Мария Галина - Берег ночью

• Название: Берег ночью
• Автор: Мария Галина
• Издательство: Форум
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91134-130-5

«Мир сводит нас с ума только потому, что существует». Какая катастрофа погубила цивилизацию, кто вытесняет с поверхности Земли вымирающее человечество — пришельцы? Мутанты? Порождения сатанинские?

---

— Люк, — сказал священник, — Я рад, что ты пришел, мальчик мой. Подойди сюда.

Я подошел. В глубине души я уже ругал себя за то, что сюда сунулся. Мне не хотелось попадаться на глаза никому, а уж тем более, отцу Лазарю. Но деваться было некуда.

— Хочешь посмотреть? — спросил он.

Страницы желтели в сумерках, точно испуская слабое сияние — так, во всяком случае, мне показалось.

Я неловко сказал:

— Ведь я же в этом ничего не понимаю, святой отец…

— Ты можешь научиться читать, если хочешь, — мягко сказал он, — я могу обучить тебя. Это не так уж сложно.

Меня смутила эта его мягкость — на самом деле он был тверд, как гранитная скала, и мне опять показалось, что он ждет от меня чего — то — словно принимает за кого — то другого, что ли? Мне было не по себе — я чувствовал себя самозванцем.

— Если вы считаете нужным, святой отец…

Он, моргая, поглядел на меня — свет, проникающий сквозь разноцветные стекла, отражался у него в глазах, и они казались сложенными из множества ярких кусочков, как у насекомых.

— Ну, по крайней мере, ты можешь смотреть картинки, — сказал, наконец, он.

— Да, святой отец…

Я стоял перед ним и от того видел все верх ногами — там и вправду были картинки, вроде тех, что ребятишки помладше рисуют угольком на стенах — им — то за это здорово достается, — но только тут они были нарисованы всерьез — люди в каких — то странных одеждах на фоне незнакомых земель или странных предметов… здорово нарисованы — видно даже, какие у них выражения лиц — то веселое, то грозное…

— Помнишь, ты спрашивал про затонувший поселок? — сказал священник, — погляди…

Он осторожно переворачивал листы — тут только я понял, до чего она старая, эта книга. Края у страниц были неровные, точно изъеденные временем.

На одной из картинок и вправду было изображение строения — в точности такого, как то, что покоилось на дне под обрывом; даже на картинке было видно, какое оно высокое, это строение — фигурки людей рядом с ним казались совсем маленькими…

Он продолжал перелистывать книгу — картинку за картинкой. Я даже забыл, где нахожусь, и встал рядом со священником, чтобы получше их разглядеть… жаль, тут было темновато.

Наконец, он поднял на меня глаза и осторожно закрыл книгу. Я очнулся. Он, видно, ждал, что я что — то скажу, но я не знал, чего ему от меня надо, а потому молчал. В конце концов ему это надоело.

— Из того, что ты сейчас видел, — сказал он, — разве ничего тебе не показалось самым удивительным? Разве ты ни о чем не хочешь спросить?

— Не знаю, святой отец, — сказал я. — Должно быть… рисунки животных. И еще растений. Ведь это деревья, правда?… Но я таких никогда не видел.

Он хмыкнул.

— Погоди, я тебе найду…

Он опять раскрыл книгу — похоже, он искал какую — то определенную картинку и наконец, нашел.

— Как по твоему, что это за животные? — спросил он.

Я пригляделся.

— Не знаю… может быть… нет, не знаю.

— Это овцы. — сказал он.

— Но ведь, святой отец… ведь они совсем не похожи на наших. Это какие — то другие создания.

Он вновь закрыл книгу и поглядел на меня. Требовательно, внимательно.

— Если ты будешь думать над этим, — сказал он, — подумай о том, что изменилось все. Все, кроме человека. Потому что предназначение человека — славить Господа. И сохранять облик, данный ему Господом. Это высокая участь, мальчик мой. Это поручение. И те испытания, которые посылает нам Господь — это проверка на прочность. Настанет день, когда он вновь вернет нам утраченное могущество. И мы встанем по левую Его руку и по правую Его руку…

Голос у него изменился — похоже, он опять входил в свой транс и мне было неловко наблюдать за ним, словно я подсматривал за чем — то, не предназначенным для меня… Я тихонько повернулся и на цыпочках выбрался из молельного дома. Чтобы не казаться невежливым, я пробормотал, — прощайте, святой отец, — но он не ответил.

На площади я напоролся на Матвея, который раздраженно спросил меня, где это я шляюсь. Временами характер у него вконец портился — хорошо еще, что не слишком часто.

— Я был в молельном доме, — неохотно объяснил я.

— Похоже, ты все — таки поладил со святым отцом, а? — спросил он — Долго же ты там болтался.

— Он показывал мне старую книжку, Матвей, — сказал я, — и обещал научить разбирать, что там написано.

