Патриция Филлипс - Украденная роза

• Название: Украденная роза
• Автор: Патриция Филлипс
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-492-7

Розамунда, дочь знатного дворянина и бедной крестьянки, считала, что ей суждено выйти замуж за простого кузнеца. Но однажды дерзкие похитители увезли девушку из ее родной деревушки в удаленный замок. Играя роль невесты богатого лорда, Розамунда увлекается красавцем, захватившим ее нежное сердце, однако страх, что он оттолкнет ее, узнав правду, все чаще охватывает ее.

---

А немного погодя Мэт протянул ей кружку эля и ломоть хлеба с сыром, а впридачу гость засахаренной мушмулы. Она ела, греясь теплом медной жаровни, стоявшей за их лотком с товарами. Поначалу-то от возбуждения и волнения она не чувствовала холода, но постепенно морозец все сильнее давал себя знать, и Розамунда с благодарностью воспользовалась возможностью отогреть озябшие пальцы.

В этом году у людей водилось больше денежек. Многие, конечно, пришли сюда просто поглазеть, однако нынче Розамунда и ее друзья славно поторговали. Она потрогала висевший на поясе кошель – убедиться, что деньги на месте. Звон монет ее успокоил. Она ужасно боялась, что у нее срежут кошелек. Среди воришек попадаются такие ловкачи, что их жертвы иной раз целый день не замечают, что их обокрали.

Эплтонская ярмарка обычно длится два дня. Если у них останется много товару, завтра они тоже приедут. Хозяйки заранее пекутся о том, чтобы запастись провизией на Рождество, поэтому и жир, и гуси в большом спросе. У них осталось всего три утки и полкорзины яиц. Розамунда блаженствовала… какой удачный денек! То и дело протягивая ладони к огню, она наслаждалась непривычным ощущением покоя и умиротворенности.

Пестрая шумная толпа обступила прилавок. Прямо на грязной земле перед ней и так и эдак крутились акробаты, но она, проявив редкое самообладание, все же не развязала кошелек, хотя, право слово, они заслужили пару монет за чудеса, которые выделывали. Мэт согласился посторожить товар и отпустить их пройтись по ярмарке. Джиллот сразу же стала упрашивать подружку, чтобы та пошла с ней к гадалке, шатер которой стоял на берегу.

В шатре было очень душно, крепко пахло потом и чесноком. Седая голова гадалки была обвязана цыганской алой шалью, в ушах поблескивали золотые кольца. Не в меру яркое потрепанное платье, с красными и желтыми оборками, по рукавам было обшито свисавшими со шнурков, скрученными из потускневшей золоченой тесьмы кругляшами. Женщина нетерпеливо помахала девушкам похожей на птичью лапу рукой, повелевая им сесть за накрытый черной скатертью стол.

Околачивавшийся тут же смуглый парень вмиг оценил прелести явившихся попытать судьбу девушек. Улыбнувшись Розамунде, он что-то залопотал на тарабарском своем языке, но гадалка отвесила ему оплеуху и шикнула, прогоняя прочь.

Розамунда была рада, что его выставили. Совсем не требовалось быть ясновидицей, чтобы понять, что у парня на уме. Она доверчиво протянула цыганке раскрытую ладонь. Джиллот уже выложила монеты, и гадалка быстро спрятала их в кошелек, предварительно попробовав каждую на зуб. Сверкающие черные глаза вперились в очи Розамунды. Но вот гадалка стала всматриваться в ее руку.

– Большая тебе будет удача… о такой завидной судьбе я покудова и не слыхивала… Вижу… что много тебе выпадет счастья и сильно будешь богата… но и настрадаешься тоже.

Джиллот даже пискнула, ошарашенная судьбой, уготованной ее подружке, но сама Розамунда была спокойна и спокойным же голосом произнесла:

– Каждому велено изведать свое горе.

– Пытаешься подправить мой расклад? Ишь какая хитрущая! Хитрость не раз тебе пригодится, сбережет от беды неминучей. Но умничай, да знай меру, для твоего же блага упреждаю. Вижу богато одетого мужчину, очень пригожего и богатого. Он и есть твоя судьба. – Гадалка наклонилась поближе, сверля Розамунду черными глазами. – Ты уже его встречала, того, от кого зависит твоя доля. Но знай: вашей встрече будет чиниться много препятствий.

Сердце Розамунды мучительно екнуло. Единственный богач, которого она встречала, был тот мужчина на коне, остановивший ее нынче утром. Красавцем его не назовешь, но вполне приятный собой. Она, вздрогнув, вырвала у цыганки руку, вдруг почувствовав страшное разочарование, оттого что пришла сюда. Этот мужчина совершенно ее не интересовал, ни капельки.

– Ой, Рози! Ну и дела! Страсть как интересно! – воскликнула Джиллот, сияя карим взглядом. – А теперь я. Мой черед. – Она пихнула пухлую ладошку гадалке под самый нос. Однако та все еще смотрела на Розамунду, мерно покачивая руку Джиллот.

