Лоис Буджолд - ОСКОЛКИ ЧЕСТИ

• Название: ОСКОЛКИ ЧЕСТИ
• Автор: Лоис Буджолд
• Жанр: Космическая фантастика

Этот роман открывает цикл о Майлзе Форкосигане – сыне высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр. Майлз – один из самых известных героев американской фантастики 80–90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. «Осколки чести» – настоящий подарок любителям фантастики.

Перевод: Екатерина Грошева

---

- Ерунда, - отрезал Форкосиган, натягивая очищенные от паразитов брюки.

- Выглядит совсем как не ерунда. Дайте мне посмотреть.

- Вы все равно здесь ничего не сможете сделать, - запротестовал он, но согласился на краткое обследование.

- Довольны? - саркастически осведомился он, натягивая брюки.

- Жаль, что ваши микробиологи не смогли составить мазь получше, - Корделия пожала плечами. - Но вы правы. Сейчас мы ничего не можем сделать.

Они поплелись дальше. Теперь Корделия наблюдала за ним гораздо более внимательно.

Время от времени он начинал прихрамывать, стараясь уменьшить нагрузку на больную ногу, но затем замечал ее взгляд, и переходил на решительный марш. Но к концу дня от отбросил притворство и уже откровенно хромал. Несмотря на это он продолжал вести их вперед - и когда солнце уже склонилось к закату, и когда заалела вечерняя заря, и когда сгустились ночные сумерки, - пока наконец изрытая кратерами гора, служившая им ориентиром, не встала перед ними черной тенью. Лишь тогда, спотыкаясь в темноте, он объявил привал на ночь. Корделия была очень рада, поскольку Дюбауэр уже совсем выбился из сил, тяжело опирался на нее и все норовил прилечь. Они устроились на ночлег там, где остановились, прямо на красной песчаной земле. Форкосиган надломил люминофор и встал на свою обычную вахту. А Корделия лежала на земле и созерцала недостижимые звезды, вершившие свой путь в небесной вышине.

***

Форкосиган попросил разбудить его до рассвета, но она дала ему отоспаться. Ей не нравился его вид: бледность сменялась лихорадочным румянцем, а дыхание стало частым и неровным.

- Может, вам лучше принять ваше обезболивающее? - спросила она его, когда он встал, с трудом опираясь на еще более распухшую ногу.

- Нет еще. Я приберегу его на конец пути. - Вместо этого он срезал себе длинную палку, и трое путников снова зашагали вперед. Теперь это стало для них каждодневной задачей - шагать из утра в вечер, покуда их собственные тени не останутся у них за спиной.

- Долго нам еще идти? - спросила Корделия.

- Примерно день-полтора, в зависимости от того, как пойдем. - Он скривился. - Не волнуйтесь, вам не придется тащить меня. Я один из самых тренированных людей в моем экипаже. - Он похромал дальше. - Из тех, кому за сорок.

- А много в вашем экипаже сорокалетних?

- Четверо.

Корделия фыркнула.

- Все равно, если потребуется, у меня в аптечке есть стимулятор, который даже мертвого поднимет. Но его я тоже хочу приберечь на крайний случай.

- Ждете каких-нибудь неприятностей?

- Зависит от того, кто примет мой сигнал. Я знаю, что у Раднова - моего политофицера - есть по крайней мере двое агентов среди связистов. - Он сжал губы, снова испытующе поглядев ее. - Видите ли, я не думаю, что это всеобщий мятеж. Скорее, импровизированная попытка убийства. Раднов и еще несколько офицеров решили втихую избавится от меня и спрятать концы в воду, свалив все на вас, бетанцев. Если я прав, то на корабле все сейчас считают меня убитым. Все, кроме одного.

- Кого именно?

- Хотел бы я знать. Того, кто стукнул меня по голове и спрятал в папоротниках, вместо того чтобы перерезать мне глотку и сбросить в ближайшую расщелину. Похоже, в группе у лейтенанта Раднова есть мой сторонник. И все же - будь этот тип действительно верен мне, ему стоило только слово сказать Готтиану, моему первому помощнику, и тот мигом выслал бы патруль подобрать меня. Так кто среди моего экипажа настолько запутался, что предает сразу обе стороны? Или я что-то упустил?

- Может, они до сих пор преследуют мой корабль, - предположила Корделия.

- Где сейчас ваш корабль?

Сейчас уже можно быть откровенной, прикинула Корделия: теперь это уже не стратегический, а чисто отвлеченный вопрос.

- Ну, наверное, на пути к Колонии Бета.

- Если только их не поймали.

- Нет. Когда я с ними разговаривала, они уже вышли из вашей зоны обстрела. Может, они и не вооружены, но скорость у них такая, что они могут круги наматывать вокруг вашего боевого крейсера, и тот все равно их не достанет.

- Хм, пожалуй.

"А он совсем не удивлен, - заметила Корделия. - Могу поспорить, что он читал такие доклады о наших секретных разработках, от которых всю нашу контрразведку удар бы хватил».

- И как долго они будут его преследовать?

