Анна Ольховская - Право бурной ночи

• Название: Право бурной ночи
• Автор: Анна Ольховская
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36362-9

Для журналистки Анны Лощининой встреча с одноклассницей Жанной обернулась настоящим абсурдом. Мало того что, отрубившись в гостях у Жанны, Анна очнулась в психиатрической больнице. Там она наконец узнала о себе все: никакая она не Лощинина – поэтесса и журналистка, любимая муза и автор песен модного исполнителя Алексея Майорова, а олигофренка Пульхерия – санитарка из психушки. В спецовке Пульхерии и со шваброй в руках Анна проворачивает такое, что настоящим психам и во сне не снилось…

---

Поначалу Жанна даже работала на фирме мужа. Но, вероятно, сильно утомляла Михаила, потому что вскоре он купил жене помещение под магазин в центре города, оформил на нее все лицензии, открыл счет и сказал: «Дерзай, дорогая, только не пытайся больше быть фармацевтом, не твое это, не твое». Жанка с энтузиазмом взялась за дело, обустроила все по своему вкусу и болтается на плаву уже несколько лет, не тонет. Да и сложно утонуть, имея такого всемогущего мужа. Во всяком случае, на ее магазин не наезжают ни братки, ни налоговая инспекция.

Я вышла от Людмилы Петровны с гудящей головой. Очень сложно не заболеть, находясь так долго рядом с этим сгустком злобы. Расстреляла всю ауру, на фиг. Приду сейчас домой, Лешке позвоню. Надо же как-то ауру латать.

Глава 4

Но дозвониться до Лешки не получилось. «Абонент временно не доступен» – гугнила трубка. Наверное, в самолете сейчас, вот и отключил. Честно говоря, я даже не знаю, куда Лешка летит, абсолютно не интересуюсь его гастрольным графиком. Этот график настолько плотный, что я просто диву даюсь – как Лешка выдерживает такой ритм. Сегодня прилетел, завтра уже улетает. А бывает, что утром прибыл, вечером убыл. Кошмар!

Это, конечно, и является основной причиной того, что мы ни разу не встречались очно. Полгода мы только созваниваемся, но за эти полгода у нас уже накопилось материала на пару альбомов. Скоро, в июле – августе, у Лешки будет перерыв в гастролях. Он отпустит свой коллектив на отдых, я приеду к нему в Москву, и мы выберем из всего написанного самое лучшее. Лешка запрется в студии звукозаписи, и, думаю, где-то к октябрю – ноябрю этот трудоголик выпустит альбом и подготовит новую программу.

Заверещал телефон. Наверное, Жанка опять. Точно!

– Привет, привет, Нюсик. Ну как ты, приняла уже вертикальное положение?

– Шутишь! Я даже в редакцию успела съездить, поработала над статьей, во как.

– Ура труженикам пера! Ты смотри, стихами заговорила. Я вижу, общение с поэтами заразно. Ну что, работаем надо мной?

– Над тобой, Цветик, пусть работают твои стилисты, массажисты, а иногда и законный супруг. А мы будем работать над материалом о тебе, косноязычная ты моя, – не преминула поумничать я.

– Ладно, ладно, не слепи интеллектом. Ближе к делу, – упорствовала Жанка.

– Ну хорошо, хорошо. Сегодня у нас что, какое число?

– Пятое июня, балда.

– Сама балда. Так, значит, пятое июня. С Майоровым у нас работа запланирована где-то в июле – августе, мне еще надо сдать статью, которую я уже практически закончила, и очерк про многодетную семью. Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы препарировать тебя?

– Фи, как ты гадко сказала. Так и вижу растопыренную лягушку из учебника биологии. Не надо меня растопыривать, про меня надо стихи писать, – кокетничала Жанка.

– Ага, если только басни, типа «Стрекоза и муравей».

– Да, всегда плакала над горькой судьбой милой стрекозки и хотелось затоптать этого мужлана – муравья. Но ты опять меня запутала, по делу говори.

– Я уже битых полчаса слушаю твое бренчанье и не слышу ответа на простой вопрос – сколько дней на тебя отвести?

– Я думаю, дней десять.

– Жанна, Жанна, ку-ку, проснись. Какие десять дней, я что, по-твоему, роман написать должна? Пять дней – выше крыши.

– Мало, ну Нюшечка, ну заечка, ну хотя бы недельку, – заныла Жанна.

– Нет, пяти дней вполне достаточно, поверь мне, – упорствовала я, – да и не смогу я больше, ведь с первых чисел июля у меня все занято, я же тебе говорила. В общем, так. Я смогу к тебе приехать с 20 по 30 июня, в этом промежутке. Устраивает?

– Ну что ж, пять так пять. Я переговорю с Мишаней, он как раз в конце июня опять в командировку едет, а потом тебе перезвоню, скажу точно – когда. Договорились?

– Разве от тебя отвяжешься. Договорились. Только ты уж позвони хотя бы за пару дней до часа Х, чтобы я собраться могла.

– Хорошо, обязательно. И вот еще что. Слушай, Нюсь, не говори никому, что ко мне едешь, ладно?

– Почему?

– Хочу, чтобы твоя статья была для всех сюрпризом. Вот бомба будет, на тусовках все скукожатся от зависти, – радовалась Жанка.

