Роман Подольный - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 23

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 23
• Автор: Роман Подольный
• Издательство: Издательство «Знание»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1980
• ISBN: ISSN 0132-6783

---

Рюкзаки были полны. Некоторых трудов стоило поймать "автономного грибника" — Степин забыл включить автостоп. Наконец он изловчился, набросил ватник на яростно сопротивлявшееся насекомое и выключил его; обездвиженный паучок втянул конечности и вновь стал компактным бруском металла.

— Ну что, по домам? — весело спросил Степин. — Полчасика нам хватило на все дела. Теперь давай, хозяйка, маринуй.

Он с натугой взвалил тяжелый рюкзак. Галка с недоумением смотрела на расхристанный лес — в сборе грибов результат для нее всегда был десятым делом. Мы поплелись обратно вдоль опушки, сгибаясь под тяжестью рюкзаков.

— Идем напрямик! — взмолилась вдруг Галка. — А то чувство такое, будто и в лесу не побывали.

Мы углубились в сосняк. Здесь в не тронутых никем зарослях царило бабье лето, листопад расцветился вокруг во всю свою огненную палитру. Даже рационалист Степин вроде бы проникся этим очарованием.

Ближе к опушке стали вновь встречаться разрытости, а из чащи начал доноситься немолчный хруст. Степин озадаченно прислушивался, приглядывался к следам.

— Не знай я, — сказал он наконец, — что Агушка в моем рюкзаке, я бы подумал, что он работает где-то здесь. Тот же почерк, только еще более решительный, еще более, я бы сказал, бескомпромиссный.

Действительно, осинка, по-видимому, мешавшая добраться до вожделенного гриба, была вырвана с корнем, массивный пень рядом был разобран на щепочки в поисках опенок…

— Что же это может быть?

— АГ-2? — неудачно пошутил я.

Степин смерил меня взглядом и направился в осинник. Шум стал явственнее. Слышался треск вспарываемых корней, шорох разгребаемой почвы, посвистывание лезвия, взрезающего грибные корешки…

— Вот он!

В чаще желтолистых кустов виднелся нацеленный в зенит объемистый зад в кожаных штанах, этот зад был эпицентром лесной разрухи. Вдруг он распрямился, и над волнующейся листвой возникла морковного цвета физиономия. Она с неудовольствием отвернулась от возможных конкурентов, вновь нырнула в таинственный папоротниковый сумрак, и треск возобновился.

— Крюкодумов, начальник отдела кадров! — шепнула Галка.

Да, это был он. Крюкодумов по праву считался одним из активнейших грибников отдела.

— Вот это собиратель! — подзуживал я Степина. Тот, не отвечая, двинулся прочь. Позади нас с трясущихся стволов сыпались листья…

— Да-а, — сказал Степин задумчиво, когда мы уже вышли к шоссе, человек — это все-таки венец творения. Куда моему паучку до Крюкодумова! Электроника, бионика, новейшие достижения оптики, химии — а приходит простой человек в кожаных штанах, и тебе становится ясно — вся работа еще впереди. Но ничего, — Степин оптимистически тряхнул головой, — следующий мой «Грибник» по результативности сравняется с Крюкодумовым, уж я этого добьюсь!

ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА

Станислав Лем. Голем XIV

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предисловие / Przedmowa (1973)

Уловить исторический миг, в который счеты обзавелись разумом, не легче, чем миг, когда обезьяна превратилась в человека. И все же от той минуты, когда Ванневар Буш создал анализатор дифференциальных уравнений, положивший начало бурному развитию интеллектроники, нас отделяет время всего лишь одной человеческой жизни. Построенный позже, на исходе второй мировой войны, ЭНИАК стал первым устройством, прозванным — до чего преждевременно! — "электронным мозгом". На самом деле ЭНИАК был компьютером, а если примерить его к Дереву Жизни — примитивным нервным узлом — ганглием. Но именно с него историки начинают отсчет эпохи компьютеризации. В пятидесятые годы XX века появился большой спрос на цифровые машины. Одним из первых начал их массовое производство концерн IBM.

