Робер Гайяр - Мари Галант. Книга 2

• Название: Мари Галант. Книга 2
• Автор: Робер Гайяр
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00092-8

Стремительно развиваются события во второй книге Робера Гайяра «Мари Галант». С острова Мартиника действие переносится в блистательный Париж, где царит Король-Солнце Людовик XIV и плетет свои бесчисленные интриги кардинал Мазарини.

Флибустьер Ив Лефор и капитан Байярдель помогают Мари Дюпарке выйти из трудной, практически безнадежной ситуации, в которой она оказалась в результате предательства и подлого интриганства.

---

Флибустьер отрезал ломоть хлеба, положил на него колбаску и, сидя на краю стола, подпиравшего дверь, преспокойно принялся за еду.

Он был невозмутим, словно на палубе собственного судна. Здесь ему, пожалуй, даже вольготнее, поскольку на «Пресвятой Троице» он редко мог себе позволить такую роскошь: изумительное вино, специально для него приготовленные и прекрасно прожаренные колбаски. Он благословлял за это своих врагов. Ему пришло в голову, что в бочонках, по-видимому, вино лучше, чем то, которым он запивает еду. Он взял кружку и попробовал сначала из одного бочонка, потом из другого; прищелкнув языком, вернулся к двери, за которой совещались нападавшие, и предупредил, чтобы те поспешили, если хотят получить хоть глоток вина…

– Сдавайся, сучий потрох! – вдруг предложил Гийемо. – Не то выкурим тебя, как лису!

– Посмотрим! – отозвался Ив. – Я отлично себе представляю вас в роли борзой, вывалившей язык после шестичасовой погони. Зато я превосходно себя чувствую.

Чего не хочешь, того и не слышишь. Лефор проглотил последнюю колбаску. Он уже хотел взяться за окорок или копчености, когда до него дошли слова Гийемо. Ив подбежал к плите, над которой находилось небольшое слуховое оконце. Лефор вскарабкался на плиту и выглянул наружу. Окно выходило на крошечный двор.

Повсюду было развешано белье. Внизу хрюкали поросята, осаждаемые курами и утками, барахтавшимися в луже, которая еще не просохла после недавнего дождя.

Над птичьим двором поднимался смрад, однако его перекрывали запахи с кухни Пьетрекена: так много лука и чеснока клал тот в свою стряпню.

Ив подумал, что с умом направленный огонь может показаться настоящим пожаром. Он сейчас же представил себе, каким бедствием явится пожар в самом сердце квартала, где все дома стоят впритирку, почти касаясь друг друга крышами.

Посеять панику представлялось делом несложным. Ждать помощи жителям деревянных домишек не приходилось в этом перенаселенном квартале.

Флибустьер умоляюще произнес:

– Господин Гийемо! Очень сожалею, но последнее слово придется оставить за вами! Поджарить меня! Да я даже от табачного дыма кашляю!

– Ну и сдавайся! Выходи, чертов выродок!

– Я бы сдался, ей-Богу, – продолжал флибустьер, – да вы мне угрожаете, а я тоже хочу поставить условие!

В ответ – тишина.

– Позвольте мне хотя бы закончить завтрак. Да, господа, я всегда говорил, что если мне суждено быть повешенным, то не на голодный желудок… Позвольте мне доесть колбаски, которые поставил для меня на огонь благородный господин Пьетрекен, и, Богом клянусь, я – ваш. Сам отопру вам дверь. Даже покажу бочку с нектаром, которого не дождешься от этого хитреца трактирщика! А вы за это повремените с огнем!

Продолжая говорить, Ив зачерпнул совком из очага горящие головни и раздул их. Кухонным ножом, которым до этого резал сало и колбаски, Ив отковырнул смолу с бочки. Соломы хватало: ею обматывали бочки, набивали сабо, а ими был завален пол кухни – все грязные, сношенные. Солома лежала и под столом, что упрощало уборку, и рядом с плитой для растопки, и в ящике, служившем постелью псу или кролику. Вот эта-то солома из ящика и интересовала Ива больше всего, так как была сырая, словно навоз, а Ив полагал, что для хорошей коптильни нет ничего лучше навоза. На островах против москитов он нередко зажигал сырую солому, отчего мигом валил адский дым.

Досадуя на то, что не получил ответа, Лефор в эту самую минуту услыхал, как в зале грохнул выстрел. Сердце Ива учащенно забилось.

Он сейчас же подумал о монахе Фовеле. Именно так монах обычно вступал в дело, когда его помощь была всего нужнее. Но флибустьеру не пришлось прислушиваться: он отлично понимал, что происходило за этой толстой дверью, которую он сам обрек на погибель.

Гийемо оказался наглецом почище любого из известных Иву флибустьеров. Его голос перекрывал все крики остальных участников побоища. Он отдавал приказания и бранился, а то указывал своим товарищам, к примеру:

– Мирибель! Этот стол – к двери!

Ив услышал, как ножки стола заскрежетали по полу. Он не сомневался: произошло нечто важное.

Вскоре он получил подтверждение своей догадке, когда раздались один за другим несколько выстрелов. За ними последовали крики.

