя рожа целая? — испуганным шепотом спросил он Гришу.

На меня он даже не смотрел.

— Два раза тебе повторять? — с угрозой осведомился я. — Кому было сказано, чтобы ты мне больше не попадался?

Похоже, Бехтерь не понял ни слова и среагировал только на голос.

— Минька! — в страхе проговорил он, тыча в Гришу очками. — Почему у него рожа целая?

— В чем дело, Бехтерь? — начиная злиться, процедил я.

— Минька, клянусь! — Бехтерь, чуть не плача, ударил себя очками в грудь. — Я же его вчера ночью встретил!.. Я же его вчера… Синяки же должны были остаться!

Но тут я так посмотрел на него, что Бехтерь попятился и пошел, пошел, то и дело оглядываясь.

— Вот идиот! — сказал я. — И не пьяный вроде…, Интересно, что это у него за работа такая? Полчетвертого уже, обед у всех давно кончился, а он гуляет…

Я повернулся к Грише и увидел, что смуглое лицо моего квартиранта бледно, а губы сложены в безнадежную грустную улыбку.

— Так, — сказал я. — С ним все ясно. А с тобой что?

— Знаешь, Минька… — через силу выговорил он. — Я, пожалуй, от тебя съеду…

— Съедешь с квартиры? — изумился я. — А чего это ты вдруг?

— Нашли меня, Минька, — с тоской сказал Гриша Прахов. — Ты не волнуйся — тебя не тронут… не имеют права… В общем… прости, если что не так.

— Да он что, заразный, что ли? — взорвался я, имея в виду Бехтеря. — Сначала он бредил, теперь — ты!..

Сгоряча и сказал что-то очень похожее на правду.

— Людмила! — ахнул Гриша. — У нее же отгулы! Ее же сегодня в цехе не будет!..

Он кинулся в сторону, противоположную проходной, и я еле успел поймать его за руку.

— Ты куда?

— К ней!

— Куда к ней? Хочешь, чтобы прогул тебе записали?

Скрутил я его, довел до стеклянного строения и силой затолкал в вертушку проходной. Оказавшись на территории завода, Гриша перестал буянить и притих.

— Да ведь она же к родственникам уехала! — вспомнил он вдруг. — Ну, тогда все…

Опустил голову и молча побрел к цеху. Ничего не понимаю. Только что был парень как парень — и вот на тебе! Того и гляди, снова себя инопланетянином объявит!

И Сталевара в тот день с нами не было. Собирался в область Сталевар — к теще на блины, и заранее колдовал со сменами, переходя из одной в другую и набирая отгулы…

А Гриша продолжал меня удивлять. Мы и раньше знали, что парень он старательный, но в этот раз он самого себя перехлестнул. Уж до того отчаянно гонял листы, что даже рассердил Старого Петра.

— Ты что один корячишься? — заворчал на Гришу Старый Петр. — Видишь же, какую плиту режем! Ее вдвоем вести надо… Почему Васю не подождал? В последний раз, что ли, работаешь?..

Гриша растроганно поглядел на него и ничего не ответил. Передышки он себе в тот день не давал. Кончится пакет — хватает чайник и бежит на прокатный стан за газировкой. Если и случалось ему присесть на минутку — уставится и смотрит. На меня, на бригадира, на Старого Петра… Даже на пресс. И не шелохнется, пока не окликнешь его. Только в одну сторону он не взглянул ни разу — вверх, где вместо Люськи ездила в кабине мостового крана толстая тетка с кислым, сердитым лицом.

— Ты не заболел, Гриня? Может, тебя у мастера отпросить? Иди домой, а утром врача вызовешь…

Гриша с признательностью глядел на Валерку и молча качал головой. Бехтерь, скотина!.. Чем же он его так достал, хотел бы я знать! “Почему у тебя рожа целая…” Угроза? В том-то и дело, что нет! Не угрожают с таким ошарашенным видом…

СТЕКЛЯННЫЕ ЧЕРДАКИ в полукруглой крыше засинели, потом стали черными. Смена кончилась.

Я даже не заметил, как и куда Гриша исчез. Когда выбрался из душевой, на шкафчике его уже висел за­мок. Поспрашивал ребят, и мне сказали, что Гриша оделся и ушел. Я хотел было на него обидеться (раз Люськи нет — думал, вместе домой пойдем), как вдруг увидел, что из замочка торчит ключ. И что-то сразу мне стало не по себе. Вот в чем дело: Гриша ничего никогда не забывает — недаром мне мать все уши прожужжала о его аккуратности. И если он оставил ключ нарочно…

Я отомкнул шкафчик, открыл дверцу и в непонятной тревоге уставился на образцовое Гришино хозяйство. Роба, двойные брезентовые рукавицы, ботинки, полотенце, мыльница, мочалка в целлофановом пакете… Все на месте, всему свой крючок, своя полочка… В уголке вчетверо сложенная влажная тряпка — уходя, Гриша тщательно протер шкафчик изнутри и снаружи.

Домой я возвращался почти бегом.

— МАТЬ, ГРИША ПРИШЕЛ? — КРИКНУЛ Я с порога, но увидел ее лицо и осекся. — Что случилось, мать?

— Ой, не знаю, Минька… — еле проговорила она, кутаясь в шаль, как в ознобе. — Что-то Мухтар весь вечер не по-хорошему воет…

Тут, точно в подтверждение ее слов, пес завыл. Вой действительно был нехорош — такой же, каким Мух-тар встретил Гришу три месяца назад.

Я сорвал с себя пиджак и, отшвырнув его, выбежал из дому.

— Осторожнее там, с Бехтерем, — умоляюще крикнула мне вслед мать, но я уже был на улице.

Обвел меня Бехтерь, обвел, как хотел! Испуганным прикинулся, голову заморочил, ерунды наплел… Зна­чит, не ерунда это была! Значит, что-то они с Гришей знали такое, чего я не знал! Ну, все, Бехтерь! Если ты его хоть пальцем сегодня тронешь — уезжай из города, Бехтерь! Уезжай от греха подальше!..

На полпути к заводу вспомнил, что пропуск у меня остался в кармане пиджака. А, черт! Тогда придется напрямик, через сквер… Вот будет номер, если дыру замуровали — собирались ведь замуровать…

Шел второй час ночи, и сквер был пуст. Вдалеке на моей скамейке с крупно вырезанным словом “НАТАША” кто-то спал. Гриша? Все может быть. На вокзале, он уже ночевал — теперь вот в сквере… “Съеду с квартиры…” Чем же я его обидел, а? Впрочем, это был не Гриша. На моей скамейке под ослепительным, растворяющим темноту фонарем спал дядя Коля — со­сед, тот, что когда-то сложил нам печку.