Эти устройства имели немного общего с процессами мышления. Они занимались обработкой данных — в области экономики и крупного бизнеса, государственного управления и науки. Вошли они и в сферу политики: уже первые образцы использовались для предсказания результатов президентских выборов. Примерно в то же время "РЭНД корпорейшн" заинтересовала руководство Пентагона возможностью прогнозировать военно-политическую обстановку в мире при помощи "сценариев возможных событий". Отсюда был один только шаг до более надежных методик, таких, как CIMA [Cross Impact Matrix Analysis — перекрестный импульсный матричный анализ (англ.)], на базе которых спустя два десятилетия возникла прикладная алгебра возможных событий, названная (впрочем, не слишком удачно) политикоматикой. Компьютер выступил и в роли Кассандры, когда в Массачусетском технологическом институте стали разрабатывать первые формальные модели земной цивилизации, в рамках пресловутого проекта "The Limits of Growth" ["Пределы роста" (англ.)]. Но не эта ветвь компьютерной эволюции оказалась главенствующей на исходе столетия. Армия использовала цифровые машины еще с конца второй мировой войны в соответствии с системой военно-стратегического планирования, опробованной на театрах военных действий. На стратегическом уровне решения по-прежнему принимались людьми, но задачи второстепенные, менее важные, нередко передоверялись компьютерам, которые все шире включались в систему обороны Соединенных Штатов.

Они составляли нервные узлы континентальной сети раннего оповещения. Такие сети стремительно устаревали технически. На смену первой из них CONELRAD — приходили все более совершенные варианты сети EWAS — Early Warning System [Система раннего оповещения (англ.)]. Основой оборонительного и атакующего потенциала служила система мобильных (подводных) и стационарных (подземных) баллистических ракет с термоядерными боеголовками и кругообразная система радио- и гидролокационных баз, а вычислительные машины служили звеньями коммуникации, то есть осуществляли чисто исполнительские функции.

Автоматизация входила в жизнь Америки широким фронтом, сначала «снизу», в сфере услуг, не требующих особой интеллектуальной активности и потому легко поддающихся автоматизации (банковские, транспортные, гостиничные услуги). Военные компьютеры решали строго ограниченные задачи: поиск целей для комбинированного ядерного удара, обработка данных спутникового слежения, оптимизация передвижения флотов и корректировка орбит тяжелых военных спутников MOL (Military Orbital Laboratory) [военная орбитальная лаборатория (англ.)].

Как и следовало ожидать, область, в которой право принятия решений препоручалось автоматическим системам, все расширялась. Это было естественным следствием гонки вооружений, но и последовавшая затем разрядка не привела к сокращению инвестиций в интеллектронику: замораживание термоядерных вооружений высвободило значительные средства, от которых Пентагон после окончания вьетнамской войны не собирался полностью отказываться. Но и тогда компьютеры (десятого, одиннадцатого и, наконец, двенадцатого поколения) превосходили человека лишь быстротой выполнения операций. Становилось все очевиднее, что именно человек — тот элемент оборонительных систем, который замедляет их действие.

Не удивительно, что среди специалистов Пентагона и ученых, связанных с т. н. "военно-промышленным комплексом", зародилась идея изменить направление интеллектронной эволюции. Этот подход окрестили «антиинтеллектуальным». Как утверждают историки науки и техники, у его истоков стоял английский математик середины XX века А.Тьюринг, создатель теории "универсального автомата". Имелась в виду машина, способная выполнить КАКУЮ УГОДНО операцию, если ее можно формализовать, то есть представить в виде идеально воспроизводимой процедуры. Различие между «интеллектуальным» и «антиинтеллектуальным» подходами в интеллектронике сводится к следующему. Машина Тьюринга элементарно проста, а ее возможности целиком зависят от ПРОГРАММЫ. Напротив, в работах двух американцев — «отцов» кибернетики — Н.Винера и Дж. Ньюмена содержался замысел системы, которая могла бы САМА СЕБЯ программировать.

Это перепутье мы, разумеется, рисуем в самых общих чертах — с высоты птичьего полета. Конечно, способность к самопрограммированию возникла не на пустом месте. Ее необходимой предпосылкой был высокий уровень сложности компьютера. Различие двух подходов, в середине XX века еще незаметное, оказало большое влияние на позднейшую эволюцию математических машин, особенно когда окрепли и обрели самостоятельность такие отрасли кибернетики, как психоника и многофазовая теория принятия решений. В 80-е годы в военных кругах возникла мысль о полной автоматизации всех операций высшего уровня, как военно-командных, так и политико-экономических. Эту концепцию, названную впоследствии "Идеей Единственного Стратега", как утверждают, первым выдвинул генерал Стюарт Иглтон. Она предусматривала, что над компьютерами, занятыми поиском оптимальных целей атаки, над коммуникационно-вычислительной сетью противоракетного оповещения и обороны, над всевозможными датчиками и боеголовками, возникнет мощный центр, способный на каждой стадии, предшествующей началу военных действий, благодаря всестороннему анализу экономических, военных, политических и социальных данных неустанно оптимизировать ситуацию в мире, обеспечивая Соединенным Штатам преобладание в масштабе планеты и ее ближайшего космического окружения, расширившегося уже за пределы лунной орбиты.