Ксения Духова - Игра в любовь

• Название: Игра в любовь
• Автор: Ксения Духова
• Издательство: СовА
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-9705-0025-9

Если женщине за …, то не просите ее подумать о душе, ведь жизнь только начинается! А вдруг там за поворотом повстречаешь самую большую и чистую любовь…

Дерзкие и остроумные рассказы молодой и талантливой писательницы Ксении Духовой о девочках и девушках, женщинах и старушках, для которых любовь — игра. И в вечном хороводе жизни они не перестают мечтать об этом…

---

А сметана была в маленьких стеклянных баночках, куда не лезла столовая ложка. И второе невероятное — в каждом районе был большой парк с аттракционами, и это кроме общегородского, который почему-то все называли «Соловьи».

Через неделю я укаталась на машинках и «Ромашке» до омерзения. Я ненавидела парки, аттракционы и пастилу. Я не ела бананы и не ходила кормить лебедей. Я тупо лежала на балконе и читала книжки. Моя очень подвижная бабушка решила, что я больна и меня надо срочно развлечь. И она пригласила свою подругу Женю.

Женя пришла с аккордеоном на плече и бодро хлопнула меня по плечу. В тот момент я заново полюбила свою бабушку, оценив ее по достоинству. Ведь моя бабуля не носила, как Женя, цветные бриджи до щиколотки, не стриглась сама в ванной до состояния ощипанного цыпленка, не красилась хной в ярко-рыжий цвет с подтеками за ушами и не курила, закинув ногу на ногу.

Но почему-то они дружили.

— Женя, — радостно сказала бабуля, — как узнала, что тебя в музыкалку не взяли, сразу возмутилась.

— Да! — стукнула кулаком Женя, — я и говорю — нет неталантливых детей! Все достойны лабать на роялях!

— Ну, в общем-то, и не очень хотелось, — подала я голос, поняв куда клонят старушки.

— Нет, милочка! Мы не будем терять время зря и докажем этим кабалевским, что у тебя талант!

— Нет у меня таланта! У меня голова болит… я бананов хочу… Мне в книжный надо… Нам на все каникулы математику задали! 200 задачек!!! — Я судорожно рвалась из рук Жени на свежий воздух.

Но было поздно. Все случилось. План развития таланта у ребенка был прост — в день по песне. Занимаемся месяц — и я сдаю экстерном экзамены за год в музыкальной школе по классу аккордеона. Ибо, аккордеон — это вещь! Это, как рояль, только лучше. Его по всем свадьбам и поминкам с собой можно носить. На нем какие хочешь фронтовые песни можно сыграть! И даже Шопена можно! И кроме рук — ничего не надо. Голова в игре не участвует, поэтому ей можно артистично мотать туда-сюда и петь громко. А в особо трагичных местах нужно прикрывать глаза, морщиться и губы закусывать. Как от невыносимой боли. Что мне Женя и продемонстрировала. Кстати, бабушкой или тетей она себя называть запретила. Сказав, что обидится на меня, а те, на кого она обижается — долго не живут.

Пока Женя пела, я мотала головой, кусала губы и морщилась. Было невыносимо. Потом меня стали учить песне «Синий платочек». Теперь морщилась и плакала бабушка.

Когда Женя уходила, она пообещала, что я ее страшно полюблю вскоре. Потому что ее невозможно не любить — нельзя же быть равнодушной к человеку, который воспитывает твой талант!

А песню «Синий платочек» я до сих пор помню. Хотя в музыкальную школу меня так и не взяли. Не судьба.

Мое сентябрьское счастье

Самый замечательный месяц на свете — сентябрь. Школа, воротнички белые пришивать, галстуки гладить, гольфы белые с пумпончиками — красота неописуемая. Ложишься спать накануне 1-го сентября, и сердце сладко замирает. Особенно если перед этим никого из класса не видел. И думаешь — чем завтра таким летним будешь хвастаться. Ну, кроме загара, шрама от гвоздя на ноге и ворованных деревенских яблок.

А в середине сентября каждое утро тебя будит запах горящих листьев. По дороге в школу мечтается о работе дворника и прекрасных перспективах сжигания громадных лиственных куч до самой старости. А по дороге домой — топтание у догорающих костров, доедание расплющенных в портфеле бутербродов и предвкушение арбузной пирушки. В нашем поволжском городе все знают, что настоящая арбузная вакханалия начинается в сентябре, когда в каждом дворе появляется огромная машина с полосатыми арбузами. Вокруг машин выстраивается много теток, берущих на пробу «по одному арбузику». Потом у всех в доме балконы заваливаются этим счастьем, и каждый вечер на кухонных столах растут горы корок. В тазиках. Арбузы такие огромные, что с балкона их нужно выкатывать, а не приносить. И такие спелые, что не доесть и оставить на ночь — кощунство.

И в этот момент к нам приезжает бабушка. На неделю. Как она говорит — «чистить почки», а как мама тихо шепчет — «изводить гостей, тараканов и меня». Но я бабушке радуюсь. Во-первых, она готовит макароны по-флотски так, как я люблю. Она всегда спрашивает меня:

«Ну что, отвариваем макарошки с дырками?» — и достает настоящее, ребристые, короткие обрубочки.

