Ив Форвард - Анимист

• Название: Анимист
• Автор: Ив Форвард
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016378-9

Он – АНИМИСТ. Мальчишка-волшебник, отправляющийся на поиски своего анима – животного-спутника, без телепатической связи с которым он не сможет, не сумеет стать мастером своего искусства. Все – просто. Все – как всегда? Но – ПОЧЕМУ тогда его, неопытного подмастерье, снова и снова пытаются уничтожить адепты Темной Силы? Почему в час страшной опасности приходит к нему самая странная анима, какую только можно вообразить? И КАКУЮ же силу может подарить юному анимисту контакт с ТАКИМ животным, когда от силы этой будет зависеть судьба целого королевства?

Перед вами – НОВАЯ КНИГА Ив Форвард, известной отечественному читателю как автор блистательной «комической фэнтези» «Злодеи поневоле»!

---

Алекс собрал вещи; их было немного. В холщовом мешке лежали пара штанов, носки, трусы, рубаха. Его рабочие рубахи выгорели, покрылись выцветшими пятнами – признак студента шестого курса. На нем была полотняная одежда и хорошие кожаные башмаки, непромокаемые, но со следами помета множества разных видов. Еще он носил куртку из шерсти ламы с кожаной отделкой по вороту, рукавам и краям – теплую, но легкую. Вся одежда была некрашеной, оставаясь серой, белой, коричневой или зеленой от природы.

Деревянный свисток, сделанный для зачета по резьбе, кусок веревки с завязанными узлами, коробочка с сыромятной мездрой, издававшей резкий щелкающий звук, если надавить большим пальцем, и кожаный ремешок с несколькими петушиными шпорами. Камешек-талисман – почти совершенно круглый, серо-зеленый – отправился в карман; Алекс нашел его на пляже, пока вместе с отцом ждал работорговца. С того дня все изменилось – и к лучшему, так что, возможно, камешек был немножко волшебным – совсем чуть-чуть, так что анимисты ничего не заметили.

На шею он повесил кожаный кошелек. В нем хранились разные мелочи, которые могли оказаться ценными при торговле: зуб тирга, пара обсидиановых лезвий, завернутых в кусок шерсти, подобранная пара ярких перьев пустельги, завернутых в обрывок бумаги, крохотный глиняный горшочек с двумя унциями цибетина[1]. Еще в кошельке была целебная мазь от оводов и крохотная жемчужина неправильной формы. Архипелаг – тысячи островов и множество рас с различными культурами и стандартами цен – жил торговлей: бесполезное для одного могло оказаться заслуживающим любопытства для другого или предметом вожделений для третьего. Только металлы, редкие и драгоценные, были абсолютной величиной. Бронза больше годилась для орудий труда, а серебро и золото были настолько редки, что использовались только в ювелирных изделиях.

Еще у него на шее висело ожерелье из четок, каждая из которых означала прослушанные курсы и пройденные уровни обучения. Самую большую, плоский диск из твердой глины с отпечатком его большого пальца и несколькими символами, Алексу выдала вчера ночью Катака, ректор колледжа.

Он тогда сидел, измученный рвотой, и пил очередную дозу отвратительного тошнотворно-сладкого снадобья, приготовленного доктором Педдаэ, аллопатом и ветеринаром колледжа. Катака появилась откуда-то сверху, как заведено у лимуров.

Она была серой, с белым воротником на шее и плечах, симметричными черными пятнами на груди и боках и черным хвостом. Глаза ярко-оранжевые с узкими щелями зрачков. К выражению ее лица с мерками хуманов подходить было нельзя, но по положению хвоста и ушей Алекс видел, что она в ярости, хоть и сдерживается, как могут только лимуры.

Лимуры, откровенно говоря, хуманов презирали. Почти половину студентов колледжа составляли лимуры, но совсем немногих из них Алекс мог считать друзьями. Остальные не желали знаться с ним.

– Ты. Незрелый. Глупый. Легкомысленный, упрямый и бестолковый. Просто безобразие выпускать такое позорище, но лишь бы избавиться от тебя хоть на время.

Она швырнула керамический значок прямо в лицо Алексу, тот больно ударил, но Алекс успел поймать его и растерянно пробормотал, уважительно склонив голову:

– Спасибо, мирр'тика ши шинта…

– До отъезда повидайся с директором-хуманом, – холодно сказала Катака, прервав длинную тираду с официальным выражением уважения и благодарности. – Ему надо кое-что объяснить тебе.

С этими словами лимурка подпрыгнула и исчезла в лабиринте зелени, расползшейся над базальтовыми камнями колледжа.

Алекс закончил укладывать скудные пожитки и в последний раз оглядел комнату, которая так долго была его домом. Потом повернулся – и дверь за ним захлопнулась. Навсегда.

Но тут же вернулся. Гамак тоже принадлежал ему: он сделал его во время курса по сетям и силкам. Алекс отцепил его, сложил и запихнул в мешок. Потом вышел из комнаты в последний раз.

