Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Великий потоп

• Название: Индиана Джонс и Великий потоп
• Автор: Роб Макгрегор
• Жанр: Фэнтези

Лондон, 1927 год. После потери любимой Дэйдры в Амазонии год назад Индиана Джонс забросил свои опасные экспедиции и занялся преподаванием Кельтской археологии. И все же Инди нарушает свой обет, соблазненный предложением русского ученого доктора Владимира Заболоцкого и очарованный его дочерью Катей, и едет с ними на поиски Ноева Ковчега. Они отправляются в Стамбул, а затем на гору Арарат – последнее пристанище Ноева Ковчега. Кремлевские агенты, сицилийская мафия и турецкие бандиты делают все, чтобы помешать Инди, доктору Заболоцкому и Кате сделать самое великое археологическое открытие всех времен…

---

Катя старалась не вспоминать, как обратилась против собственного отца в последние минуты его жизни; теперь она жалела, что дала тогда волю чувствам. Он все-таки был хорошим человеком; Катя непременно выполнит его последнюю волю. Перед самой смертью он успел шепнуть ей:

– Там… Ковчег… Видишь?

Но Шеннон прекрасно помнил, что против них ополчилась не только непогода. Янычар еще рано сбрасывать со счетов. Всякий раз, когда открывался хороший обзор, Джек останавливал отряд и доставал бинокль Заболоцкого, доверенный ему Катей. Первым делом он осматривал склон впереди – не показался ли Ковчег, затем обращал взгляд к снежным полям, оставшимся позади. И всякий раз, не отозвавшись ни словом, убирал бинокль в футляр и вместе со всеми трогался в путь, чтобы все-таки одолеть подъем, ибо таков был общий уговор.

Рассказав Кате и Шеннону о постигшей близнецов участи, Инди спросил, кто желает утром спуститься обратно. Шеннон заявил, что готов протрубить отбой, если остальные того пожелают, хоть ему и любопытно, что ждет впереди. К его изумлению, Катя категорически высказалась против возвращения. Эту экспедицию организовал ее отец, – провозгласила Катя, – и ему мало быть просто похороненным здесь; он хотел, чтобы остальные завершили поход.

После ее речи никто перечить уже не стал. Джек почувствовал гордость за Катю и влюбился в нее сильнее прежнего. Она еще не открылась ему, но без протестов приняла его утешение и поддержку. Шеннон ощутил, что она даже нуждалась в них, и это вселило в него надежду; быть может, после отъезда из Турции их ждет совместное будущее.

Утром они похоронили Заболоцкого в укрытии, давшем им ночлег. Катя поцеловала отца, положила Ковчегово дерево ему на грудь и скрестила его руки поверх дерева.

– Ты уверена, что это стоит делать? – не выдержал Инди.

– Ковчегово дерево принадлежит ему по праву.

Шеннон прекрасно понял, что смутило Инди: если это дерево действительно с Ковчега, то это сокровище должно принадлежать всему человечеству. Кроме того, ведь Заболоцкий его попросту украл. Но Инди поступил здраво и оставил свое мнение при себе. Они с Джеком обернули покойного брезентом и с помощью Омара и Ахмета погребли тело под грудой камней.

Катя попросила, чтобы Джек перед уходом прочел что-нибудь из Библии. Он охотно согласился, и Катя попросила прочесть семнадцатую главу Евангелия от Луки, стихи с 22 по 26, ибо именно это место отец то и дело перечитывал в последние дни.

Шеннон нашел нужный отрывок, троекратно прочел его про себя, а затем зачитал вслух для остальных.

Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя бы один из дней Сына Человеческого, и не увидите;

И скажут вам: «вот, здесь», или: «вот, там», – не ходите и не гоняйтесь;

Ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой.

Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим.

И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого…

Шеннону показалось, что он знает, почему Заболоцкий снова и снова перечитывал именно эти строки. Их можно понять в том смысле, что обнаружение Ковчега провозгласит возвращение Сына Человеческого. Должно быть, Заболоцкий видел себя в роли Христа, пострадавшего и отвергнутого. Его искания стали мишенью для насмешек газетчиков и коллег Инди. Его главных соратников заботили больше политические последствия, нежели духовные. Но при этом Заболоцкий жил ложью и обманом. Он был человеком, а не Богом.

Еще Шеннон понял, что натолкнуло янычар на мысль, будто открытие Ковчега повлечет Судный День. Быть может, они и правы. Быть может, не стоило затевать этот поход. Быть может, еще не настало время явить Ковчег свету. Кто осмелится принять на себя ответственность и фактически положить конец всему сущему?

– Подождите! – остановился Джек.

– Что такое? – обернувшись, нахмурился Инди.

– Тебе нехорошо? – встревожилась Катя.

Наклонившись, Шеннон зачерпнул горсть снега и принялся умываться.

– Что ты делаешь? – недоумевал Инди.

– Хочу, чтобы в голове прояснилось. По-моему, у меня горная болезнь.

– Сможешь выдержать? – склонилась к нему Катя.

– Разумеется, смогу! Но надо ли?