Мама, если и варит макароны, то всегда — спагетти. А потом кладет туда жареный фарш с луком и заливает все томатной пастой. Это, мол, «спагетти болоньез». Но мы-то с бабушкой понимаем правильную флотскую жизнь! В макаронные дырочки забивается мясо, и есть такое блюдо не отказались бы даже моряки дальнего полярного плавания! А мясо должно быть не жареное, а вареное. Бабушка говорит — это очень важно. Очень. Потому что на флоте сначала варится борщ с большим количеством мяса, а потом половина из него вылавливается и засовывается в мясорубку. Я на флоте не была, но бабушке верю. Пока она жарит лук с морковкой на сливочном масле (самая вкуснотища, хоть мама и говорит, что это вредно для мозга), я кручу мясорубку. Изо всех сил. Так, что кусочки мяса летят на стенки, откуда мы их и собираем. А потом всю эту миску невесомой прокрутки бабушка — ба-бах! На сковородку! В масло! И быстро мешает, другой рукой подбрасывая макароны в дуршлаге (кажется, он так называется?). И тут же она неуловимым движением смешивает мясо с макарошками и — накладывает мне в алюминиевую миску. Это обязательно — чтобы в алюминиевой миске. Мама, если такое видит — громко кричит, что даже собаки уже везде едят из тарелок. И еще — про разные вредные вещества, которые из нагретого алюминия попадают мне прямо в мозг и отравляют его. Но я -то знаю, что на флоте из тарелок не едят, и все должно быть по-настоящему.

Мы уминаем это произведение поварского искусства за обе щеки и запиваем компотом из сухофруктов. И нет на свете человека счастливее меня.

А однажды в сентябре мама вдруг решила стать виноделом. На даче у подруги неожиданно созрел синий виноград. И никто не знал, куда его деть. Поэтому у нас на балконе появилось шесть ведер с виноградом, книга по изготовлению домашнего вина и мешок сахара. Мама читала книгу две недели. Виноград уже начал портиться и бродить, когда она решилась:

— Все! Сегодня мы ставим вино. Если получится — купим летом дачу и высадим виноград. Чем мы хуже французов?!

Мы с папой хотели сказать чем — климатом. Но вовремя промолчали.

Две двадцатилитровые бутыли стояли в теплой кухне и не проявляли признаков брожения. Мама забеспокоилась и начала звонить знакомым виноделам. Слава богу, не во Францию. Ей посоветовали сделать на горлышках индикатор. Чтобы она знала по бульканью или свисту, что процесс пошел. Но мама же — гений виноделия! Она надела на каждое горлышко по хирургической перчатке.

Сначала перчатки висели уныло и неподвижно. И мы уже стали забывать про вино. Даже бутыли перетащили в кладовку, чтобы мама не расстраивалась. И вдруг, однажды утром, она ворвалась на кухню с радостным криком:

— Ребята! Левый мизинец распух, а правая ладонь немного подергивается!

Мы с папой тревожно переглянулись и уставились на мамины руки в поисках признаков страшной болезни. Но она потащила нас в кладовку наблюдать за распуханием перчаток.

А на выходные приехала бабушка. Первые два дня мы суетились, подстраиваясь под ее распорядок дня и привыкая к развешанным на дверях комнат бабулиным халатам. В этот раз она привезла не весь свой гардероб, так что жизненное пространство еще оставалось.

В суете все забыли про вино, а ведь процесс брожения не останавливался не на минуту. На третий день бабушка, не подозревая о плохом, пошла в кладовку за банками, где прямо в лицо ей взметнулись гордые перчатки. Истошно крича, бабуля вихрем пронеслась на кухню:

— Рука!!! Руки!!! Две руки!!!

Папа проглотил спичку, которой задумчиво и расслабленно ковырял в зубах после ужина, а мама уронила на кота вилку.

Бабушка кричала, требовала от нас быстрых и разумных мер, а когда все выяснилось, оскорбилась и пожелала покинуть «этот дурдом, где нет места нормальному человеку». Напоследок, правда, тайно и мстительно разрезала ножницами все пальцы у перчаток.

Но вино все-таки получилось. Потом мы его долго переливали в бутылки поменьше, разлив половину. Соседи долго морщили нос, когда выходили в общий коридор — пока запах не выветрился. А ведь раньше у нас была репутация хоть и ненормальной, но все-таки весьма умеренно пьющей семьи.

Бойкая вдова

Бабушка очень за меня переживает. Очень. Так и говорит — это я, мол, из-за тебя вся седая и нервная.

А все потому, что я не замужем. Это ненормальное для женщины состояние длится уже долго. Поэтому бабушка проводит со мной беседы. Ходит кругами, когда я сижу себе расслаблено на диване и книжку читаю. Начинает издалека. Вот, мол, все гуляют и веселятся, а я себе глаза порчу. Ослепну — и все. Она мне читать вслух не будет. А мужа нет. Значит, останусь я одна и без помощи.