Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11
• Автор: Дмитрий Биленкин
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЗНАНИЕ»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1972

В очередном сборнике научной фантастики опубликованы произведения не только известных советских фантастов Д. Биленкина, К. Булычева, И. Варшавского, А. Горбовского, С. Жемайтиса, Р. Подольного, но также и дебютантов этого жанра А. Попогребского, Г. Шаха.

Очень разнообразны проблемы, решаемые авторами в сборнике.

Кроме того, читатель познакомится с одним из первых научно-фантастических произведений, опубликованном в 1902 г.

---

Я забыл упомянуть, что у этого преподавателя была возлюбленная. После происшедшего с ним несчастного случая она все время требовала, чтобы ей разрешили его навещать. Обращалась даже в горздрав, но профессор категорически запретил всякие посещения. В то время, кроме вреда, это ничего бы не принесло. Однако теперь ситуация была иной. Ей разрешили свидание. Узнать ее он не мог, но появление нового человека из недоступного ему мира очень его обрадовало. Кроме того, она ему определенно понравилась. Это была красивая, обаятельная женщина.

Ей разрешили приходить каждый день. Они подолгу разговаривали. Она рассказывала ему о его прошлой жизни, и бедняге даже казалось, что он начал кое-что вспоминать.

В конце концов она попросила разрешения взять его к себе. Профессор согласился на это.

Все складывалось неплохо. У нее не было никаких сомнений относительно того, что она берет к себе близкого человека, попавшего в беду, материальных затруднений не предвиделось, у этого преподавателя были сбережения, а клиника имела возможность держать его на больничном листе неопределенно долгое время. Перемена же обстановки была ему просто необходима. Что же касается морального аспекта всей этой истории, то, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. Тем более, что оба они были, несомненно, счастливы. Оставалось только ждать, что будет дальше.

К сожалению, дальше все шло не очень ладно. То ли у него действительно начала пробуждаться память, то ли что-то из прошлой жизни журналиста было попросту вытеснено в подсознание, но так или иначе, он стал уходить из дому и часами простаивал на лестнице возле квартиры, где этот журналист раньше жил. Его возлюбленная, естественно, встревожилась. Она даже обращалась за советом к профессору, но что он ей мог сказать?

Наконец, случилось то, что должно было случиться. Он встретил «свою» жену.

Я уже говорил, что они очень любили друг друга. Любовь! Сколько томов о ней написано, и все же как мало она изучена! О, черт! — Он прервал свой рассказ и потянулся к бутылке. — Не будем ханжами! Право, вам еще один глоток не повредит. Ведь вы, так сказать, под наблюдением врача.

— Откуда вам известна вся эта история? — спросил я.

— Я… — он запнулся. — Меня несколько раз приглашали на консультацию к этому больному. Так что, продолжать?

— Пожалуйста!

— Значит так. Они встретились. На него это произвело ошеломляющее впечатление. Видимо, ее образ все же где-то хранился в глубинах памяти. Он-то считал это любовью с первого взгляда.

— А она?

— Что ж она? Для нее это был посторонний человек, видимо, не в ее вкусе, к тому же еще не изгладились воспоминания о погибшем муже, так что она на него просто не обратила никакого внимания. Он начал ее преследовать. Поджидал у проходной, у дома, заговаривал в метро, а если мужчина очень настойчив, то рано или поздно… Словом, все шло по извечным и непреложным законам. Не судите ее строго. Совсем еще молодая женщина, остро переживающая одиночество. Кроме того, ей казалось, что в этом назойливом поклоннике есть что-то напоминающее человека, которого она любила. Конечно, не внешность. Просто нечто в характере, манере говорить, в десятках мелочей, из которых и складываются индивидуальные черты.

— Но ведь была еще та, которая взяла его из клиники, он что, ушел от нее? — спросил я.

— В том-то и дело, что — нет. Он ее тоже любил. Здесь в описании их отношений от вас потребуется большой такт. Нужно понять его психологию. Это не вульгарный любовный треугольник. Это… трудно объяснить… Точно так же, как в нем было два человека, так и они обе… Нет, не то! Скорее — одна женщина в двух ипостасях, духовной и телесной. Вот именно! Обе они слились для него в единый образ, расчленить который было уже невозможно. Может быть, специалист уловил бы тут начало психического заболевания, но все ли другие литературные герои, строго говоря, психически здоровы? Рогожин, Мышкин, Настасья Филипповна, Раскольников, Карамазовы… Уфф!

Он вытащил свою коробочку и отправил в рот таблетку. Вид у него был скверный, глаза блуждали, лоб покрылся потом. Кажется, мне с ним предстояло поменяться ролями. Не хватало только, чтобы теперь я его успокаивал.

— Скажите, — спросил я, — этот второй, преподаватель, он что преподавал?