Директор по работе с хуманами занимался студентами-хуманами. В это время дня он обычно был в зверинце: проверял, все ли обитатели живы и утащили ли студенты – и хуманы, и лимуры – корзины и лопаты. Разыскивая его, Алекс прошел по зданию колледжа, составленному из шестиугольных базальтовых плит (некогда здесь стоял храм, уже давно заброшенный, и теперь территория была застроена лимурскими строениями из дерева, бамбука и прутьев). Покинув темные стены, он спустился по извилистой тропинке между загонами для животных, разделенных на секции по видам: травоядные, крупные плотоядные, мелкие плотоядные и так далее. Некоторые загоны были построены из камня и разделены внутри на забранные стеклом или решетками клетки. В некоторые были встроены собственные очаги, чтобы подогревать полы для нежных видов, которые с трудом выносили даже мягкие зимы Жадеита. Имелись и открытые загоны, и деревянные сараи и стойла, и каменные ограды с прутьями из редкой и драгоценной бронзы: только она достаточно крепка, чтобы удержать некоторых животных. Лабиринт с открывающимися лишь в одну сторону воротами и подъемными дверями вел от загона к загону. Здесь содержались животные со всего архипелага; одни были потомками анимов прошлого, других по случаю привозили и разводили в надежде, что в один прекрасный день они, возможно, снабдят кого-нибудь анимом.

Вообще анимисты верили, что у всего – животных и даже растений, камней и погоды – есть душа. Иногда эти души можно увидеть глазами анима. И конечно, есть множество богов и духов, обычно не обладающих материальной формой. Но только у животных – и только млекопитающих – достаточно общего на метафизическом уровне с млекопитающими-анимистами, чтобы могли появиться животные-партнеры, обычно называемые «анимулэ». Далеко не каждый аним может быть совместим с каждым анимистом. В сущности, считалось, что вероятность установления связи анимиста с любым данным анимом весьма незначительна. Своего анима еще надо было найти. Для этого и предпринимался духовный поиск.

Профессор Синд объясняла это, показывая им стеклянные свистки, используемые для дрессировки.

– Если я дуну вот в этот, – говорила она, – вы все слышите звук?

Класс кивал. Она брала другой свисток и дула в него.

– А это слышите?

Студенты-хуманы качали головами, а студенты-лимуры важно кивали.

– Это вопрос… высоты звука. Похоже, все анимы существуют на разных уровнях звука; каждый отдельный аним может услышать только определенный уровень.

Алекс быстро шел мимо загонов, то и дело останавливаясь, чтобы проститься с друзьями – и студентами, и животными. Несмотря на возбуждение, связанное с выпуском, к горлу подкатил комок, когда Мотати, одна из его немногих друзей-лимуров, проявила совершенно нетипичную эмоциональность и робко обняла его, прижавшись мягкой шерсткой к лицу. На глаза навернулись слезы, когда он почесал сквозь прутья решетки совсем старого льва, пока урчащий зверь, по привычке, приобретенной в младенчестве, мирно посасывал кончик хвоста. Лев прожил здесь дольше Алекса, и тот знал, что, хоть и вернется, больше не увидит старика. Он погладил тусклую гриву, внимательно следя, чтобы зверь вдруг не повернулся и не откусил палец. Кое-кто из новичков, занятых ежедневной уборкой, смотрел на него с завистью: в первые годы обучения студентам запрещалось разговаривать с животными, прикасаться к ним или даже смотреть им в глаза.

Алекс пытался сократить прощание, но все равно задержался и перехватил директора только у последних загонов зверинца.

Здесь держали домашнюю скотину, предназначенную в пищу студентам и животным колледжа. Загоны со свиньями и козами, большой курятник, утки и гуси в пруду, несколько загонов с морскими свинками. По одному склону холма бродили траусы, другой склон занимало стадо буйных длиннорогих буйволов. За загонами склон становился более пологим; здесь начинались террасы полей с каменными оградами и дренажными канавами для орошения, на которых использовался имеющийся в колледже в изобилии навоз. Поля и фруктовые сады простирались вокруг колледжа повсюду, где землю можно было хоть как-то разровнять. Работали на полях студенты; сейчас несколько из них занимались ремонтом каменных загородок.

Директор-хуман, которого звали Уэлсон, перебравшись через изгородь, подталкивал буйвола-вожака, не желающего выходить из загона вместе со всем стадом. Он был не первой молодости (бык, а не директор) и не хотел спускаться по крутому склону. Двое студентов, ответственных за вывод стада на водопой и на пастбище, нервно переминались поблизости.

Директор еще раз похлопал быка по спине, потом потянул его за хвост. Бык обернулся к нему с удивительным проворством, грозя огромными рогами в форме полумесяца, и директор, едва успев отскочить, потерял равновесие и спиной перевалился через изгородь. Бык фыркнул и медленно прошествовал к реке; студенты осторожно следовали за ним.