Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

• Название: Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб
• Автор: Вера Камша
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38419-8

Где-то с той стороны, на изнанке мира, катится лабиринтом Шар Судеб. Он катится, и начинаются войны, рушатся города, сходят обвалы. Шар можно подтолкнуть, направить в другую колею, но и там он будет крушить и давить – он не умеет иного. А люди и нелюди Кэртианы чувствуют, как дрожит то, что казалось незыблемым. Чувствуют войну, которой не избежать, ведь выбор – это та же битва, и один потомок славного рода выберет честь и верность, другой – иллюзии и обиды. Мертвые и живые воюют по-своему и за свое, и даже мертвая кровь могла бы пригодиться – но поймет ли это тот, кто уже разменял кровь живую?

А Шар Судеб все катится, набирая обороты. Сдаются крепости. Стучат клинки. Расцветают ирисы на пепелище. До начала нового Круга осталось… Если осталось.

Роман «Сердце Зверя», одно из ярчайших произведений мировой фэнтези последних лет, к восторгу читателей, наконец-то получил долгожданное продолжение!!!

---

Мягкая рысь Соны, радостная зелень холмов и рощиц и бесконечная небесная голубизна вытесняли все лишнее. Дикон ощущал себя наедине с чем-то огромным и спокойным, терпеливо ожидающим от него важного решения. Древние не зря верили, что их создатели, их истинные создатели и владыки, смотрят на Кэртиану и на тех, кому ее оставили. Проверяют. Надеются. Судят. Ждут. Рука сама потянулась к кинжалу Алана, вновь странствующему с Повелителем Скал. Меч Раканов, вернее, меч Ветров до поры до времени вернулся на дворцовую стену, придет время, и он обретет силу в руке короля Карла. Сперва – короля, затем анакса…

Ричард хорошо представлял этот пока еще далекий день – день Весеннего Излома одиннадцатого года Круга Ветра, кипящую ликованием площадь, убранный цветочными гирляндами балкон и на нем королеву-мать и юного государя в синих и черных одеждах, с мечом предков в руках. Карл останется в неведении, пока в небе, приветствуя его, не вспыхнут четыре солнца, но не кровавые, как было с Вороном, а ясные и щедрые. Тогда пасынок и узнает правду, но создавать будущее величие нужно сейчас. Предстоит остановить дриксенцев и не допустить как возвышения эсператистов, так и возвращения «навозников», но это не самое трудное. Волки Ноймара… На их стороне не только закон о регентстве, но и удача Манлия, подкрепленная силой Скал.

Эр Август опускает руки, а Иноходец не видит дальше собственного носа, хотя в своей возне с чернью он, по большому счету, прав. Катари слишком добра, а Робер слишком напуган призраком мятежа, но когда придут ноймары, горожане вспомнят «время гиацинтов» с любовью. Рано или поздно это пригодится, но рассчитывать на простонародье нелепо. Нужно либо отыскать щит, либо удостовериться, что в Ноймаре его нет. Ричард учитывал и такую возможность, но чем больше юноша узнавал о полукоролях севера, тем больше убеждался, что за ними стоят Скалы. Куда труднее было понять, что знают об этом сами «волки».

По словам Мевена, щит висит на почетном месте. Его ценят, показывают гостям, но не более того. Это говорит либо о том, что хозяева не подозревают, чем владеют, либо о том, что Рудольф отрицает древнее знание, хотя такое небреженье может быть и хитростью. Спрятала же плясунья-монахиня талисман, бросив его в шкатулку с поддельными жемчугами… Нет, на расстоянии не догадаться, нужно увидеть реликвию собственными глазами!

Странно, но раньше Дикон не задумывался, как попасть в Ноймар. Мысль о том, что Катари не позволят взять с собой друзей, пришла после разговора с эром Августом. Думая, как, не обижая старика, отправить его в безопасное место, юноша решил отговориться регентским запретом и едва не разбил бокал, поняв, что волки Ноймара и в самом деле могут закрыть дорогу в свое логово. Катари не сумеет настоять. Хуже того, она сделает все, чтобы избавить от опасности тех, кого любит.

Королева призналась Дженнифер Рокслей, что вызвала графиню Савиньяк. Женщину, обокравшую собственного сына. Женщину, которую никто не посмеет тронуть. Даже Ноймаринен. Катари выбрала Арлетту Рафиано, потому что та неуязвима, а вот сыну Эгмонта заполучить приглашение ее величества вряд ли удастся. Тайно в замок не пробраться, остается уговорить Робера проведать кузину и отправиться с ним. Не выйдет – придется отбросить гордость и изобрести предлог, позволяющий провести в Ноймаре хотя бы пару дней. Упасть с лошади или заболеть? Не годится. Больной не только выставит себя на посмешище, но и окажется прикованным к постели и лекарям, а щит лучше осмотреть без свидетелей. Выдать себя за посланника Эпинэ или, еще лучше, Ворона? Для этого нужны письма и печати, а подделывать бумаги Окделлы никогда не умели. Так ничего и не надумав, Дикон послал Сону в галоп. Робер и Эмиль Савиньяк, не сговариваясь, утверждали, что скачка проветривает голову. Вот и проверим.

Мориска и раньше порывалась перейти в кентер, но занятый своими мыслями Дик ее сдерживал, зато теперь… Вороная молния ринулась вперед, из-под копыт брызнули мелкие камешки, в лицо ударил задорный ветер, а придорожные заросли слились в зеленую стену. Юноша не оглядывался – знал, что Блор постарается не отстать, но куда его гнедому против Соны! Равных черной красавице немного, а сейчас кобыла не просто слушается, она сама хочет скакать, лететь, обгоняя ветер…

Как всегда на галопе, время исчезло, всадник и лошадь слились в единое существо, исполненное силы и ликования. Мориска мчалась все быстрее – поворот, блеснувший справа то ли пруд, то ли озеро, какие-то развалины, снова пруд, перекрестье дорог с нелепым обломанным столбом, несколько всадников. Свои… Разъезд Блора, ничего, посторонятся! Сона ушла вбок, обходя вертящих головами солдат, и тут радость стала гаснуть, словно костер под проливным дождем. Кобыла еще летела средь подступивших к тракту зарослей, но ветер стал злым и холодным, а грохот копыт отдавался в голове лаем. Ричард набрал повод, унимая бег. Хватит, они и так слишком вырвались вперед. Мориска обернулась и коротко, просительно заржала. Юноша потрепал кобылу по даже не взмокшей шее и огляделся.

Место, в котором они оказались, можно было бы назвать красивым, если б не пропитавшая его угроза. То, что совсем недавно казалось полным симпатии взглядом, обернулось злобным подглядыванием… Нет, не обернулось – это был совсем другой взгляд, ликующий и хитрый, словно у заприметившей добычу кошки.

На всякий случай Ричард проверил ольстры. Дорога была пуста, а придорожные заросли вряд ли могли скрыть кого-то крупнее гончей: шиповник вырос слишком колючим и слишком густым. И все же злобный взгляд ощущался все явственней. Кто-то караулил именно Ричарда, караулил долго, упорно и вот наконец дождался. Непонятный враг не спешил, ему хватало того, что он увидел, пока хватало.

Юноша вынудил Сону попятиться, чужой взгляд потянулся следом. Ричард выслал кобылу, преодолевая искушение броситься под охрану своих стрелков. В убегающего легче попасть, к тому же эта тварь будет думать, что напугала Окделла. Рука небрежно поправила плащ, на самом деле расстегивая ольстру. Еще чуть вправо… И еще. Стрелять по взгляду трудней, чем гасить пулей свечи. Смог бы Ворон попасть в того, кто не выдает себя ни шорохом, ни звуком, одной лишь ненавистью?

Дикон стремительно выхватил пистолет и спустил курок. Дрогнули ветки, посыпались розовые лепестки. Ненависть осталась, но Ричард уступать не собирался. Отбросив разряженный пистолет, юноша выслал мориску в длинный прыжок. Он знал, теперь он знал точно, где засел шпион, потому что убийца уже ударил бы… Ничего, сейчас поговорим! Сейчас!

Сквозь зелень проглянуло нечто серо-розовое. Оно не двигалось. Оно было холодным, злым и вечным. Оно было камнем.

2

Кончался второй день пути, а Руппи так до конца и не верил в то, что натворил, и при этом не сомневался ни в том, что иначе нельзя, ни в том, что он – подлец и прощения ему не будет. Штахау со своими лесами и смеющимися потоками осталась позади еще утром, вокруг тянулась ровная ухоженная Менкелинне, а лейтенанту казалось, что он скачет с кручи на кручу, да к тому же сквозь грибной дождь. Пыль на дороге и развешанные на плодовых деревьях игрушки, чьим делом было подманивать тучи, утверждали обратное. Руппи своим глазам верил, и все равно ему мерещились пронизанные солнцем капли. Золото играло со свинцом, а радость – с чувством вины. Он бросил Мартина и Генриха на дороге. Он оставил сходящую с ума от тревоги мать. Он был негодяем, но мертвые мертвы, а мама… Она никогда не простит, как не простила отцу той давней ночной задержки, но не бросать же Олафа без помощи! Бабушка, та поймет, если только свалившийся на голову внук не помешает ее собственным замыслам. Раньше Руперт мало думал об интригах Штарквиндов и Фельсенбургов, но сейчас все решает столичный шепоток, а не пушки и ветер.

Висящая на сливе куколка с прической из куриных перьев взмыла вверх и шлепнулась на землю, под копыта Краба, тот игриво заржал. У Мартина мерин помалкивал, зато теперь…

– Теперь мы танцуем… Теперь весело… Всем весело…

Можно сказать, что это танец. Можно сказать, что это грех и блуд. Многое можно сказать…

– Вперед, – велел лейтенант коню, который и в самом деле был на диво хорош, несмотря на плебейскую внешность и привычку бочить, точно разъяренный кот. И где его такого дядя добыл? До поступления на флот Руппи знал всех лошадей на конюшне…

– Опять помнишь. Забудь… Память – это пыль… Память – это конец… Ваша старость растет из памяти. Зачем тебе старость? Зачем помнить, радуйся! День растет… Будет радость, много…

Синие искры, голубые глаза, крылья, смех, радуга под ногами, поцелуи, объятья, синие сумерки – ни тьма, ни свет… Он не заметил, как пронеслась ночь, он смеялся и бежал по горному лугу рука об руку с крылатой, вскакивал на камень посреди бурлящего потока и не падал, ловил звезды, а они звенели… Неужели это было?! После Мартина, после всех смертей…