Генри Формен - Дети земли

• Название: Дети земли
• Автор: Генри Формен
• Жанр: Научная Фантастика

---

"Эти люди - какое-то неизвестное мне племя",- сказал он сам себе. И, с облегчением вздохнув и улыбнувшись, он снова сел, жестом приглашая этих людей последовать его примеру.

Но они все еще держались на некотором расстоянии от него, затем вслед за одним из них, по-видимому самым старшим, они постепенно подвинулись ближе. И не в пример индейцам они не присели на корточки, а опустились на колени, на четвереньки.

- Их было пятеро,- сказал Майкл,- четверо мужчин и женщина.

Он и эти странные люди безмолвно глядели друг на друга некоторое время Майкл с напряженным вниманием, а они с удивительным спокойствием. Он не заметил, чтобы они дышали, но их грудь была глубже, более округлая, чем у большинства человеческих существ, хотя и узкая.

- Их ногти на пальцах рук и ног,- пробормотал он как-то некстати,- были толстые и острые, напоминая лопаточки. Теряясь, как начать, он заговорил с ними по-английски.

- Глупо, конечно, с моей стороны! - проворчал он.- Но в эту минуту я не мог придумать ничего другого.

- Кто вы? Откуда вы пришли сюда? Где ваша родина? - бросал он им вопросы один за другим.

Но они продолжали молча глядеть на него, затем начали что-то бормотать между собой: он услышал тихие свистящие звуки их голосов. И они умолкли так же внезапно, как и заговорили.

Затем старейший из них - очевидно, их вождь - слегка выступил вперед и приблизил свое белое, безволосое лицо с выступающей вперед челюстью к Майклу.

Этим своим странным, свистящим, пискливым голосом человек начал в полном смысле этого слова держать речь, изливать свою душу перед недоумевающим Майклом. Он простер свои крепкие белые руки к луне и звездам, и его голос зазвучал с необычайной страстностью. Остальные напряженно вслушивались, пытливо, встревоженно глядя на него.

"Очень интересно и очень странно. Придется изучить их язык",-вот что прежде всего пришло в голову Майклу Трюс-Делу.

Поставив перед собой такую цель, Майкл энергично и даже весело приступил к делу. Он распаковал небольшую парусиновую сумку с провизией, которую принес с собой, и начал выкладывать, словно торговец, ее содержимое перед старшим, все еще продолжавшим речь.

Они все внимательно наблюдали за действиями Майкла. Наконец сам оратор, очарованный тем, что он увидел, умолк, как все. Их взгляды были теперь прикованы к тому, что лежало на одеяле перед ними.

- Скажи, ради бога, что ты им предложил?. - спросил я Трюсдела.

- То, что у меня было,- сказал Майкл неопределенно,- две-три пачки сухарей и консервы - консервированное мясо, джем и прочее.

Я рассмеялся громко и внезапно: так предохранительный клапан выпускает излишний пар. Ибо, невзирая на безучастное отношение к этому Майкла и мой упорный скептицизм, мною начинало овладевать какое-то удивительно восторженное настроение. Свет в его глазах, его голос, сосредоточенность его речи пробуждали во мне необычное волнующее чувство, как неодушевленная струна скрипки в руках вдохновенного артиста вызывает в нашей душе волнующую радость.

- Ты - ребенок! - воскликнул я, рассмеявшись.- Я думаю, если бы ты отыскал десять пропавших племен архангела Гавриила, то ты и им предложил бы сухари и джем!

- Я не мог дать им больше того, что у меня было,- пробормотал он как бы про себя, совершенно не обратив внимания на мой смех.

- Ну и что же, стали они есть?

- Нет,- сказал он,- они не дотронулись до еды. Сначала я подумал, что они стесняются или боятся, боятся отравиться. Это часто приходится наблюдать у индейцев. Тогда я сам принялся за еду. Я намазал сухарь джемом и положил сверху кусок копченого языка - мешанина. Этим я хотел показать им: "Испробуй раньше на собаке" - и он криво усмехнулся, как-то гротескно сощурив глаза, что делал всегда, когда его что-нибудь занимало.

- Да, да, ну и что же? - спросил я с нетерпением.

- Они отнеслись к этому по-своему,-ухмыльнулся он с наивной гримасой.- Они подошли ближе, можно сказать, подползли на четвереньках, словно маленькие дети, и стали нюхать пищу, как это делают животные. Потом подняли головы и рассмеялись, запищали от смеха. Я тоже громко рассмеялся. Это был для меня еще один странный опыт.

- Как ты думаешь, может ли мой голос напугать кого-нибудь? Совсем не грубый, обыкновенный мужской голос. Тем не менее он, видимо, напугал их - мой смех. Они сразу отступили назад, как испуганные волчата, причем женщину все время старались держать в центре группы.

- Ты, видно, здорово напугал их своим раскатистым гомерическим смехом, а? - сказал я в насмешку.

- Да,-продолжал он, даже не улыбнувшись.-Очевидно, им никогда не приходилось слышать такого смеха, их слух не мог выносить этого, и они испугались.

Майкл растерялся. Как ему подойти к этим странным человеческим существам, которые явились сюда, в область, так хорошо им исследованную, неизвестно откуда? Он горел желанием установить с ними контакт, показать им, что не питает никакого другого чувства к ним, кроме глубокой симпатии и дружеского интереса. Но они держатся так настороженно, боятся приблизиться к нему. Что же ему делать?

Здесь, с одной стороны, был он, одинокий человек, а с другой - эта небольшая группка странных существ в человеческом образе, но нисколько не похожих на других людей, которых этому этнографу когда-либо приходилось видеть или знать понаслышке,- быть может, в данном случае он имел дело с величайшим открытием своего века? Но они избегали его, боялись подойти к нему.

Некоторое время он напряженно обдумывал, как быть дальше. Наконец он сделал то, до чего вряд ли мог додуматься кто-либо другой. Он отказался от дальнейших попыток войти в более тесное общение с этими людьми, которых он хотел сделать своими друзьями, собрал разложенные куски провизии, как незадачливый торговец, и положил все обратно в сумку. Затем встал, сумку забросил через плечо и, повернувшись к ним спиной, спокойно зашагал в сторону своего коня. Уходя, он даже насвистывал потихоньку и ни разу не оглянулся.

- А что, если бы кто-нибудь из них подкрался к тебе сзади и всадил нож в спину? - прервал я его.

- Нож в спину ? -пробормотал он рассеянно.-Вряд ли это можно было предположпть. Кто мог бы из этих людей всадить нож в спину человеку, который дружески был расположен к ним? Я чувствовал, что этого не случится. Мне это даже в голову не приходило. Здесь налицо был просто случай недостаточного взаимопонимания. И мне так хотелось, чтобы они последовали за мной. Я питал надежду, что они проявят ко мне такой же интерес, как и я к ним. Ведь в конце концов все люди одинаковы.

- Ну ты, черт возьми, смельчак, Майкл,- сказал я.

- Гм, возможно,- пробормотал он, рассмеявшись.- Все это не так уж трудно, если не думать о ножах и тому подобном.

- Так, так. А что же было дальше?

- О-о,- начал он как-то отвлеченно, как будто его осенила новая мысль, заинтересовавшая его больше, чем его рассказ или собеседник.- Приходилось тебе слышать, как визжит собака за дверью, когда она просится в дом? Она издает какой-то младенческий визг, гораздо более трогательный, чем плач ребенка. Вот с таким возгласом они обращались ко мне, эти люди. Они медленно стали следовать за мной, как тени, взывая ко мне жалобными голосами. Обернувшись, я увидел, что они протягивают ко мне руки и громко окликают, словно видели во мне свою последнюю надежду. Это было в высшей степени трогательно.

- Ты, конечно, вернулся к ним.

- Несомненно. И знаешь. Билли, что меня больше всего поразило в них и заставило мучительно сжаться сердце? Я увидел, что они не могут стоять прямо, как все люди. Те, что пытались это делать, кружились как волчки и падали. Самое большее, что .им удавалось, это сгибаться в поясе и принимать форму лука, когда он натянут тетивой до предела. А чаще они ходили согнувшись, одной или обеими руками касаясь земли. Человеческие существа!

Майкл вскочил со, стула и принялся возбужденно шагать взад и вперед по комнате, бормоча:

- Вся тяжесть земли у них на спинах! Они хотели бы сбросить ее и не могут, бедняги! Огромная тяжесть!

- Что ты там, черт возьми, бормочешь? - вскричал я. Необыкновенное волнение и удивление овладели мной, когда я услышал эти, казалось бы, бессмысленные слова.

- Разве ты не понимаешь,- сказал он, глядя на меня мечтательно,- не можешь представить себе грусть и пафос всего этого? Человеческие существа, как ты и я, пытаются сбросить великую тяжесть - тяжесть земли! Это многовековое стремление всех нас, единственная проблема, стоящая перед нами!

В силу какой-то причины я тоже вскочил на ноги. Я не очень чувствительный человек, но, черт возьми, мне никогда еще не приходилось видеть своего друга столь взволнованным.

- Послушай,- сказал я, потрясая кулаком у него перед носом и горько улыбаясь,- если ты будешь и дальше болтать тут передо мной по-гречески или на языке индейцев, то лучше убирайся вон! Ты довел меня, черт знает до чего, и опять хочешь отклониться в сторону.