Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина

• Название: Борьба и победы Иосифа Сталина
• Автор: Константин Романенко
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24400-3

Скрупулезно сопоставляя известные факты и новые документы, ав­тор аргументировано разрушает устоявшиеся мифы, более полувека искажавшие личность И. В. Сталина. В книге исследуются и вскрывают­ся мотивы и действительные причины его поступков и решений. Такой подход позволил впервые в историографии раскрыть историю проис­хождения политического имени вождя.

---

Нехватку продовольствия ощутили и обеспеченные слои обще­ства. В столице России не стало ни хлеба, ни масла, ни сахара, ни яиц, ни картошки — жаловались пребывавшие в городе иностран­цы; в лучшем ресторане Петрограда предлагали лишь рыбу и зе­лень. «Нехватка продовольствия, — писал в своих мемуарах Уиль­ям Моэм, — становилась все более угрожающей, приближалась зи­ма, и не было топлива. Керенский произносил речи. Ленин скры­вался в Петрограде, говорили, что Керенский знает, где он находит­ся, но не осмеливается его арестовать. Он произносил речи».

Власти лихорадочно пытались найти выход из создавшегося по­ложения. Стремясь ослабить нарастание общенационального кри­зиса и укрепить позиции Временного правительства, ВЦИК и Ис­полком Советов объявили о созыве Демократического совещания. В работе совещания, представлявшего весь спектр российских пар­тий, состоявшегося 11—12 сентября в Петрограде, приняли уча­стие 1582 делегата от Советов, профсоюзов, армии и флота, коопе­ративов.

После возвращения большевиков к снятому до того лозунгу «Вся власть Советам!», в статье «К Демократическому совещанию» 14 сентября Сталин писал: «Если Советы и Комитеты оказались главными оплотами революции, если Советы и Комитеты победи­ли восставшую контрреволюцию, — не ясно ли из этого, что они должны быть теперь основными носителями революционной власти в стране?»

Однако раздираемое партийными и чисто эмоциональными разногласиями совещание зашло в тупик. Не найдя реальных пу­тей выхода из кризиса, 20 сентября оно выделило из своего состава представителей в новый постоянно действующий орган — Вре­менный совет Российской Республики (Предпарламент), призван­ный быть представительным органом российских партий до созы­ва Учредительного собрания.

Это был лишь очередной маневр, не менявший существа вла­сти. Полномочия этого органа были ограничены лишь совещатель­ными функциями, и по предложению Ленина большевики стали бойкотировать Предпарламент. 21 сентября Сталин выступил по этому вопросу на заседании большевистской фракции Демократи­ческого совещания, а 27 сентября в газете «Рабочий путь» появи­лась его статья «Правительство буржуазной диктатуры».

Нет. Постоянно выступавший на страницах большевистской прессы, имевший прямые контакты с пролетарскими массами, Сталин не пребывал «в тени». К этому времени он стал в стране за­метной политической фигурой: его знают, он имеет авторитет, на него надеются. 29 сентября избирательными округами Петрогра­да, Екатеринослава, Закавказья и Ставрополья его кандидатура бы­ла выдвинута в Учредительное собрание.

Охвативший страну экономический хаос усугублялся. Прави­тельство лихорадочно искало выход из создавшегося положения.

В сентябре ситуация в столице превратилась в критическую. Авст­ро-германские войска захватили острова на Балтике, обозначив уг­розу удара по Кронштадту и Петрограду. Правительство заготови­ло план эвакуации, в городе усилились грабежи, и повсеместно шел открытый торг золотом, бриллиантами и фарфором из дворцов бывшей царской фамилии. Биржевые ведомости писали, что «еще никогда Россия так не стояла на краю гибели».

В этих условиях находившийся в Гельсингфорсе Ленин 12 сен­тября пишет письмо Центральному комитету «Большевики долж­ны взять власть», а 14-го — «Марксизм и восстание». В этих пись­мах он утверждает, что в стране сложились как объективные, так и субъективные условия для вооруженного восстания. Он доказыва­ет, что существующего активного большинства «революционных элементов народа в обеих столицах достаточно» для того, чтобы не только завоевать власть, но и удержать ее.

Ленин торопил ЦК. Он считал, что Керенский готов пойти на сговор с немцами и сдать Петроград. «Предстоящая отдача Пите­ра, — пишет он, — сделает наши шансы в сто раз худшими. А отда­че Питера при армии с Керенским и К0 во главе мы помешать не в силах».

Он был категоричен и не хотел больше ждать вызревания си­туации. Момента, когда взятие власти будет соответствовать фор­мальным правовым нормам. «Ждать формального большинства, — говорит он, — наивно: ни одна революция этого не ждет. И Керен­ский с К0 не ждут, а готовят сдачу Питера... Нет аппарата? Аппарат есть: Советы и демократические организации». В качестве практи­ческой меры Ленин предлагает найти поддержку этим действиям в самой партии: «Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для пар­тии: на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительст­ва». Ленин не сомневается в успехе: «Взяв власть сразу в Москве и Питере (неважно, кто начнет; может быть, даже Москва может на­чать), мы победим безусловно и несомненно».