– В каком это смысле? – озадаченно оглядела его Катя, выпрямляясь.

– Мне начинает казаться, что все это ошибка, что не стоило затевать этот поход.

– Хочешь вернуться? – напрямую спросил Инди.

– А ты?

Инди устремил взгляд на вершину Большого Арарата, высившуюся над ними. Толстое одеяло облаков почти скрыло ее от взора.

– Знаешь, если бы янычары не угрожали и не пытались нас убить, я бы высказался за то, чтоб выбросить все это из головы и оставить Ковчег в покое. Но, по-моему, надо довести дело до конца. Это дело принципа, если уж на то пошло.

– А что, если янычары правы? – проговорил Шеннон.

На мгновение воцарилось молчание. Потом Омар пнул слежавшийся наст.

– Если бы нам не следовало здесь быть, нас бы тут и не было. По-моему, так.

Как раз в этом-то Шеннон и сомневался. Вожак отряда уже погиб; быть может, это предупреждение остальным. Джеку вдруг показалось, что вместо рюкзака он взвалил на плечи тяжкий груз ответственности за будущее всего мира. Но кто такие янычары, чтобы решать, когда настанет Судный День, и с какой стати они взяли на себя право убивать, дабы навязать свою веру остальным?

– Давайте поглядим, что нас ждет.

– Джек, не принимай это так близко к сердцу, ладно? – попросил Инди, собираясь снова двинуться в путь. – Может статься, мы вовсе ничего не найдем.

Шеннон не понял, что именно Инди имеет в виду.

– Ты хочешь сказать, что одолев такой путь, ты все еще не веришь в существование Ковчега?!

– Послушай, для меня это отнюдь не вопрос веры. Может, ковчег и есть; не исключено, что во время грандиозного потопа древних времен на воду спустили множество ковчегов. Быть может, на горе лежит один из них. Но тот самый Ковчег – просто легенда.

Прокладывая путь по глубокому снегу, Шеннон ломал голову над словами Инди. Насколько Джеку было известно, в Библии ни слова не сказано о флотилии ковчегов. Инди вечно так все закрутит, что потом не разберешься. Инди мозговит, но не изучал Библию. Вообще, непонятно даже, во что Инди верит. Единственное, что можно сказать наверняка – он не верит в сотворение мира несколько тысяч лет назад, он сам об этом сказал. Чем больше Джек об этом раздумывал, тем в большее замешательство приходил. Если Инди прав – значит, неправа Библия? Но разве такое может быть?

Когда Шеннон выступал, исполняя собственную музыку, все выглядело гораздо проще. Тогда подобные вопросы не возникали. И тут, по какой-то странной аналогии, Джеку пришла в голову мысль, которая не могла бы возникнуть у него вчера или на меньшей высоте. Истина о Ковчеге подобна остинато в джазе – основную тему можно исполнять по-разному, и всякий играет то, что чувствует. Но всякая интерпретация отнюдь не является единственно правильной.

– Наверно, так оно и есть, – пробормотал Джек под нос. – Наверно, что-нибудь в этом роде.

* * *

Ему снилось, что они нашли Ковчег и вот-вот ступят в зияющий провал двери, ведущей внутрь. Оттуда доносился шум. Голоса животных. Наверно, в Ковчеге нашли себе приют звери. Но какие же звери будут жить на такой высоте?

Инди шагнул внутрь; рев, писк и визг нахлынули оглушительной волной. Инди сбили с ног и повалили на пол. Звери ринулись сплошным потоком, топча Инди и друг друга; растоптанные тела погребли его под собой.

Совершенно дурацкое сновидение, не стоило и словом упоминать о нем остальным – и все же оно тревожило Инди. Несколько часов спустя, пробиваясь сквозь снежное поле, Инди по-прежнему не мог выбросить сон из головы. Звериный рев и напор были настолько ошеломительны, что Инди пробудился в холодной испарине и долго еще не мог отдышаться.

Вдруг его альпеншток ушел сквозь снег, и раздумья Инди были прерваны. Шеннон, не заметивший остановки Инди, с ходу налетел на него. Инди заколебался на краю расщелины, но тут Шеннон отпрянул, страховка рывком натянулась и оттащила Инди от пропасти.

Обернувшись, он ухмыльнулся, хотя лицо его было белее снега.

– Можно сказать, я висел на волоске. Раз здесь дальше не пройти, давай попробуем пробраться вон туда, – указал он альпенштоком на нависающий сверху карниз.

Никто не стал спорить, тем более, что предложенный им крутой путь был более-менее свободен от снега. Они сдали назад от прикрытой снегом трещины и повернули кверху. Тропа стала гораздо круче, и продвижение замедлилось. На такой высоте малейшее усилие быстро утомляет – поэтому отряд каждые пять минут останавливался для передышки.

Наконец, Инди добрался до склона, ведущего к карнизу.

– Что-нибудь видно? – поинтересовался Шеннон.

Инди всматривался в очередное ущелье, на первый взгляд ничем не отличающееся от ущелий, оставшихся позади. Но вдруг Инди на глаза попалось нечто необычное.