Джон Кракауэр - Навстречу дикой природе

• Название: Навстречу дикой природе
• Автор: Джон Кракауэр
• Жанр: Природа и животные

После окончания Университета Эмори один из его ведущих студентов и атлетов Кристофер МакКэндлесс оставляет все свое имущество, отдает накопленные за время учебы 24 тыс. долларов в благотворительный фонд, и отправляется автостопом на Аляску, чтобы окунуться в дикую природу. По дороге Кристофер знакомится с разными людьми, так или иначе влияющими на его жизнь.

---

Привет из Фербэнкса! Это моя последняя весточка Уэйн. Прибыл сюда 2 дня назад. Было очень сложно стопить на Территории Юкон. Но я все-таки добрался.

Пожалуйста возвращай всю мою почту отправителям. Наверное я нескоро вернусь на юг. Если я погибну во время этого приключения и ты больше не услышишь обо мне я хочу чтобы ты знал я считаю тебя великим человеком. Теперь я отправляюсь навстречу дикой природе. Алекс

В тот же день МакКэндлесс послал сходную открытку Джен Буррс и Бобу:

Привет, ребята!

Это – последняя весточка от меня. Я отправляюсь жить среди дикой природы. Будьте здоровы, я счастлив, что познакомился с вами.

Александр

Глава восьмая. Аляска

Возможно, творческим талантам присуща дурная привычка доходить до нездоровых крайностей, чтобы черпать в них выдающиеся озарения, но едва ли это – подходящий образ жизни для тех, кто не в состоянии превратить свои душевные раны в стоящее искусство или размышления.

Теодор Рошак “В поисках удивительного”

У нас в Америке есть традиция “Биг-Ривер” – уносить свои раны в дикую природу для исцеления, преображения или покоя. Как и в рассказе Хемингуэя, если твои раны не слишком глубоки, это работает. Но не в Мичигане (и не в Фолкнеровских Больших Лесах Миссисипи). На Аляске.

Эдвард Хоагленд “Вверх по Блэк Ривер до Чолкицика”

Когда МакКэндлесс был найден мертвым на Аляске, и загадочные обстоятельства его гибели попали в сводки новостей, многие решили, что у парня были проблемы с головой. На статью в Аутсайд пришло множество отзывов, в том числе немало клеймящих позором МакКэндлесса -а заодно и меня, автора истории, за прославление того, что им казалось глупой бессмысленной смертью.

Много отрицательных мнений поступило из Аляски.

“Алекс был чокнутым, – пишет житель поселка Хили. – Автор описывает человека, который отказался от небольшого состояния, бросил любящую семью, автомобиль, часы и карту, спалил остаток своих денег и поперся в ‘дикие места’ к западу от Хили”.

“Лично я не вижу ничего хорошего ни в поступках Криса МакКэндлесса, ни в самой идее жизни в дикой природе, – вторит другое письмо. – Отправиться в дикие места намеренно неподготовленным и получить опыт выживания на грани смерти – вряд ли это сделает кого-либо лучшим человеком. Разве что чертовски везучим”.

Один из читателей удивляется: “Как мог тот, кто собирался ‘прожить вдалеке от большой земли несколько месяцев’, забыть первое правило бойскаута – ‘Будь готов!’? Как мог сын столь постоянно и необъяснимо мучить своих родителей и близких?”

“Кракауэр – сам придурок, если не считает Криса ‘Александра Супербродягу’ МакКэндлесса придурком, – настаивает человек из Северного полюса, штат Аляска. – Падение МакКэндлесса началось уже давно, на Аляске он лишь достиг дна и разбился”.

Но самая пронзительная критика содержалась в массивной, многостраничной эпистоле из Эмблера, крохотной эскимосской деревушки на реке Кобук в заполярье. Автором был когда-то живший в Вашингтоне белый писатель и школьный учитель по имени Ник Дженс. Предупредив, что уже час ночи, и он уже ополовинил бутылку Сигрэма, Дженс отдается полету мысли:

За последние пятнадцать лет я встречал здесь немало таких, как МакКэндлесс. Одна и та же история: юные идеалисты с переизбытком энергии, которые переоценили себя, недооценили природу, а в итоге попали в передрягу. МакКэндлесс едва ли выделяется: все эти ребята, шляющиеся по штату, настолько схожи, что уже становятся массовым клише. Разница лишь в том, что он погиб, и история о его ослиной тупости угодила в газеты. … (Джек Лондон все правильно описал в романе “Зажечь огонь”, МакКэндлесс, в сущности, лишь бледная современная копия его главного героя, который замерз, поскольку был слишком спесив, чтобы прислушиваться к умным советам.) …

Невежество, которое можно было излечить хорошими кроками и справочником бойскаута, – вот что убило его. И хотя я сочувствую его родителям, к нему самому не испытываю ни малейшей симпатии. Подобное умышленное невежество … проявляется в неуважении к земле и, парадоксально, выказывает тот же сорт самонадеянности, который привел к катастрофе танкера ‘Эксон Вальдес’ – другой иллюстрации того, что случается, когда неподготовленные самоуверенные люди запутываются и все гробят. Различие лишь в масштабе.

Надуманный аскетизм МакКэндлесса, его псевдолитературное позерство не оправдывают, а лишь усугубляют его промахи. … Его письма, заметки и журналы … похожи на творения обычного школьника – чуть выше среднего уровня, немного театральные, – или я что-то упустил?

Большинство жителей Аляски считают, что МакКэндлесс был всего лишь еще одним мечтательным желторотым юнцом, ушедшим в леса, чтобы отыскать там решения всех своих проблем, а встретившим лишь комаров и одинокую смерть. За многие годы десятки маргиналов навсегда исчезли в глуши Аляски. Немногие отпечатались в коллективной памяти местных обитателей.

В начале 70-х идеалистичный неформал прошел через деревню Танана, возглашая, что собирается провести остаток жизни “в общении с природой”. В середине зимы полевой биолог обнаружил вещи – два ружья, туристическое снаряжение и дневник, заполненный бессвязным пустословием об истине, красоте и невнятной экологической теории – в пустой засыпанной снегом лачуге около Тофти. Сам юноша исчез.

Через несколько лет ветеран Вьетнама построил хижину на Блэк Ривер к востоку от Чолкицика, чтобы “избавиться от людей”. К февралю он остался без еды и умер от голода, не сделав ни малейшей попытки спастись, хотя лишь в трех милях вниз по течению стояла другая хижина с запасами мяса. В записках об этой гибели Эдвард Хоагленд отмечает, что Аляска – “далеко не лучшее место для игр в отшельничество и единение с миром”.

В 1981 году я и сам наткнулся на своенравного гения на берегу Лагуны Принца Уильяма. Мой лагерь был в лесу неподалеку от Кордовы, штат Аляска. Я тщетно пытался устроиться матросом на сейнер в ожидании начала лососевого промысла. Дождливым днем по дороге в город я встретил неухоженного баламута примерно сорока лет. У него была кустистая черная борода и волосы до плеч, которым не давал упасть на лицо грязный нейлоновый хайратник. Он стремительно шел навстречу, сгибаясь под тяжестью полена длиной в шесть футов.

Я поздоровался, он пробормотал что-то в ответ, и мы остановились поболтать под мелким дождем. Я не стал спрашивать, зачем он тащит в лес мокрое бревно, хотя в нем предостаточно валежника. Обменявшись банальностями, мы разошлись.

Из нашего разговора я сделал вывод, что встретил знаменитого чудака, прозванного местными Мэром Хипушной бухты – берегового изгиба к северу от города, притягивавшего длинноволосых бродяг, с которыми Мэр жил уже несколько лет. Большинство обитателей Хипушной бухты были, как и я, летними скваттерами, приехавшими в Кордову в надежде устроиться на высокооплачиваемую работу в море, а если не выйдет – на фабрике рыбных консервов. Но Мэр был не таков.

В действительности его звали Джин Роселлини. Он был старшим пасынком Виктора Роселлини, богатого ресторатора из Сиэтла, и двоюродным братом Альберта Роселлини, пользовавшегося большой популярностью губернатора штата Вашингтон. В юности Джин был превосходным спортсменом и блестящим студентом. Он запойно читал, занимался йогой, стал мастером единоборств. В школе и колледже он неизменно получал высшие баллы. В Университете Вашингтона и, позднее, в Сиэтлском Университете, он изучал антропологию, историю, философию и лингвистику, набрав сотни зачетных часов, но так и не получив ученую степень. Он просто не видел в этом смысла. Поиск знаний сам по себе был достойной целью, и не требовал внешнего подтверждения.

Шаг за шагом Роселлини оставил университет, покинул Сиэтл и через Британскую Колумбию взял путь на север. В 1977 году он осел в Кордове. Там, в лесах на краю города, он решил посвятить свою жизнь амбициозному антропологическому эксперименту.

“Мне было интересно узнать, можно ли обрести независимость от современных технологий”, – объяснил он десять лет спустя в интервью Дебре МакКинни, корреспонденту газеты “Анкоридж Дейли Ньюс”. Он хотел проверить, способен ли человек жить, как его предки во времена мамонтов и саблезубых тигров, или наш вид ушел слишком далеко от своих корней, чтобы существовать без пороха, стали и прочих продуктов цивилизации. С маниакальной скрупулезностью, характерной для подобных ему безумных гениев, Роселлини очистил свою жизнь от всего за исключением самых примитивных инструментов, которые собственноручно мастерил из природных материалов.

МакКинни поясняет: “Он пришел к убеждению, что люди становятся все более неполноценными существами, и поставил себе задачу возврата в естественное состояние. Он все время экспериментировал с различными эпохами – Римская империя, Железный век, Бронзовый век. Под конец его образ жизни напоминал о временах неолита”.