Настаивая на решительных действиях, Ленин не ограничивает­ся призывом. Он предложил схематически план проведения вос­стания и требовал «арестовать и разогнать» Демократическое со­вещание, «мобилизовать вооруженных рабочих, призвать их к от­чаянному последнему бою». Однако дерзкий план Ленина не нашел бесспорной поддержки в ЦК. Каменев и Зиновьев реши­тельно выступили против него, Троцкий предложил свой «альтер­нативный план», увязывая тактику действий с поддержкой Сове­тов. Сталин не стал с категоричностью Зиновьева и Каменева вы­ступать против Ленина, но не склонился и на сторону Троцкого. Он решил передать письма Ленина в крупные парторганизации для обсуждения и принятия окончательного решения.

Было ли это проявлением нерешительности Сталина? Или у не­го не было своего мнения?

Нет. Все было им осмыслено. Он считал, что начинать восста­ние, не дожидаясь съезда Советов, преждевременно, однако он не хотел подрывать авторитет вождя вступлением с ним в конфронта­цию. Эта позиция объясняется не только тем, что с июльского кри­зиса Сталин лично много сделал для перетаскивания Советов на сторону большевиков и завоевания партийного влияния в этих ор­ганах.

Сталин трезво воспринимал и взвешивал обстановку Он видел, что даже при полном успехе восстания в «двух столицах» больше­вики не имели никаких гарантий в том, что они получат поддерж­ку в стране. Еще одним весомым аргументом для его позиции явля­лось то, что во фронтовых частях были сильны эсеровские и мень­шевистские настроения.

Кроме того, он понимал, что выглядевший красиво на бумаге сам ленинский план восстания был рассчитан на почти идеальный вариант. На условную ситуацию, при которой действиям восстав­ших не будет оказано серьезного сопротивления. Призыв к рабо­чим отрядам «погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к цен­трам города» был чисто умозрительным и эмоциональным. Отря­ды могли ввязаться в затяжные бои и действительно погибнуть, и тогда торжество победителей не ограничилось бы полумерами тю­ремных репрессий участников борьбы.

Расплата неминуемо обернулась бы кровью — более обильной, чем после поражения революции 1905 года. Она залила бы кровью улицы Петрограда и Москвы. Но это стало бы не только поражени­ем самого восстания, а крахом и гибелью всей партии.

В отличие от скрывавшегося от властей Ленина находившийся в гуще событий Сталин постоянно занимался в этот период укреп­лением и усилением партии. Он знал, что идет наращивание ее кад­рового потенциала. Время работало на большевиков, и Сталин эф­фективно использовал это время.

К октябрю 1917 года численность партии возрастет с 240 до 350 тысяч, и парторганизации будут существовать уже более чем в 100 городах; ежедневный тираж большевистских газет достигнет 600 тысяч экземпляров, а на фронте будет 50 тысяч большевиков. Но это к октябрю. В любом случае практически бескровный (о чем почему-то «язвят» антикоммунисты) захват власти в октябре 1917 года исторически подтвердил правоту тактики Сталина.

Торопливость не была присуща его характеру В этот момент, когда появилась реальная возможность дальнейшего укрепления Советов через созыв съезда, при обозначившейся перспективе ле­гитимного признания лидерства в них большевиков, Сталин не ви­дел необходимости в поспешных и непредсказуемых действиях. Позже, в феврале 1924 года, он пояснял свою позицию: «Что озна­чало поднять восстание в такой момент? Поднять восстание в та­кой обстановке — это значит поставить все на карту».

Он не изменил своей точки зрения и позже. В выступлении по поводу 50-летия Ленина Сталин с легкой иронией комментирует позицию ЦК: «Нам казалось, что дела обстоят не так просто, ибо мы знали, что Демократическое совещание состоит в половине или по крайней мере в третьей части из делегатов фронта, что арестом и разгоном мы можем не только испортить дело и ухудшить отно­шения с фронтом. Нам казалось, что все овражки, ямы и ухабы на нашем пути нам, практикам, виднее. Но Ильич велик, он не боится ни ям, ни ухабов, ни оврагов на своем пути, он не боится опасно­стей и говорит: «Встань и иди прямо к цели». Мы же, практики, считали, что надо было обойти эти преграды, чтобы взять быка за рога. И, несмотря на все требования Ильича, мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успешного восстания. Ильич был уже тогда в Петрограде. Улыбаясь и хитро глядя на нас, он сказал: «Да, вы, пожалуй, были правы»... Товарищ Ленин не боялся призна­вать ошибки».