— Кажется, он и впрямь имеет на тебя виды, — задумчиво отозвался Матвей, — Ну и почему ты киснешь, скажи на милость? Если ты пойдешь к нему в обучение, никто тебя больше беспокоить не будет. Он никому не даст тебя в обиду.

— Мне не по себе с ним. Не могу разобрать, что он за человек, — честно ответил я.

— Ты имеешь в виду — добрый он или злой? Возможно, ни то, ни другое. Я думаю, вся сложность в том, что он служит Богу, но ведь приходится ему иметь дело не с Богом. Для того, чтобы быть священником, мало любить Господа, да и людей любить мало — ему приходится слишком часто думать о дьяволе, о тех полчищах демонов, что дьявол посылает, чтобы помешать человеческому роду выполнять свое предназначение. Иногда мне кажется… что это делает его слишком жестким.

Он покачал головой.

— Нелегко ему приходится…

— И ты думаешь, что я смогу…

Он поглядел на меня.

— Я не уверен, что ты годишься для призвания. Но решаю не я, и даже не ты — говорят, это получается само собой. Возможно, Господь сам избирает себе помощника. Посмотрим…

Я уже открыл рот, чтобы что — то сказать, но услышал далекий крик и обернулся. Кто — то бежал, приближаясь к нам — впрочем, не слишком быстро, и я с удивлением узнал старую Катерину — двигалась она непривычно шустро для своего возраста и положения.

— А, это вы! — пробормотала она, мельком окинув нас взглядом, — не уходите, вы мне понадобитесь. Святой отец!

Она подбежала к двери молельного дома и начала колотить по ней кулаками. Я понял, что внутрь войти она не решается.

Один лишь раз она оглянулась на меня и спросила:

— Он там?

Я молча кивнул.

Наконец священник появился на пороге, щурясь от яркого света. Катерина, не потеряв привычной властности в голосе, обратилась к нему.

— Мне нужно, чтобы вы взглянули кое на что, святой отец, — сказала она. — У нас неприятности.

И торопливо двинулась в том направлении, откуда и прибежала, даже не оглядываясь, чтобы проверить, следуем ли мы за ней.

Мы миновали последние дома поселка и очутились рядом с клочком земли, отведенном под огороды — каждый раз с приходом весны его приходилось расчищать и огораживать заново. Я думаю, если бы не упрямство наших женщин, мы никакой пригодной в пищу зелени не видели бы.

— Вы взгляните только туда, — воскликнула Катерина.

— Силы небесные, — пробормотал Матвей.

Я тоже поглядел на посадки и увидел, что растения шевелятся. Поначалу я подумал, что они сошли с ума и двигаются сами по себе, подобно молоденьким деревьям в лесу, но потом понял, что шевелятся не они, а покрывающий их сплошной живой ковер.

— Откуда же они взялись? — удивился Матвей.

Они сидели на каждом листе, на каждом стебле, пригибая его к земле, — крупные, величиной с ладонь, жирные неповоротливые создания в кожистом панцире — у них было карикатурное подобие лица с маленькими подслеповатыми глазками и мерно жующими челюстями.

Заметили их не только мы одни — над пораженным участком кружились птицы; камнем падали вниз, а потом взлетали, отяжелев от обилия добычи.

— До чего же мерзкие твари, — с чувством сказала Катерина, — смотреть тошно. Это происки дьявола, святой отец?

Священник пожал плечами.

— Я так не думаю, сестра. В старых летописях сказано, что они приходят время от времени из леса. Просто нужно позаботиться о том, чтобы они не уничтожили все посадки, вот и все.

— А как…

— Огнем, разумеется, — коротко ответил священник.

— Что вы стоите! — прикрикнула Катерина. — Не слышали, что ли? Давай, Люк, руки в ноги, беги за лопатой, и ветошь прихвати!

Вскоре во рву, который окружил это живое поле, уже полыхала промасленная ветошь, а птицы, ныряя в клубах дыма, казались черными клочьями — порхающими лоскутами обгорелой материи.

Пламя, слизывая пространство, огороженное рвом, высушило растения и, когда оно перекинулось на них, мне показалось, что я слышу пронзительный писк — отчаянный, но еле уловимый, на грани человеческого слуха.

Сотни застигнутых огнем пришлых тварей отпускали свою опору и падали на землю, издавая сухой стук — они корчились и сокращались, пока их шкурка не начинала трещать и лопаться от жара. Меня замутило и я отвернулся.

— Нужно пройтись по всем остальным делянкам, — спокойно объяснил священник, — и собрать всех тварей, которые успели туда пробраться.

Осмотр затянулся до позднего вечера. Делянок было не так уж много, но пришлось заглядывать под каждый куст, и, когда мы с факелами в руках оглядели последний клочок земли, уже совсем стемнело. Все кругом было покрыто копотью.