Виктор Кудинов - Дочь Птолемея

• Название: Дочь Птолемея
• Автор: Виктор Кудинов
• Жанр: История

Пир Клеопатры рассказывает о нескольких тревожных и драматичных днях царицы Египта. То было в двадцать восьмую весну её жизни. Клеопатре стало известно, что младшая сестра Арсиноя — претендентка на Египетское царство отпущена Октавианом Августом из заточения, в котором она находилась с времен Цезарева триумфа по случаю его победы в Александрийской войне, и обосновалась в Эфесе, в храме Артемиды. Царица решила, что это неспроста, ибо Эфес расположен неподалеку от Киликии, где находился со своими легионами Марк Антоний. Ее царству грозила новая беда, которую следовало предотвратить во что бы то ни стало.

Живо и красочно написанные сцены познакомят читателя с окружением Клеопатры, с нравами её двора, с Союзом Неподражаемых, состоявшим из преданных друзей царицы, с которыми она веселилась и справляла свои знаменитые пиры, стараясь забыться от тревог и забот и найти утешение в любви.

---

Стражник отодвинул запор. Македон вышел, двигая плечами и руками, разминая кости. Рваная туника на нем болталась, босые ноги были в кровоподтеках.

— С ним надо быть осторожным, — сказал Сети. — Ну-ка, развернись!

Македон повернулся к ним спиной. Стражник связал ему руки кожаным ремешком, ткнул кулаком между лопаток, строго сказав:

— Смотри у меня!

Так, со связанными позади руками, и вывели Македона во двор. Два босоногих стражника сопровождали Дидима и Македона до входа в сад. Возле ворот Дидим, будто начальник, приказал стражникам снять ремешок с рук Македона и возвращаться, сказав при этом, что теперь доведет пленника сам.

Эфиопы сделали так, как сказал Дидим, развернулись и зашлепали босыми ступнями назад, в темницу.

Дидим повел Македона в самую дикую часть парка и, когда убедился, что их никто не может остановить, тем более подслушать, сказал:

— Я не хочу знать, как ты попал в друзья к этим жалким евреям, которые уже находятся в Аиде. Но знай, Македон, ты — несчастье своего отца, моего брата. Тебя давно надо было отдать в гладиаторы. Своими похождениями и дикими поступками ты вогнал в могилу свою бабку и мать. Твой отец давно лишился своих черных волос, а бедная сестра выплакала очи. Не думай, что я затеял этот разговор, чтобы вразумить тебя. Нет. Тебя уже никто не вразумит! Да и времени у меня нет на это. Ибо, ничтожный грабитель, тебе как можно скорее следует бежать отсюда.

— А ты, дядя, как узнал, что я здесь? Что я попал в лапы царской стражи? И потом, где ты так долго пропадал? Кажется, я не видел тебя целую вечность!

Дидим поглядел на племянника и, вздохнув, сказал тихим растроганным голосом:

— Да будет тебе известно, что меня вела божественная сила. Чтобы я помог твоему отцу и твоей сестре. Это они мне рассказали, что ты отправлен в Александрию. Поэтому знай, ты должен проявить сноровку и применить всю свою хитрость и живым выбраться отсюда.

— Но как я могу бежать, когда на стенах так много лучников. Потом, зачем ты привел меня сюда, а не вывел за ворота дворца?

— Не трещи, как сорока, Македон. У меня мало времени, чтобы попусту молоть языком. Помнишь, я тебе рисовал стену и башни и рассказывал про сад Птолемеев?

Македон кивнул.

— Так вот это и есть тот сад, который тревожил в детстве твое воображение.

Молодой человек живо взмахнул руками и засмеялся.

— Теперь я все понял, дядя! Ты меня ведешь к лазу, которым сам когда-то пользовался. Ах ты, старый ворчун! Мой умнейший старикан! Как же я тебя люблю!

