Хол Клемент - В глубинах океана

• Название: В глубинах океана
• Автор: Хол Клемент
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-17-012529-1

Hal Clement. Ocean On Top. 1973.

«Пагноуз» потерпел крушение именно в том месте, что и было задумано — там, где в водах океана за несколько месяцев исчезли его лучшие друзья — Берт, Джои, Мари…

Только повторив их путь он сможет составить объективный отчет Совету по энергии.

А может — даже встретит пропавших друзей…

---

«Берт тоже так утверждал, — вставил я. — Он говорил, что доклады Совету подавались и раньше, еще десятилетия назад, но из этого ничего не вышло».

Джои забрал блокнот.

«Я таких сообщений не встречал. Хотя мы с Бертом и не стали бы разыскивать одинаковый материал. Я считаю, что Совет просто ничего не сможет тут поделать».

— Почему не сможет? Посмотри, сколько энергии тратится впустую! — возразила Мари.

«Подумай: она не тратится впустую — не больше чем энергия, используемая растениями наверху для фотосинтеза, — по сути дела, даже гораздо меньше. Правда, что если ты разделишь всю энергию, вырабатываемую этим сооружением, на население, то у тебя получится цифра во много раз больше, чем размер рациона на человека наверху; но значительная часть этой энергии идет на освещение. Если ты уменьшишь освещение на значительную величину, то скорость фотосинтеза снизится до такого уровня, что на все население перестанет хватать кислорода. Если ты сократишь население, то все это оборудование, которое сейчас едва работает, развалится, и поселение придется закрыть.

Ты можешь критиковать решение, которое приняли предки этих людей три-четыре поколения назад. Я согласен, что по нашим стандартам оно было совершенно аморальным. Однако нынешнее население просто увязло в последствиях, и, по крайней мере, оно хотя бы не тянет энергию из планетарной сети. Они самодостаточны, если не считать их нужды в интеллектуальных знаниях. И мне кажется, что лично я должен остаться и помочь им. Что касается вас, то вы сделаете свой выбор».

Мари молчала секунд тридцать, погрузившись в размышления. Когда она заговорила снова, то, похоже, сменила тему.

— Почему Берт лгал мне? Ничего из того, что ты рассказал — а все это, по-моему, имеет смысл, — не объясняет его лжи.

Джои пожал плечами.

«Не имею понятия. Не забывай, он и мне не сказал, что ты здесь, и вообще о тебе не упоминал. Не знаю, что было у него на уме».

Как Джои, так и Мари перевели взгляд на меня. Посмотрев на меня в течение нескольких секунд, девушка заявила:

— Ладно, ты знаешь. Давай, выкладывай.

Я забрал блокнот, который мне протягивал Джои, и выразился кратко:

«Он лгал тебе по той же причине, что и я. Ему было безразлично, что ты доложишь Совету, но он не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала, что Джои жив. Он хотел, чтобы ты отправилась на поверхность, полагая, что Джои для тебя — только воспоминание; и он хотел вернуться вместе с тобой. Я бы сделал то же самое».

Джои взял блокнот после того, как Мари прочитала запись, стер страницу и написал: «Спасибо, приятель». Он показал эти слова только мне так, чтобы их не видела Мари, и сразу же стер. Если Мари это и заметила, она ничего не сказала. Может быть, она отвлеклась, потому что мои слова определенно ее поразили.

— Понятно, — сказала она не менее чем через две минуты молчания. — Это проливает новый свет на вещи. Он не так откровенен, как некоторые, я должна это признать. — Она помолчала еще несколько секунд. — Джои, я понимаю, что это твое личное дело, но не мог бы ты честно и откровенно сказать мне, почему ты решил остаться здесь?

Он ответил отрицательным движением головы.

— Или как долго ты собираешься оставаться здесь? Опять отрицательный ответ.

— Считаешь ли ты себя до сих пор сотрудником Совета? Он снова отказался отвечать на вопрос. Я был совершенно уверен, что Джои безразлично, будет ли Мари знать ответы на эти вопросы, особенно на первый; но именно на первый вопрос ему не хотелось отвечать самому. Насколько это было возможно для него, он и так попытался дать ей понять, что желает, чтобы она исчезла из его жизни. А Мари, как я уже неоднократно повторял, умнее меня, если только не считать одной загвоздки.

Она задумчиво смотрела на него после трех неудачных попыток вызвать его на откровенность; затем внезапно повернулась ко мне.

— А ты остаешься?

Естественно, я этого не знал. Единственное, что я мог сделать, это обратить вопрос обратно к ней: может быть, она обращалась со мной резче, чем обращался с ней Джои, но я был к этому готов — по крайней мере, я на это надеялся.

