Джорджо Фалетти - Убийственная тень

• Название: Убийственная тень
• Автор: Джорджо Фалетти
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-863-0

Впервые на русском языке публикуется мистический триллер «Убийственная тень», принадлежащий перу итальянского романиста Джорджо Фалетти – автора знаменитых бестселлеров «Я убиваю» и «Нарисованная смерть».

Действие книги разворачивается в маленьком американском городке Флагстафф в штате Аризона. Калеб Келзо, владелец кемпинга, с трудом сводящий концы с концами, находит в лесной пещере старинный золотой сосуд, а вскоре его старый друг Джим Макензи, спустя десятилетие вернувшийся в родной город, находит труп самого Калеба с искаженным лицом и переломанными костями.

Эта смерть кладет начало целой череде убийств, в расследование которых наряду с Джимом оказываются вовлечены его прежняя подруга Эйприл, его бывший одноклассник детектив Роберт Бодизен и его старый друг индеец Чарли Бигай. Благодаря последнему и начинает приоткрываться тайна случившегося: найденный Калебом сосуд – вместилище Шима, древнего духа Земли, убивающей тени, вершащей возмездие, а преступления, потрясшие городок, – последствия проклятия, наложенного некогда могущественным шаманом Элдеро, вождем индейского племени навахов, на убийц семьи его дочери Талены и их потомков…

---

Она не привыкла спрашивать и тут же раскаиваться в том, что спросила.

– Как это – знать?

– Знание – тяжелая ноша.

Эйприл решила, что не станет больше ничего слушать, иначе ночью глаз не сомкнет. Она сменила тему и была совершенно уверена, что Чарли угадал причину.

– Ты знаешь про Джима и про меня? Знаешь, что Сеймур – его сын?

Старик лишь коротко кивнул. Его лицо по цвету напоминало камень древнего каньона, и черты были будто высечены в этом камне.

Они помолчали. Потом Чарли вдруг заговорил без всегдашней скупости на слова:

– Он стал другим. Он ищет дорогу. С трудом, но ищет. Он уже не тот человек, что уехал отсюда много лет назад.

Слова Чарли пролили бальзам на раны Эйприл. Слезы облегчения покатились по щекам; она и не думала их прятать. Но усилием воли заставила себя возразить, как диктовал ей циничный по природе здравый смысл:

– Люди не меняются, Чарли.

Индеец повернулся и посмотрел на нее.

– Ты права. Люди не меняются. Но иногда они находят себя.

Чарли умолк, и не знающий его мог подумать, что он подыскивает слова. Но Эйприл поняла: он просто размышляет, как бы не напугать ее, открыв ей больше, чем нужно.

– Ты сильная женщина. Сын – не кара, а твой выбор. Ты его сделала, зная, что твоя любовь была сильнее всего. И потому ты не потеряла себя, хотя иной раз так думала…

У Эйприл недостало смелости спросить, откуда он так точно все про нее знает. Но по-своему он ей это уже объяснил.

Знание – тяжелая ноша…

А Чарли продолжил свой экскурс в их человеческую историю:

– Три Человека всю жизнь заблуждался, думал, что сможет отказаться от самого себя. Но это никому не удается. Даже когда он выбрал легкий путь, в душе он всегда знал, что заблуждается. И не может себе простить, что не нашел смелости последовать своей природе.

Эйприл готова была поклясться, что в глазах шамана тоже блеснули слезы.

– Но теперь он обрел смелость. И это прежде всего твоя заслуга.

Они уже въехали в город. Машина двигалась по ярко освещенным людным улицам, на которых люди торопились жить. Эйприл замутило от мысли, что кого-то из них подстерегает смерть.

И она одна из немногих, кому известно – какая смерть, хоть и не известно, от чьей руки.

Она проехала Коламбус-авеню и свернула направо на Леру-стрит, потом налево на Черри-авеню и наконец на одностороннюю Сан-Франциско, тянущуюся к северу. Вскоре она остановилась перед небольшим домом из светлого дерева, утопающим, как и вся улица, в зелени вязов.

Еще недавно она гордилась этим кварталом, таким чистеньким и благополучным. При каждом доме садик с клумбами, газоном, аккуратно подстриженными кустами. Но теперь все, что раньше было привилегией, превратилось в угрозу. И защита от угрозы только одна – собачий нюх.

– Приехали.

– Хорошо тут.

Чарли открыл дверцу. Сеймур и Карел, верно, стояли у окна и ждали ее, потому что тут же вышли из соседнего дома, более внушительного, сложенного из красного кирпича. Эйприл представила Чарли Карелу и сыну, с интересом наблюдая, как они поладят. И когда увидела их улыбки, поняла, что сын Джима точно так же вошел в сердце старого индейца, как и его отец.

Она обратилась к Сеймуру таинственным голосом, который так возбуждает детей:

– У нас еще один гость. Посмотри.

Она распахнула заднюю дверцу машины. Сеймур заглянул и мгновенно узнал собаку.

– Так ведь это Немой Джо! Как он к тебе попал?

– Долго рассказывать. Тем более гость проголодался. Да и я бы съела чего-нибудь. – Она взглянула на часы. – Поздно уже, а у меня нет сил готовить. – И лукаво перевела глаза на сына. – Гамбургер или пиццу?

Сеймур вскинул вверх руки, как будто подбадривая гладиаторов на арене.