– Как мало надо человеку для счастья, – вздохнула я, – просто детский сад какой-то! Ну хорошо, никому не скажу.

– Никому-никому, даже лучшей подруге, – не успокаивалась Жанка.

– Не увлекайся, Жанусь. А лучшей подруге я и не смогла бы сказать, Таньский в отпуске, в Турции.

– Какой Таньский?

– Здрасьте. Танюха моя, мы с ней с первого класса дружим, страшно вспомнить, сколько лет уже, ты что, забыла?

– А, Старостенко! Как же, помню. Ну как она? Хотя ладно. Наговоримся у меня. А сейчас мне пора бежать. Значит, помни – тайна!

– Пока, Мата Хари губернского разлива, – улыбнулась я и положила трубку.

Следующие пару дней прошли в обычной для окончания работы над статьей суете.

Я без конца моталась в редакцию, выпивала с Людочкой литры кофе, задыхалась в извергаемых ею клубах дыма (курящий каракурт – это не только тренинг для картавых, это еще и незабываемое зрелище) и уползала от нее совсем измочаленной, напоминая себе улитку, которую пытался изнасиловать жук-носорог: не отымею, так хоть в футбол поиграю. Все, в следующий раз статью для газеты Людмилы Петровны я буду писать ну очень не скоро, будь она хоть трижды профи. Если бы не Лешка, висеть мне высохшим трупиком в ее паутине.

Сегодня, сдав наконец материал в печать, после насыщенного и плотного общения с Людком я сидела дома и бездумно пялилась в телевизор. Обычно, закончив работу над какой-нибудь статьей, я звоню Таньскому, и мы с ней идем в сауну смывать накопившийся негатив. Раньше ходили вдвоем в люкс, но там скучно, нет того разнообразия впечатлений, как при коллективном посещении (И попрошу без гнусных ухмылочек – в бане мы моемся. И только). Но и общая баня тоже не в кайф. И мы нашли оптимальный вариант. В одном из многочисленных оздоровительных комплексов, где есть кроме парилки и бассейн, и гидромассаж, и водопад – сеансы поочередно мужские и женские, и количество мест ограничено. Вот туда мы с Таньским и стали ходить, устраивать праздник жизни. Места там достаточно, все бабцы приходят мелкими компашками, располагаясь со вкусом. Общество весьма демократичное, поскольку выпендриться особо-то нечем, все голые. Если только фасоном шляпок для парилки, но и здесь в основном старые вязаные колпаки. И напоминает вся наша банная тусовка лежбище тюленей (если можно представить тюленей в вязаных колпаках). Те же томно развалившиеся тушки, тот же мерный гул над стадом, так же лениво отдельные особи поднимаются, вперевалку плюхают к бассейну, и так же, с шумом и фырканьем, падают в воду. Мы с Танюхой постоянно удивляемся молодецкому здоровью и лошадиной выносливости так называемых старушек. Честное слово, друзья, легенды про оборотней – правда! Сложены они именно об этих дамах. Вы все с ними встречались, особенно в час пик в общественном транспорте. Когда в набитый стиснутыми в самых замысловатых позах пассажирами автобус начинает втискиваться дряхлая старушка. Сгорбленная, несчастная, доживающая, похоже, последние дни на этом свете, пытается войти она в салон. И, боясь приблизить кончину этого антиквариата, пассажиры, мысленно матерясь, стараются принять еще более причудливые позы, в сравнении с которыми «Камасутра» отдыхает, и пустить рассыпающуюся леди в автобус. Но если бы видели сострадательные пассажиры этих старушек в бане! Забираются они обычно на самые верхние полки в парилке, где у меня лично от жары кожа лопнула бы вмиг, и начинают охаживать друг дружку вениками. Потом, раскалившись до алого сияния, они лезут под водопад, над которым висит объявление: «Время нахождения не более 5 минут». Ха! Наивные. Наши экс-дряхлушки торчат там по полчаса, подставляя под водяной молот самые разнообразные части тел. Но я все равно в транспорте стараюсь уступить им место, потому что я видела их мускулы.

В общем, распаренные и расслабленные, потягиваем мы с Таньским пиво, треплемся обо всем и ни о чем, и не нужны нам никакие психотерапевты. Уходит, смывается весь напряг, и наступает полный релакс. Можно и опять на баррикады.

Но сегодня Таньского нет, она нежится на пляжах Турции, а я сижу тут одна-одинешенька. Может, поэтому так отвратно на душе. Даже почему-то захотелось всплакнуть, чего не делала даже в период развода с мужем. «Эй, эй, ты чего, – возмутилась я, – а ну, брысь, хандра! Еще не хватало! Может, пора начинать сериалы смотреть и рыдать по ходу действия, положив рядом пачку бумажных платков, чтобы было куда сморкаться во время особенно трогательных сцен. Пошла, пошла, не дождешься!» Хандра гаденько ухмыльнулась и показала мне… Нехороший, в общем, жест показала, неприличный. Я уже собиралась снять тапку и запустить этой сволочи в лоб, но тут запиликал мобильный телефон, воспроизводя мелодию одного из хитов Майорова. Победно показав хандре язык, я схватила трубку: