Д'Арси Найленд - Ширали

• Название: Ширали
• Автор: Д'Арси Найленд
• Жанр: Современная проза

---

- О господи, - тупо пробормотал он.

Он снова посмотрел на спящую девочку, и его охватило желание сделать что-то злое, грубое, чтобы освободиться от появившегося в душе чувства вины и гнева. Он схватил ее за плечо и потряс.

- Эй, проснись. Вставай. Не то у тебя шею сведет.

Она вздрогнула, невидящие глаза ее широко открылись, потом снова закрылись, и он почувствовал, как она свернулась в клубочек. Он стиснул зубы, но больше тревожить ее не решился. Он положил ее на твердую землю, и она лежала, повернув голову набок. Он заломил руки, но напряжение уже покидало его, и ему стало легче, а через некоторое время он почувствовал себя совсем хорошо, ста спокойным и уверенным и принялся думать о себе, прикидывая так и этак.

Я мужчина, думал он. И мне нужна женщина. Верно. Не стал бы отрицать этого и перед самим господом богом. Коли она не была бы мне нужна, я бы стал думать, что со мной что-то случилось. Да, мне нужна женщина. И довольно об этом. Не то, если много думать, придется меня кастрировать. Хватит. Что я, прыщавый юнец, который бегает за бабами, что ли?

Дождь вроде не собирался переставать, хотя ветер, налетая порывами, задувал теперь под мост. Маколи подтянул ноги к груди, обхватил их руками и уткнулся подбородком в колени. Он видел, как блестит под его сапогами вода. Оставалось только одно - не двигаться с места. Но он ни о чем не жалел. Он знал, как бы поступил, если бы это зависело от него. Он не ушел бы из Буми. Он переждал бы там, пока погода не установится. Только безмозглый дурак рискует пуститься в путь по чернозему, когда небо готово вот-вот разразиться ливнем.

Но не уйти из Буми было нельзя. Как не уйти, когда полицейский дал ему всего час на сборы? Садиться в каталажку не к чему. Полицейские памятливы, как слоны, и мстить умеют не хуже выгнанной из дому тещи. В их руках власть, и они знают, как ею пользоваться. Даже если человек от рождения приличный, стоит ему нацепить мундир, и одно это, не говоря уж ни о чем другом, подымает у него со дна души всякую мерзость. Только заупрямься, ослушайся, и ты навсегда распростишься с городом. Они ни за что не позволят тебе вернуться туда. Несколько часов, и тебя выследят и выпихнут. Мы тебя выставляем, такие типы нам не нужны. Проваливай. А могут сделать и хуже. Бросят в холодную камеру, да перед этим еще изобьют и заберут одежду, а на следующеее утро швырнут одежду обратно, оставив в карманах лишь доллары, которые необходимы, чтобы последовать любезно предложенному совету: убирайся, мол, вон, пьяный бродяга.

Раз уже ты заработал пинок в зад, самое лучшее, что можно придумать, это убраться вон без промедления. Тот сержант, например, малый неплохой, но он все равно бы его выискал, и, если даже он не из тех, кто потом наступает на мозоль или навсегда затаивает злобу, тем не менее он не пожалел бы его, если бы дело дошло до суда. Нужно быть кретином, чтобы позволить втянуть себя в беду, когда ее можно избежать. Без промедления - именно так следовало действовать. Потому что порой полиция может и передумать. Хотя на того сержанта, - он вроде бы неплохой малый, - это не похоже, ибо он вел себя как орудие закона, а не его карающий меч. Тем не менее спустя пять минут он вполне мог появиться снова и прихватить его.

Поэтому он и ушел из города и, уходя, знал, что ждет его впереди. Рискнуть стоило. Всегда можно натолкнуться на ферму, лагерь, старый сарай, где живет одинокий старик, у которого умерла жена, или, наоборот, старуха вдова. И всегда есть надежда, что погода переменится к лучшему.

Вот как они будут завтра, это да. Придется шлепать по скользкой дороге. Далеко не уйдешь. А проголосовать вряд ли удастся. Машины ходить не будут. Только зачем об этом думать сейчас? Времени еще предостаточно. Хорошо бы, если бы он был один. Будь он один, он бы двинулся в путь, была не была, и шел бы себе потихоньку. С ребенком это в два раза труднее; более того, невозможно.

Маколи провел рукой по глазам. Он чувствовал, что они болят от усталости, от желания спать. Он чуть подвинулся, чтобы можно было откинуть назад голову. Переложил камни под спиной. Натянул шляпу на лоб, чтобы не брызгал в лицо дождь, втиснул каблуки поплотнее в грязь, чтобы легче было сидеть, и задремал.

Внезапно он насторожился. Среди ветра и шума появился какой-то новый звук. Маколи сел. Прислушался. Звук был неравномерным, то громче, то тише. Он наплывал, доносился издалека, но тем не менее слышался отчетливо. Маколи осторожно выбрался из-под моста и вгляделся в непроглядную тьму. Где-то на дороге возникли два расплывчатых желтых пятна.

Он побежал назад и растолкал Пострела, но дал ей возможность потянуться и позевать, пока готовил свэг, скатывая его круче. Это было единственное, что он успевал сделать в подобных обстоятельствах. Потом плотно стянул свэг ремнями.

- Что случилось, папа?

Он не ответил, вынырнул снова из-под моста и поглядел на дорогу. Пятна выросли. Он замер. И услышал более громкий звук: та-та-та-та. Та лебедка, с которой разворачивается кабель. Какой идиот решился ехать в такую погоду, подумал он. Но это его мало волновало. Пусть хоть сам дьявол, лишь бы он им помог.

- Идем, - позвал он Пострела.

Она держалась за его штанину, пока они взбирались по откосу на дорогу. Он встал посреди дороги, махая руками. Пострел, подражая ему, тоже замахала руками. Дождь был им в лицо. Они видели, как сквозь пелену дождя просвечивают и приближаются, становясь все больше и больше, желтые глаза, и, испугавшись, что их могут не заметить, Маколи отступил обочине, махая руками и крича. Он услышал, как мотор застучал медленнее, еще медленнее и замер

Грузовик остановился.

- Далеко едете? - сложив ладони рупором, крикнул Маколи, подойдя к кабине шофера.

Прижав лицо к стеклу, он только и мог различить что нос да глаза между шляпой и воротником.

- В Мори.

- Найдется место для двоих? Ответ донесся из кузова:

- Прыгай сюда, приятель. Второй голос сказал:

- Только поскорей, Христа ради. И давай двигаться.

Маколи посмотрел в стекло, и нос кивнул утвердительно. Он швырнул мешок в кузов, откуда раздался собачий визг, поднял Пострела, и чьи-то руки подхватили ее. Грузовик дернулся и помчался вперед как безумный, и Маколи стало швырять от одного борта к другому, причем он натыкался то на людей, го на собак. Они были со всех сторон.

- Сюда, приятель, здесь есть одеяло, если только сумеешь под него забраться.

Маколи разглядел, что всего в грузовике ехало лять человек. Трое сидело в кузове. Своему приятелю, старику, они предоставили возможность укрыться в кабине рядом с хозяином и водителем драндулета, Скользким Диком. Теперь вместе с ним и Пострелом в небольшом кузове насчитывалось двенадцать душ: семь овчарок, четверо мужчин, ребенок и к тому же все снаряжение. Укрытием им служили два так называемых дерюжных одеяла, то есть чехлы из-под шерсти.

Собаки были привязаны накоротко: три с одной стороны, четыре - с другой.

Грузовик заскользил, заметался, но сумел выровнять ход.

- Видать, чересчур спешит, - заметил Маколи.

- Этот негодяй совсем спятил. Он нас всех прикончит, пока не успокоится.

- Спешит добраться домой, к мамочке.

- Ему не добраться, если он будет так ехать.

Маколи знал Скользкого Дика понаслышке и с виду, но дел с ним никогда не имел. Это был высокий худой человек с грустными глазами. На голове у него было немного рыжих волос - если суметь их разыскать, конечно, - и чуть побольше над верхней губой. Физиономия его напоминала высохшую винную ягоду. Он был гуртовщиком и поваром у стригалей и мало обращал внимания на свою внешность.

Когда грузовик опять занесло, люди и животные сбились в кучу, перекатившись от одного борта к другому.

- Тот, кто прозвал его Скользким Диком, ей-богу, был прав.

- А я слышал, что в лагерях, где он работал поваром, его звали Грязным Диком, - заметил другой. - Но он велит называть себя Скользким.

- Какая разница? Держу пари, что на кухне он весь в такой грязи и жире, что и глаз на нем будет скользить.

Ночь вроде стала еще темнее, и дождь, не унимаясь, поливал их, грозясь утопить, а они, пиная собак, старались залезть под покров из дерюжных одеял.

Старый тарантас оглушал их. Он, казалось, обезумел: пыхтел, кашлял, плевался, стрелял из выхлопной трубы - того гляди, перевернется. Не думаю, заметил Маколи, что грузовик умеет плавать. Грузовик скользил, его швыряло во все стороны, и грязь из-под колес летела прямо в кузов.

Порой им казалось, что их кружит в пространстве, и кружение это было мучительным, А порой грузовик действительно поворачивало так, что еще немного и он мог бы поехать в обратную сторону. Но главное испытание ждало их впереди. Они поняли, что проехали лучшую часть дороги, когда увидели, что им предстоит преодолеть.

Грузовик забуксовал, его стало заносить, он тормозил, потом снова полз вперед. Но недолго. Он трясся на облепленных комьями грязи колесах. Стряхивал грязь с носа. Старался изо всех сил, но покрышки его сдали, и он ознаменовал свое поражение жалобным воем и дрожью. И когда все уже решили, что с ним кончено, он обманул их, зашипев из последних сил, прыгнул вперед и, еще раз задрожав, замер.