– И помни, девонька: судьбу не переменишь, сколько ни хлопочи. – Полуприкрыв глаза, она наклонилась к Розамунде: – Берегись, на твоем пути много опасностей. И не забывай оглядываться, проверить, нет ли кого за спиной.

Черные глаза снова вперились в нее, и Розамунда увидела во взгляде гадалки сострадание. От одного этого взгляда Розамунде стало не по себе. Она не хотела больше ничего слышать, с нее и так уже довольно.

Будто прочитав ее мысли, цыганка повернулась наконец к Джиллот:

– Ну, пригожая моя, будет у тебя целая куча пухлых детишек и любящий муж. А что еще нужно девушке?

– Скажи, когда, когда! – закричала сразу разволновавшая Джиллот.

– Ты уже знаешь этого парня, но погоди, имей терпение. Смерть вмешается в ваши судьбы. К тому же запомни: мужчины скоро понимают, чего им охота, но о том, что им действительно нужно, у них тугое соображение.

Молодая чета вошла в шатер, и цыганка поднялась, чтобы ее встретить. Но прежде чем подружки успели выйти, старуха схватила Розамунду за полу и чуть слышным голосом произнесла:

– А ты, девонька, будешь совсем близко к короне, прежде чем с тобой навсегда распрощаются.

Последнее пугающее предсказание было настолько неожиданным, что Розамунда с удовольствием порасспросила бы гадалку еще, коли та не откажет ей. Но старая цыганка уже вглядывалась в ладони новых посетителей. Наконец Джиллот подтолкнула замершую Розамунду, и девушки вышли наружу, где слабо пригревало декабрьское солнце. Как только они удалились от шатра, настроение у Розамунды улучшилось, будто тяжкий груз упал с ее плеч.

– Богатый красавец… ну и подвезло же тебе, Рози!

– Не верь ты ее болтовне, Джиллот. Это только красивая сказка. – Сказав это, Розамунда и сама почувствовала себя уверенней. Расправив грудь, она глубоко вдохнула студеный воздух, наполненный запахом пряностей и жженого сахара. – Ну сама подумай, как это я могу оказаться близко к короне?

Хотя голосок ее звучал беспечно, чем больше она думала о последней зловещей фразе старой цыганки, тем муторней становилось у нее на душе. Неужто и впрямь судьба свяжет ее с тем человеком, который встретился ей нынче на Эплтонском тракте?

– Может, старуха говорила о том мужчине, которого мы утром повстречали? – как нарочно спросила Джиллот. – И как она про это прознала? Говорила же я тебе, что получишь через него ларец золота. Но что все-таки значат эти ее намеки?

– Да ничего не значат, глупышка. Гадалки всегда говорят то, что мы, дурочки, хотим от них услышать.

– А почему тогда мне она сказала про мужа и детишек, а тебе нет?

– Подумала, видно, что мне милее богатство да тот, кого люблю. А ну-ка вспомни, что я тебе рассказывала про всякие небылицы.

– Много они понимают, твои монашки, – надув губы, пробормотала Джиллот.

– Хватит об этом. Лучше будем веселиться. Зачем портить праздник и думать о том, что никогда не сбудется.

Они пошли обратно к своему лотку с товарами. Розамунда чувствовала, какими восхищенными взглядами провожают ее встречные мужчины. Самые бойкие даже хватали ее за рукав, пытаясь завести разговор.

Джиллот чуть ли не бегом кинулась к брату, чтобы поскорее выложить ему новость о замечательном будущем, которое посулила ее подружке старая гадалка. К великому огорчению Розамунды, Мэт воспринял ее рассказ очень серьезно. И сказал, что давно уж чует – не жить Розамунде в родном Виттоне. Ей стало бы куда легче, если бы Мэт посмеялся над их девичьей глупостью, над верой во всякие несусветные предсказания. Вспомнив, что цыганка велела Розамунде беречься от грядущих напастей, Джиллот купила ей плетенный из соломы оберег и велела тут же повесить его на шею.

Надвигались сумерки, но Розамунда продолжала прилежно всматриватья в людскую толчею, надеясь приметить зеленый бархатный дублет. Но герой ее грез, увы, так и не появился. А ведь уже несколько годков подряд он не пропускал эту ярмарку… Может, уехал отсюда или – того хуже – погиб в сражении на чужбине? Ее сердечко болезненно сжалось. Он же ее рыцарь, герой ее заветных дум, и поэтому он не может так печально кончить свою жизнь…

Возле Розамунды крутились кавалеры, в них недостатка не было: и те молодцы, что побогаче и понарядней, и крестьянские парни. Она охотно со всеми шутила, радуясь лестным похвалам, но душу ее они не трогали. Крестьянские парни одаривали ее лентами да цветами, лишь бы она с ними перемолвилась хоть словечком. Однако приставать не приставали, хоть и раскошелились на подарки. Помнили, что она невеста Стивена. Их сдержанность Розамунду вполне устраивала, хоть ей и было чуток досадно, что ее считают собственностью сына кузнеца. Ведь их еще даже в церкви не оглашали.

Мало-помалу сумерки сгущались, тяжелые тучи затянули небо, а с севера подул резкий ветер. К четырем блеклое солнце окончательно скрылось за свинцовой тучей.