– Огонь! Огонь! – приказал Гийемо. – Черта с два! Нас так просто не возьмешь!

До слуха Ива донеслись глухие удары. Он подумал, что один из разбойников, по-видимому, разламывает стул, дабы развести огонь. В эту минуту он спохватился, что совсем забыл про угли, а гнилая солома, которую он успел набросать сверху, уже задымила, наполнив вонью кухню, в которой он укрывался. Ив плеснул в очаг вина, но огонь не погас, а вспыхнул с новой силой.

Лефор понял, в каком нелепом положении оказался по собственной милости. Кроме того, если его противники разожгут огонь в зале, он рискует разделить их судьбу. Выхода у него не было, слуховое оконце оказалось слишком узким для его внушительной фигуры.

От злости он мгновенно распалился докрасна. Не думая о последствиях своего поступка, он разметал стулья и стол, которыми до того забаррикадировал дверь.

Едва он ее освободил, как входная дверь тоже поддалась под мощным напором извне.

Ив увидел следующую картину: посреди зала распростерто безжизненное тело, в углу лежит Мирибель, рядом с ним Гийемо со шпагой в руке, словно загнанный зверь, поводит глазами из стороны в сторону; наконец, последний разбойник, не зная, что делать, застыл в ожидании приказа, но выглядел настолько загнанным и испуганным, что Лефор не сдержал смеха.

Около десяти мушкетеров кардинала с огромными крестами на груди входили в кабачок. Они были при мушкетах, и лишь один из них, в шляпе с красным плюмажем, размахивал шпагой.

– Клянусь сапогом святого Бенуа! – вскричал Лефор, взволновавшись при виде изящной униформы с иголочки, украшенной кружевом и расшитой золотом. – Господа! Вы прибыли как раз вовремя, чтобы спасти жизнь честному человеку!

Лефор устремился к мушкетеру в шляпе с красными перьями.

Тот взмахнул шпагой, заставив Ива посторониться, и указал своим людям на разбойников:

– Взять этих негодяев под стражу!

– Отлично сказано! – похвалил Ив. – И советую вам, дорогой мой господин, не забыть чертова трактирщика, некоего Пьетрекена, который дважды натравливал на меня этих разбойников, покушавшихся на мой кошелек и на мою жизнь!

– А вы держитесь подальше, – предупредил мушкетер, – не то, Богом клянусь, проткну вас, как каплуна!

– Как вы сказали? – пролепетал Ив и попятился, словно на него вылили ушат ледяной воды. – Как?! Господин мушкетер кардинала обращается к моей скромной персоне?

– Зовите меня капитаном! – приказал мушкетер. – Капитан де Лаферте Сен-Нектер.

– А я – капитан Ив-Гийом Лесеркей… – начал было Ив.

– Лесеркей! – перебил его мушкетер. – Декрей, Лекуанье! Схватить этого человека! Посмотрим, как скоро ему расхочется над нами шутки шутить!.. Лесеркей… ага… Гроб, значит?! Черт меня побери, если у нас не найдется досок на гроб этому нечестивцу!

Лефор отступил на шаг и гордо выпрямился во весь свой рост.

– Вышло досадное недоразумение, капитан, – продолжал он твердо, но вежливо. – Вам не угодно узнать, кто я такой…

Лаферте Сен-Нектер снова грубо его перебил, не желая больше слушать:

– Эй! Декрей и вы, Лекуанье! Чем вы занимаетесь? Чего ждете? Я сказал: схватить его! А где остальные? Что вы с ними сделали?

– Остальные… – повторил кто-то. – Есть тут один… Он пытался оказать сопротивление, пришлось угостить его ударом шпаги в живот.

– Увести его!

– Остальные сдались без боя, – заметил другой голос.

– Отлично! – похвалил капитан. – Теперь ищите, кого следует!

– Трактирщик здесь, – доложил один из мушкетеров, поднимаясь на ноги и вытаскивая из-под стола Пьетрекена; бледный как смерть, тот едва держался на ногах. Кровавый рубец тянулся через все его лицо. Эту рану нанес ему Лефор, когда ударил кулаком в лицо, да так, что сломал бедняге нос.

– Этого тоже увести!.. Минутку! – спохватился капитан. – Он должен знать, где находится тот, кого мы ищем… Фонтене, вы не помните имя?

Один из мушкетеров вышел вперед. Он был высок, под крючковатым носом красовались усики, а королевская бородка придавала его облику некую изысканность и привлекательность.

– Так точно, капитан Сен-Нектер. Его высокопреосвященство сказал: Лефор… Ив Лефор…

Ива осенила догадка. Он не задавался вопросом, не для ареста ли за ним выслали отряд мушкетеров. Он видел в происходящем лишь одно: кардиналу Мазарини известно его имя, он его не забыл! Ничто так не могло потешить самолюбие флибустьера. Тем не менее он желал, чтобы все происходило, как полагается, и потому с поистине королевской непринужденностью поправил:

– Извольте выражаться правильно: капитан Ив Лефор!

Его слова прозвучали как раз в ту минуту, когда среди общей сумятицы и неразберихи вдруг наступила тишина.