- Это решать Готтиану. Если он сочтет, что надежды захватить их нет, то вернется на пограничную станцию. В противном случае он приложит все усилия для того, чтобы захватить ваш корабль.

- Почему?

Он искоса глянул на нее.

- Я не в праве обсуждать это.

- Не понимаю, почему бы и нет. В ближайшем будущем мне не светит ничего, кроме барраярской тюремной камеры. Забавно, как меняются воззрения на жизнь. После этого вояжа даже тюрьма покажется верхом роскоши.

- Я постараюсь, чтобы до этого не дошло, - улыбнулся он.

Его глаза тревожили ее, да и улыбка тоже. Его краткие и язвительные выпады она могла парировать напускной беззаботностью, защищаясь, как фехтовальщик рапирой. Но как отразить его доброту? Это ведь все равно что воевать с морем: ее выпады смягчаются и теряют всю свою силу. Она вздрогнула, чуть отшатнувшись. Его улыбка тут же погасла, и лицо снова сделалось замкнутым и мрачным.

ГЛАВА 3

Наскоро позавтракав, они некоторое время шли молча. Форкосиган первым нарушил молчание - похоже, лихорадка подточила его сдержанность.

- Поговорите со мной. Это отвлечет меня от моей ноги.

- О чем?

- О чем угодно.

Она задумалась.

- Как по-вашему, есть разница между командованием обычным кораблем и военным?

- Разница не в корабле, а в людях, - подумав, ответил он. - Лидерство - это главным образом власть над воображением людей, а в бою это проявляется ярче всего. В одиночку даже самый отчаянный храбрец - всего лишь вооруженный псих. Настоящая сила - в способности заставить других выполнять твою работу. И это справедливо даже в отношении флотов Колонии Бета, вы не находите?

Корделия улыбнулась.

- Наверное, даже в большей степени. Если бы мне пришлось подкреплять свою власть силой, то это означало бы, что я уже потеряла эту власть. Я предпочитаю ненавязчивый стиль. В этом у меня есть преимущество, поскольку я всегда могу сохранять терпение - или еще что-то - чуть дольше остальных. - Она окинула взглядом весеннюю пустыню. - Я думаю, цивилизация была изобретена ради выгоды женщин, в особенности матерей. Не представляю, как моим пещерным предкам удавалось заботиться о семьях в таких примитивных условиях.

- Наверное, они действовали совместно, целыми группами, - предположил Форкосиган. - Готов поспорить, вы сами отлично справились бы с этим, будь вы рождены в ту эпоху. Вы обладаете качествами, которых ожидаешь от матери воинов.

Он, наверное, шутит, подумала Корделия. Это у него, надо думать, такое своеобразное сдержанное чувство юмора.

- Нет уж, увольте! Восемнадцать-двадцать лет вкладывать всю свою жизнь в сыновей, чтобы в конце концов правительство забрало их у меня и извело на ликвидацию очередного политического провала - нет, спасибо.

- Никогда не смотрел на это с такой точки зрения, - признался Форкосиган. Некоторое время он шел молча, тяжело опираясь на свою палку. - А если они идут добровольно? Разве у вашего народа нет идеалов служения родине?

- Положение обязывает? - Но теперь и она умолкла, слегка смутившись. - Наверное, если добровольно, это совсем другое дело. Как бы то ни было, детей у меня нет, так что мне, к счастью, не придется сталкиваться с этой проблемой.

- Вы рады или жалеете?

- Что нет детей? - Она быстро взглянула ему в лицо. Похоже, он не заметил, что задел самое больное место. - Наверное, не судьба.

Они начали пробираться по каменистому плато, где под ногами то и дело внезапно разверзались расщелины, и нить разговора прервалась. Все внимание Корделии было сосредоточено на том, чтобы не дать Дюбауэру куда-нибудь свалиться. Добравшись до края пустоши, они по взаимному молчаливому соглашению остановились на привал, устало привалившись к скале. Форкосиган подвернул штанину и расшнуровал ботинок, чтобы осмотреть загноившуюся рану, грозившую лишить его возможности передвигаться.

- По-моему, вы довольно опытная медсестра. Как считаете - может, стоит вскрыть нарыв и промыть его? - спросил он Корделию.

- Не знаю. Боюсь, если трогать его, то есть риск занести туда новую грязь. - Она догадалась, что теперь рана беспокоит его гораздо сильнее, раз он заговорил о ней. Ее подозрения тут же подтвердились: он принял половину таблетки болеутоляющего из своего драгоценного и весьма ограниченного запаса.

Они зашагали дальше, и Форкосиган снова принялся болтать. Он рассказал несколько едких анекдотов о своей кадетской юности, затем подробно расписал своего отца, который в свое время был генералом, командовавшим всеми сухопутными войсками, и вдобавок личным другом хитрого старика - нынешнего императора. В воображении Корделии возник смутный, далекий образ строгого отца, которому юный сын, как ни старался, никак не мог угодить; но тем не менее их крепко связывала главная общая черта - преданность. Она рассказала о своей матери, настырном медицинском специалисте, которая изо всех сил сопротивлялась отставке, и о брате, недавно купившем разрешение на второго ребенка.