– Пиццу! Пиццу! Пиццу! Пиццу!

Эйприл умерила пыл девятилетнего вечного двигателя:

– Хорошо. Пока мы не купили Немому Джо подходящей пищи, открой ему банку спагетти, а сам надень чистую майку и джинсы. После чего – пицца на всех!

– Ура! За мной, Немой Джо!

Эйприл пошла за ними в дом. Карел и Чарли остались разговаривать у калитки. В доме пес тут же учуял кухню и отправился ее обследовать.

Эйприл в маленькой прихожей посмотрела в зеркало на свое утомленное лицо. Теперь, когда тревога за Сеймура немного утихла, на ее место вползла усталость.

На полочке рядом с телефоном лежал номер «Крониклс» трехдневной давности. На первой полосе цветное фото Суон и статья, приветствующая возвращение звезды Голливуда во Флагстафф.

Суон Гиллеспи, чудо природы, в котором перемешались такие разные гены, создает на экране подлинные шедевры. Мать у нее китаянка, а отец – про него никто в городе ничего не знает – наверняка цветной. Когда Су Йен Гиллеспи приехала во Флагстафф с ребенком пяти лет и открыла прачечную, ее тут никто и не заметил. Но стоило девочке подрасти, как все головы повернулись в их сторону.

На Суон заглядывались все парни района, пока она не стала девушкой Алана Уэллса, сына Коэна Уэллса. И тут, конечно, всем пришлось отступиться.

Всем, кроме Джима Маккензи…

На ранчо, когда Эйприл вдруг обернулась и увидела перед собой Суон, ей показалось, что всех этих лет как не бывало. Все та же хрупкая девочка, а время лишь добавило ее облику нечто загадочное.

Она держалась с какой-то странной неловкостью, словно испытывала подспудное желание спрятаться и подсматривать из укрытия.

– Можно тебя на минутку, Эйприл?

Тревога словно толкала Эйприл в спину по направлению к дому, и она промедлила с ответом. Суон увидела, что она колеблется, и поняла ее неправильно.

– Это очень важно для меня…

– Хорошо.

Они сошли с веранды и направились через двор к хоганам.

– Я хочу тебе объяснить, что тогда было между мной и Джимом.

Эйприл снисходительно пожала плечами: в конце концов ей некогда.

– Что было, то прошло, Суон. Не надо ничего объяснять.

– Нет. Я была бы рада, если бы прошло. Но некоторые вещи не проходят, пока не разберешься в них до конца.

Последовала пауза, и Эйприл подумалось, что свою речь Суон заготовила давным-давно.

– Это был не секс, а много хуже, если такое возможно. Джиму нужны были деньги, чтобы получить летные права, а я только и мечтала уехать отсюда, потому что здесь мне было душно. Во всяком случае мне казалось, что я об этом мечтаю. С Аланом я себя чувствовала как в тюрьме. И тут Джим получил это предложение…

– Какое предложение?

– Коэн Уэллс предложил ему двадцать тысяч за то, чтобы переспать со мной и чтобы Алан об этом узнал.

Эйприл почудилось, что она летит куда-то в пустоту, хотя стоило ли удивляться коварству «честнейшего» Коэна Уэллса?

– Мне тоже нужны были деньги, чтобы уехать в Лос-Анджелес. Мы с Джимом договорились встретиться в мотеле, и случайно мимо проезжал Алан, так что нам даже не пришлось распускать слухи. Представь, тогда я решила, что это большая удача. – Суон нахмурилась, словно спрашивая себя, почему судьба расставляет все по местам с таким огромным опозданием. Потом договорила до конца: – Мы поделили деньги, и каждый пошел своей дорогой. – Решившись наконец посмотреть в глаза Эйприл, она вложила в слова всю свою боль: – С тех пор я ни одной минуты не была счастлива.

Эйприл не сомневалась в ее искренности. У каждого из них четверых своя судьба, словно тень, прилепленная к подошвам, и они покорно следуют за ней в полной уверенности, что управляют ею.

Суон и Джиму хотелось всего и сразу, природа наделила их внешностью и характером, которые производили впечатление на окружающих, оба решили, что этого достаточно, чтобы ни о чем больше не заботиться.

Как бы в подтверждение мысли Эйприл, Суон высказала ее своими словами:

– Я добилась успеха и какое-то время жила этим за неимением лучшего. Но настоящее счастье в жизни я испытала только с Аланом и только благодаря ему.

Тут Эйприл начала понимать, что́ пытается сказать Суон, и сердце защемило от жалости к ней.

– Ты с ним виделась?

– Да.

– И что?

– Ничего ему не сказала. Я не могу рассказывать ему про его отца. Как это будет выглядеть? Явиться после стольких лет и разрушить то, что у него осталось?

– А как он?

– Возмужал. Он и мальчишкой был необыкновенным, а теперь стал совершенно потрясающий. Правда, он не знает об этом и, что еще хуже, не хочет знать. Он мог бы уничтожить меня одним взглядом – и пощадил. Я только потом это поняла, когда вышла от него. – Она горько усмехнулась. – Я теперь богата и знаменита. От поклонников отбоя нет. И я вдруг снова влюбилась в того, кого заставила себя возненавидеть. Ну не дура?

Эйприл еще не познакомилась с новым Аланом. Но тот, кто приехал к ней домой в злосчастный день много лет назад, никого не может возненавидеть. Уж тем более Суон.