«А ты?» — написал я.

Нас всех окатила звуковая волна, хотя и не слишком болезненная; не знаю, стукнула ли она по чему-то кулаком или топнула ногой.

— Ты в состоянии сам принять решение, хотя бы на этот раз?

Это было нечестно, разумеется. Я вполне способен принимать решения, и Мари это знает. Она даже сама это признала. Я просто не люблю их принимать, не обладая нужной информацией. Она прекрасно понимала, какая информация мне нужна и зачем — и по той же причине она пыталась вытянуть сходную информацию из Джои.

Я честно сделал попытку принять решение, которое никак не было бы связано с Мари, но не смог.

Глава 25

На поверхности есть звуки и солнечный свет. До недавних пор я по-настоящему не ценил ни то, ни другое. Солнечный свет, изливающийся на деревья и озера, синее небо, красные и оранжевые закаты. Девичьи голоса, дождевые капли, смех и шутки.

Здесь — стук сердец, гул машин, звуки разнообразной деятельности, но кроме этого — тишина, ни музыки, ни голосов, ни даже звука поцелуя или щелканья пальцами.

На поверхности есть ограничения. Каждое действие рассматривается в соответствии с тем, какой расход энергии он может вызвать; ведь энергия есть жизнь. Если кто-то случайно замкнет батарею или вызовет возгорание, он чувствует себя не менее виноватым, чем викторианская девица, допустившая вольность со своим приятелем. Если вы воспользуетесь автомобилем, работающим от какого-либо источника энергии, то оправданием вашего поступка может служить только тот факт, что ваша жена умирает в больнице в пяти милях от вас. Воздушные или космические полеты допускаются только в непосредственной связи с добычей энергии или исследовательскими проектами.

Здесь, внизу, где количество энергии на человека лишь слегка больше, чем наверху, отношение совершенно другое, и это составляет всю разницу во взгляде на окружающий мир. Никто не обеспокоится и не обидится, если сосед потратил энергии больше, чем ему положено. Я не переставал дергаться всякий раз, когда в библиотеке читатель уходил на время, оставив гореть лампу на столе или не выключив проектор для чтения, — но никого вокруг это не волновало; никто этого даже и не замечал.

А почему здесь не может быть музыки? Правда, я здесь ее не слышал; пение тут явно было невозможным. Но струнные инструменты могли бы действовать. Их можно было бы модифицировать, и они смогли бы служить своему назначению. Электрические, конечно, были бы возможны. Если их нет, я смог бы их сконструировать.

И хотя здесь не было девичьих голосов, все равно были девушки. Всего в нескольких футах от меня находилась одна очень миловидная особа, и она смотрела на нас, будто бы зная, о чем идет речь.

Но здесь все было по-другому. Даже без ограничений в расходе энергии, заходящих так далеко, что это начинает волновать соседей, смог бы я спокойно прожить всю жизнь в таких условиях? Не слишком ли меня будет тревожить мысль о черном, бушующем океане между мною и всем тем, с чем я родился и жил наверху? Или, если я здесь не останусь, не слишком ли часто между мной и моей спокойной жизнью будет втираться мысль о том, чего я мог бы достичь здесь, внизу?

Я не мог найти ответы на эти вопросы. Даже если я пытался отвлечься от всех личностных факторов — не только тех, что были связаны с Мари, но также всех, которые хоть в какой-то мере можно назвать корыстными, — я все равно не мог.

Наверху у меня была постоянная работа в Совете. Эта работа была полезной и даже важной, и мне она нравилась. Хотя я мог бы заниматься полезной работой и здесь, и она наверняка мне понравилась бы. Вознаграждение, если снова посмотреть с точки зрения корысти, мало что значило и там, и здесь. С тех пор как было введено рационирование энергии, богатство как таковое стало бессмысленным, и здесь я не замечал признаков плутократии. Хотя, возможно, я их просто не заметил; я так мало знаю об этом месте.

Конечно, я мог бы узнать больше. Ни одно из решений не является необратимым. Единственная вещь, которую нельзя переиграть обратно, уже была со мной произведена — мой кашлятельный рефлекс отсутствовал, и мне всю жизнь теперь придется есть с осторожностью, независимо от того, где я буду жить — там или здесь.

Может быть, мне следует остаться, побольше узнать о здешней жизни, а там уж и думать о возвращении. В конце концов, нет никаких причин, по которым нельзя было бы поддерживать связь с поверхностью. Я поднял глаза и собирался было написать ответ Мари, но меня снова стали обуревать мысли.

Возможна ли какая-либо связь вообще? Джои указал на серьезные причины, почему Совет не хочет, чтобы сведения о станции распространились на суше, хотя он и выразился несколько по-другому.