Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина

• Название: Борьба и победы Иосифа Сталина
• Автор: Константин Романенко
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24400-3

Скрупулезно сопоставляя известные факты и новые документы, ав­тор аргументировано разрушает устоявшиеся мифы, более полувека искажавшие личность И. В. Сталина. В книге исследуются и вскрывают­ся мотивы и действительные причины его поступков и решений. Такой подход позволил впервые в историографии раскрыть историю проис­хождения политического имени вождя.

---

Возглавив Бакинскую организацию, Иосиф Джугашвили не мог не сосредоточить свое внимание на мерах по разоблачению дея­тельности провокаторов, вербуемых властями в социал-демокра­тической среде. В его непосредственное ведение вошли партийная «разведка и контрразведка».

И, человек аналитического мышления, прекрасно разбирав­шийся в тонкостях и особенностях политической борьбы, он ясно осознавал, что действительно эффективной практика противодей­ствия охранным службам станет лишь в том случае, если револю­ционеры создадут собственную систему контрразведки и будут иметь своих людей в кабинетах карательных ведомств.

В его планах несложно разобраться, обратив внимание на аген­турное донесение, полученное Тифлисским охранным отделением в ноябре 1909 года. «На Тифлисской общегородской конферен­ции, — сообщал секретный сотрудник охранки, — присутствовал приехавший в Тифлис из Баку Коба (Сосо) — Иосиф Джугашвили, благодаря стараниям которого конференция решила принять ме­ры к тому, чтобы партийные члены находились на службе в разных правительственных учреждениях и собирали бы нужные для пар­тии сведения».

И осенью в сообщении агентуры указывалось, что «один пар­тийный служащий» работает даже в канцелярии генерал-губерна­тора Тифлиса. Впрочем, то, что в охранке и полиции служили со­трудники, не только симпатизировавшие революционерам, но и помогавшие им, не является секретом для историков.

Действия, предпринимаемые революционерами для того, что­бы защитить свои ряды, вытекали из самой сути жизни. Провокаторство являлось ахиллесовой пятой подполья. От выявления внедрен­ных в его среду агентов охранки зависела не только судьба отдель­ных участников, но и само существование организации. Поэтому, когда Джапаридзе получил сведения о связях с охранкой секрета­ря Союза нефтепромышленных рабочих Николая Леонтьева, во­прос был вынесен на заседание Бакинского комитета РСДРП. Об­винения в провокационной деятельности бывшему секретарю Союза предъявили Джапаридзе, Джугашвили и Якубов.

Конечно, для руководителей организации не все было ясно в хитросплетениях ходов служб полицейского сыска. Но далеко не безобидные события, взволновавшие бакинское подполье, требо­вали определенной оценки. И 28 сентября Михаил сообщил в ох­ранное отделение: «В силу множества распространившихся слухов о провале техники Бакинский комитет решил выпустить прокла­мацию, отпечатав ее в частной типографии. Прокламация написа­на Кобой и содержит в себе изложение мер, принятых Бакин­ским) к(омитетом) для спасения техники и объявление о ряде про­вокаторов, обнаруженных в организации. Таковыми являются: бывшие наборщики в типографии Александр Прусаков, жена его Дуня Козловская, Фирсов Балаханский, Сашка Романинский и Ни­колай Аеонтьев — бывший секретарь Союза нефтепромышлен­ных рабочих».

Прокламация, в которой лица, перечисленные в доносе секрет­ного сотрудника охранки, объявлялись провокаторами, появилась на следующий день. Она была отпечатана в типографии «Арамазд». В ней сообщалось, что «охранке удалось установить местонахожде­ние подпольной типографии («техники») и она планировала захва­тить ее во время печатания «Бакинского пролетария». В проклама­ции указывалось: «Объявляется также провокатором бывший сек­ретарь Союза нефтепромышленных рабочих Аеонтьев, недавно арестованный вместе с мирзоевцами и потом освобожденный. В Москве и за границей известен под кличкой Демьян».

Бывший секретарь Союза нефтепромышленных рабочих дей­ствительно был секретным сотрудником службы сыска, но не ох­ранки, а ГЖУ. К агентурной работе Леонтьева привлек полковник Дынга, заступивший на должность начальника Тифлисского ГЖУ летом 1909 года. Историк Александр Островский установил, что, получив в управлении кличку Эстонец, первую информацию про­вокатор дал 27 сентября, а последнюю — 26 октября. Возобновив с 5 ноября передачу информации под кличкой Донской, Леонтьев продолжал передавать ее до 25 ноября 1910 г., пока не был убит.