— Какое это имеет значение?! Пусть хоть физиологию. Я ведь вам излагаю сюжет, а не…

— Продолжайте! — нетерпеливо перебил я.

— Хорошо! Значит, эти две женщины. Ни та, ни другая с таким положением мириться не желала. Разыгрывался последний акт трагедии, в которой главные участники не знали своей истинной роли. Я не зря упомянул о начале психического заболевания. У мозга есть защитные реакции. Когда ситуация становится невыносимой, человек нередко уходит в вымышленный мир, реальность подменяется бредом. У специалистов это носит специальное название, но вы можете пользоваться термином «умопомешательство». Особый вид его, когда человек представляется себе кем-то другим. Итак, в финале вашего романа не исключена психиатрическая лечебница.

— Невеселый финал, — сказал я. — Признаться, я ожидал другого конца, а не пожизненного заключения в сумасшедшем доме.

— Почему пожизненного? — возразил он. — У медицины есть достаточный арсенал средств лечения таких болезней. Вылечить всегда можно, нужно только устранить причину, а это — самое трудное. Можно, конечно, на время убрать больного из конфликтной обстановки, но, сами понимаете, в данном случае — это всего лишь временная мера. Рано или поздно они снова встретятся, и все начнется сначала. Есть более радикальный метод — рассказать больному правду, чтобы он знал причину заболевания, как бы посмотрел на себя со стороны. Может быть, даже сам поведал потом об этом кому-нибудь… Однако тут накурено!.. Извините… больше не могу. Пойду в коридор…

Я подождал, пока за ним закроется дверь, налил полстакана коньяку и залпом выпил, потому что…

И как я мог не вспомнить раньше, что эту мальчишескую фигуру, облаченную в белый халат, и внимательные зеленоватые глаза с выгоревшими ресницами я видел над своим изголовьем в клинике, когда меня учили говорить, и потом, сквозь пелену бреда…

Теперь становилось ясным многое. И то, что начатая до болезни диссертация казалась мне теперь китайской грамотой, и обуревавшее меня в последнее время стремление писать.

Впрочем, сейчас все это уже отходило на второй план. Важно было, та женщина по праву назвала меня своим мужем.

Все остальное не имело значения, даже три месяца, которые предстояло провести в туберкулезном санатории.

ТОЛЬКО ЛИ УЛЫБКА

АЛЕКСАНДР ГОРБОВСКИЙ СОВПАДЕНИЕ

В сумерках темная масса космического корабля бесшумно опустилась на опушку леса. Ни прохожих, ни грибников, ни пастуха, никого не оказалось вблизи, кто мог бы заметить это. Так и было нужно. Так и было задумано. Три фигуры, отделившись от корабля, наблюдали, как его огромное тело начало плавно уходить под землю. Оно вползало в нее, как будто какая-то сила неодолимо затягивала его вглубь.

Когда корабль скрылся весь, кустарник и трава снова сомкнулись над этим местом, и ни одна былинка, ни один примятый листок, ничто не напоминало о том, что произошло здесь.

Операция «Вторжение» началась.

Трое выбрались на дорогу. Они шли в сторону города. Их походка была естественна, движения и жесты почти человеческие. И, если не вглядываться в их лица долго и пристально, невозможно было бы догадаться, кто они и с какой целью прибыли сюда. Прибыли из мира, который не был обозначен даже ни на одной из звездных карт Земли.

Они были опытные разведчики, эти трое, и планета эта была далеко не первой на их пути. Только три рода сведений интересовали их: пляски земных существ, их представления о добре и зле, и нечто, что они обозначили словом, для которого не было эквивалента ни в одном из земных языков. И что нельзя было поэтому ни выразить, ни перевести. Все остальное не имело значения. Национальный престиж, военный потенциал, идеология и политика были столь же безразличны им, как и урожай укропа или правила игры в гольф.

Но не праздное любопытство владело ими. Задача их была: узнать для пославших их, как очистить эту планету от скверны, от того жалкого биологического вида, который прозябал на ней сейчас. Чтобы освободить этот мир для иных, более совершенных носителей бытия.

Все трое шли в ногу, руки их двигались в такт, и даже лица у них, казалось, были одинаковы. Они молчали.

Выйдя на улицы города, они разошлись, как и шли, молча, каждый своим путем.

Какое-то время спустя то одного из них, то другого можно было заметить в самых неожиданных местах, городах и странах. Они появлялись, чтобы пропасть и внезапно ненадолго возникнуть снова там, где, казалось, меньше всего можно было ожидать этого. Пока один представительствовал на конгрессе нудистов, другой потрошил трупы в анатомическом музее, третий участвовал в спевках или копался в рукописях какого-нибудь забытого музея, чтобы, найдя, наконец, какую-то потерянную и одному ему ведомую строку, радостно хмыкнуть и сделать пометку в блокноте, который постоянно носил с собой.