Анатолий Левандовский - Жанна дАрк

• Название: Жанна дАрк
• Автор: Анатолий Левандовский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

В истории Франции не найти героя, имеющего большую популярность и славу, чем Жанна д'Арк. Соотечественники свято чтят ее память. И хотя действовала отважная крестьянка давно – в XV веке, – ее героизм продолжает вдохновлять всех, кто борется за честь и свободу своей отчизны. В годы второй мировой войны с именем Жанны на устах выступали бойцы Сопротивления; сегодня это имя вспоминают мужественные дочери и сыны сражающегося Алжира…

О жизни, подвиге и трагической судьбе Орлеанской девы, спасшей родину, проданной и преданной врагу, рассказывают страницы этой книги.

Автор книги А. П. Левандовский родился в 1920 году. Окончил исторический факультет и аспирантуру МГУ, там же защитил кандидатскую диссертацию, после чего работает доцентом Московского библиотечного института. Перу Левандовского принадлежит ряд работ по истории западного средневековья и исторической географии.

В серии «Жизнь замечательных людей» вышла в 1959 году написанная им биография Робеспьера.

Издание 1962 года.

---

– Ей-богу, она добрая женщина! Жаль, что не англичанка!..

Епископ Кошон поздравил себя с тем, что перешел к тайным заседаниям: по крайней мере удалось избежать серьезного соблазна для верующих.

Времени тратилось много, а улик было собрано поразительно мало. Второй месяц шел процесс, а «отцы» все еще топтались на месте и не знали, судить ли обвиняемую как колдунью или как еретичку.

Кардинал Винчестерский возмущался. Зря он, что ли, сорил деньгами? Подлые попы! Они морочат его, как раньше морочил Бургундец!

Кардинал поселился в Руане специально, чтобы своим хозяйским оком следить за ходом дела. Он нажимал, угрожал, не скупился на обещания.

Попы предпринимали все возможное, чтобы ускорить течение процесса. Но что можно было поделать с этой чертовой девкой, если она не желала лезть в расставленную сеть? Мало того, теперь вдруг начали обнаруживаться ее сторонники!

Еще в начале февраля Кошон привлек известного нормандского законоведа мэтра Жана Лойе. В этом человеке епископ рассчитывал найти серьезную опору. Каковы же были его удивление и гнев, когда мэтр Лойе дал всему судопроизводству убийственную характеристику!

По мнению нормандца, процесс никуда не годился. Следствие не располагало материалами и велось против правил. На судей и ассистентов оказывали постоянное давление. В ходе допросов была затронута честь французского короля, за которого подсудимая отвечать не могла и которого самого следовало бы привлечь к ответу. Наконец, мэтр Лойе считал, что ученые богословы не имели права ловить простую девушку на сложных теологических вопросах, в существе которых она не могла разобраться.

С мэтром Лойе был вполне солидарен другой член суда, мэтр Никола де Гупвиль. Гупвиль утверждал, что Жанну не могут судить богословы антифранцузской партии. Она уже была на церковном обследовании – в Пуатье. И если духовенство Пуатье, а сверх того и архиепископ Реймский – непосредственный начальник епископа Бове – в свое время ее испытали и оправдали, то, следовательно, больше и говорить не о чем.

Эти единичные выступления, впрочем, не принесли пользы Жанне.

Мэтр Лойе, высказав свои суждения, поспешил покинуть Руан.

Мэтр Гупвиль не успел уехать и был брошен в тюрьму.

Винчестер и Кошон не обнаруживали склонности щадить тех, кто мешал им расправиться с их жертвой.

Наконец-то судьи напали на верный след!

Жанну тщательно расспрашивали о ее видениях и голосах. Этот пункт допроса можно было особенно заострить и повернуть в нужном направлении. Но Жанна была очень осторожной. Ее голоса были голосами ее сердца, ее миссии. Уже на первом заседании, давая присягу, она оговорила свое право молчать о самом сокровенном.

Однако опытные крючкотворы, умело варьируя вопросы, перетасовывая их и спрашивая то внезапно, то как бы между прочим, сумели все же заставить ее рассказать кое-что…

14 марта в тюрьме ее допрашивал сам монсеньер Кошон с одним из своих ассистентов.

Епископ начал издалека:

– Жанна, знаешь ли ты через откровение свыше, что тебе удастся спастись?

Девушка почуяла недоброе.

– Это не относится к процессу. Неужели вы думаете, что я стану говорить против себя?

Епископ настаивал.

Жанна продолжала упорствовать:

– Я во всем полагаюсь на господа бога. Он сделает все, как ему будет угодно.

Лицо епископа изобразило презрение.

– Значит, твои голоса вообще ничего не сказали тебе об этом?

Удар попал в цель. Девушку взяло за живое. Ах, эти попы думают, что ей ничего не известно! Что ее голоса не ободряют ее, не предрекают ей спасения! Так пусть же знают!

– Они сказали мне, чтобы я была бодрой и смелой. Они сказали мне, что я буду освобождена великой победой. За мои мучения они обещали мне большую награду…

Епископ переглянулся с ассистентом.

– И с тех пор, как они сказали тебе это, ты уверена, что будешь спасена и не попадешь в ад?

Вопрос был поставлен очень хитро и тонко. До сих пор разговор шел о спасении из тюрьмы. Епископ, используя запальчивость Жанны, незаметно подменил эту тему темой вечного спасения, спасения души. Согласно учению церкви, ни один человек не может знать, попадет ли его душа в рай или в ад. Жанне следовало на подобный вопрос ответить так же осторожно, как раньше она ответила на вопрос о благодати. Но девушка была слишком утомлена, обессилена и раздражена. На какой-то момент она утратила ощущение опасности.

– Да, я верю в это так же твердо, как если бы уже была спасена.

Епископ снова посмотрел на ассистента. Его взор выражал торжество.

– Этими словами много сказано. Итак, ты полагаешь, что больше не можешь совершить смертного греха?

Жанна осеклась. Она поняла, что сказала лишнее.

– Об этом я ничего не знаю; я во всем полагаюсь на бога.

Но было поздно. Слова были произнесены и записаны. Кошон был более чем удовлетворен. Теперь он ясно видел, в каком направлении надо завершать следствие.

Перед подсудимой без обиняков был поставлен главный вопрос, который должен был решить судьбу процесса:

– Желаешь ли ты представить все свои речи и поступки определению нашей матери, святой церкви?

Жанна интуитивно догадалась о подвохе, скрытом в этих словах. Она постаралась увернуться от прямого ответа:

– Я готова во всем положиться на суд пославшего меня царя небесного.

Но вопрос был повторен.

Тогда она заявила, что не видит разницы между богом и церковью.

Ей объяснили, что это заблуждение. Католические богословы различали «церковь торжествующую» и «церковь воинствующую». Первая из них была небесной, вторая – земной. Первая включала в свой состав бога, ангелов и святых, вторая – папу, кардиналов, епископов и прочее духовенство. Торжествующая церковь ведала спасенными душами, воинствующая – боролась за их спасение. В данном случае, говоря о матери церкви, судья как раз и имел в виду земную церковь, представленную настоящим высоким судом.

– Ты не хочешь подчиниться церкви воинствующей?

Жанна поняла существо вопроса. В узком смысле он означал: «Ты не хочешь подчиниться данному суду?» Но именно потому, что вопрос был поставлен шире, ответить на него было непросто.

Девушка попыталась еще раз увернуться.

– Я пришла к королю Франции от бога, девы Марии, святых и небесной всепобеждающей церкви. Этой церкви я подчиняюсь сама и на ее суд передаю все мои дела, прошедшие и будущие.

– А церкви воинствующей?

– Я ничего больше не могу добавить к тому, что сказала.

Все было ясно. Судьи и инквизиция узнали то, что хотели знать. 17 марта следствие объявили законченным.

Теперь принялся за работу обвинитель Жан Эсгиве. С помощью ассистентов он произвел хирургическую операцию над протоколами допросов Жанны. Все, что в какой-либо степени говорило в пользу девушки, было исключено. Остальное распределили по рубрикам, главное отделили от второстепенного, фразам придали нужную форму и убедительность.

…Мысль о том, чтобы осудить девушку как колдунью, была оставлена. Для этого не хватало данных. Все говорило о ее хорошем поведении, нравственности, набожности. Правда, Эстиве приберег даже самые ничтожные факты, вроде «дерева фей» или неповиновения родителям, чтобы использовать их в положенном месте. Но главный удар обвинительный акт должен был нанести Жанне-еретичке.

Да, она была набожной. Но ее вера в бога оказалась извращенной и противной католической церкви. Больше того: ее вера отрицала, ниспровергала эту церковь.

Факты были налицо.

Тем, что обвиняемая отказывалась снять мужской костюм и принять одежду, соответствующую ее полу, она наносила тяжелый удар матери церкви, нарушая одно из важнейших предписаний канонического права.

Когда обвиняемая говорила, что она убеждена в спасении своей души, она отказывалась от всякой помощи со стороны духовенства. Действительно, зачем ей месса, исповедь, причастие, к чему ей все церковные обряды и таинства, к чему ей, наконец, сама церковь, если ее душа может соединиться с богом, минуя эту церковь?

Когда обвиняемая заявляла, что она подчиняется богу, но не воинствующей, земной церкви, она отвергала не только данный трибунал, но и всю католическую церковь, со всеми ее учреждениями, с папой, епископами и священниками, то есть полностью отрицала ее как организацию и как высшую духовную власть.

Все это означало, что обвиняемая впала в ересь, отошла от заповедей католической веры и поддалась дьявольскому соблазну. Те голоса и видения, которые она считала исходящими от бога и ангелов, в действительности исходили от сатаны и его приспешников. Став орудием темных сил, исполняя волю «врага рода человеческого», обвиняемая вычеркнула себя из числа верных детей церкви и сама обрекла на уничтожение.