Предпринятые комитетом превентивные меры разрядили си­туацию, но не ликвидировали угрозу предательства в целом. Охран­ка продолжала получать информацию от своих остававшихся еще не разоблаченными сотрудников. Об очередном появлении в Баку Джапаридзе ей стало известно 14 октября из сообщения Фикуса: «Приехал Алеша Джапаридзе, ночует у своей жены, днем его нигде нельзя видеть, его очень скрывают. Сегодня или завтра Коба едет в Тифлис для переговоров о технике».

Власти отреагировали на это сообщение незамедлительно. В тот же день на квартиру Джапаридзе явился помощник пристава с двумя городовыми, но, кроме Джапаридзе и его жены, полицей­ский наряд неожиданно обнаружил в ней еще двух неизвестных. Гостями хозяина «крамольной» квартиры были Джугашвили и Орджоникидзе.

Казалось, что удача сама шла в руки полицейского чина: одно­временный арест трех видных большевиков мог стать ступенью в его карьере, но помощник пристава упустил свой шанс. Его подвелочувство бюрократического формализма. Санкции на арест иных лиц не было, и, не решившись проявлять инициативу, правда, оста­вив одного городового у парадного подъезда, а другого — у черного входа, он отправился звонить начальству.

Ситуация была критической. «Мы стали раздумывать, — вспо­минала жена Джапаридзе, — каким образом дать возможность уй­ти Сталину и Серго. Ясно было, что надо спровадить одного из го­родовых». Положение спасли 10 рублей «на расходы», которые по­лучил служивый, посланный в лавку за папиросами. Пристав был взбешен, когда, вернувшись с распоряжением: «Взять всех», — в квартире он застал только Джапаридзе.

На этот раз Иосиф Джугашвили снова избежал опасности, и со­общение Фикуса, поступившее в Бакинское охранное отделение, вскоре подтвердилось. Он действительно выехал в Тифлис, но его поездка носила не только рабочий характер. Она была связана с судьбой С.А. Тер-Петросяна (Камо). Арестованный два года назад в Берлине, 21 сентября он был выдан Германией России, и револю­ционеры получили информацию, что 12 октября Камо привезли в Тифлис. Там он был передан в руки Губернского жандармского управления. Но, когда после медицинского освидетельствования Камо поместили в тюремную больницу, он вскоре бежал и был пе­реправлен за границу.

Отправляясь в поездку, уже по выработавшейся годами при­вычке Иосиф Джугашвили принял необходимые меры конспира­ции, и, как отмечено в документе охранки, «назначенный на вок­зале на пост наружного наблюдения не видел его выезда». Правда, из сообщения своего агента Бакинское охранное отделение узнало о его отъезде в тот же день.

18 октября Михаил спешно доносил: «Скорым поездом № 11 в 6 час. вечера Коба выехал в Тифлис на конференцию. Там будет ре­шаться вопрос об издании общего для Кавказа органа «Кавказский пролетарий» и другие связанные с этим вопросы. На этой неделе Коба вернется и сейчас же приступит к постановке техники. Кому перейдет это дело в случае его ареста — неизвестно, поэтому это крайне нежелательно, так как во всех отношениях повредит делу».

С последним соображением своего секретного сотрудника рот­мистр Мартынов не мог не согласиться. Должность заведующего Народным домом давала Коберидзе возможность быть в курсе дел социал-демократов, и начальник охранного отделения не хотел те­рять ценного агента.

Иосиф Джугашвили был еще в пути, когда, опережая его, по проводам прошла телеграмма, уведомлявшая начальника район­ного охранного отделения о необходимости встречи Кобы «в Тиф­лисе, с указанием цели его поездки». Но уже на следующий день Мартынов телеграфировал, что «арест Кобы безусловно нежелате­лен ввиду грозящего провала агентуры и потери освещения пред­стоящей ликвидации местной организации и ее техники».

Впрочем, такое предупреждение уже не имело смысла. Даже при нетерпеливом желании арестовать Кобу тифлисская охранка не могла. Она вообще не обнаружила его прибытия и, пытаясь ор­ганизовать поиск революционера в городе, взяла неверный след.

Дело заключалось в том, что еще в конце августа российский Департамент полиции получил агентурную отчетность по городу Баку за июнь 1909 года, в которой упоминался Коба. Рассмотрев информацию, запросом от 20 сентября за подписью М. Борецкого Департамент предложил Кавказскому районному охранному от­делению: «сообщить о результатах установки (личности. — К.Р.) бе­жавшего из Сибири Сосо (кличка Коба) <...>, а равным образом уведомить, какие приняты <...> меры».

Через месяц, 24 августа, начальник Тифлисского ГЖУ А. Ере­мин дал ответ: «Кавказское районное охранное отделение доносит, что, по сообщению начальника Бакинского охранного отделения, бежавший из Сибири Сосо, кличка в организации Коба, является по установке жителем гор. Тифлиса Оганесом Вартановым Тотомянцем, на каковое имя он имеет паспорт, выданный тифлисским полицмейстером с 12 мая сего года за № 982 на один год».