И он с силой прижал Дидима к своей груди. Дидим с кряхтеньем и недовольным лицом освободился из его крепких рук.

— Мне не до твоих дурацких выходок, болван! — Он постучал согнутым пальцем себе по виску. — Вижу, ты совсем не поумнел, сидя в темнице. И думаешь, это все шуточки? Как бы не так!

— Не сердись, — проговорил, улыбаясь, Македон. — Ну, право, нечего дуться!

Они пробрались сквозь заросли кустов и деревьев к каменной стене и пошли вдоль нее, перешагивая через стволы поваленных деревьев. Дидим остановился у глухой четырехугольной башни. Вынул из кладки два больших прямоугольных камня. Образовался лаз, в который вполне мог протиснуться человек.

— Слушай! Когда пролезешь в дыру, увидишь, куда идти. У окна находится веревочная лестница. По ней спустишься в проход между стенами. О лестнице не беспокойся: я её потом уберу. И никого не бойся — стража находится далеко. Эта часть стен вообще никем не охраняется, ибо между ними гуляют львы. Самого свирепого, льва Хосро, нет, он закрыт в клетке. Только львицы и молодые львята, но они сыты и лежат на солнышке. Но все-таки будь осторожен и не медли. Пробежишь проход до противоположной башни внешней стены. В ней на уровне твоего живота отыщешь такие же камни — не вытаскивай их из кладки, а протолкни вовнутрь. Чтобы потом опять поставить на место. В той башне тоже есть окно. Веревку не спускай, можешь спуститься по выступам, а потом спрыгнешь. Если благополучно выберешься — ты свободен!

— А что там, за другой башней?

— Старый царский парк. Совершенно запущенный и дикий. В нем почти не бывает людей. Из того парка попадешь в город, к храму Исиды. И тотчас же иди в греческий квартал. Спросишь у любого Антипатра-купца — покажут.

— На что мне этот Антипатр? Не лучше ли вообще смыться из Александрии?

— Всему свой черед. Антипатр тебе нужен затем, чтобы взять золото в дорогу. Скажешь — для Дидима. Он ждет тебя. После этого ты отправишься в Милет.

Македон хмыкнул, презрительно скривил губы.

— Ну вот еще! Нужен мне этот Милет!

— Молчи, Македон! Мне нелегко было тебя вызволить из темницы. Теперь ты должен поступать так, как я тебе скажу. Не возражай! Я знаю, что ты сто раз оговоришься, прежде чем сделаешь то, что нужно. Но теперь молчи — и не выводи меня из терпения.

Македон нехотя согласился.

— Ладно. Получу я монеты, поплыву в Милет. А в Милете-то что?

— Тьфу! — сплюнул от досады Дидима. — Ему слово, он — два. Слушай, что будет дальше: из Милета ты попадешь в Эфес.

— Из Эфеса — в Трою. Из Трои — в Амфиполь. Из Амфиполя…

Дидим рассердился и воскликнул:

— Ну что ты за человек, Македон! Я спрашиваю, что ты за человек? Никудышый ты человек! Вот что ты такое! У нас нет времени для препирательств!

— Что в Эфесе-то делать? Говори, дядя, побыстрей!

— Там тебе надо уложить одного человека, вернее — женщину.

— Уф! Так сразу бы и сказал! Меня попрекаешь, а сам наболтал столько, что я уже все забыл. Отправлю к праотцам одну стерву… Кто она такая?

Дидим снизил голос до шепота, точно боялся, что его услышат стены и деревья:

— Учти: для меня и для тебя это может стать спасением. Ибо мой грех будет прощен…

Македон нервно присвистнул, взвел глаза на карниз башни и нетерпеливо притопнул левой ступней.

— Старикан, кого я должен уложить на лопатки?

— Арсиною. Сестру нашей царицы. Младшую дочь Птолемея Авлета.

Молодой человек схватился за свой лохматый затылок.

— Ничего себе птичка! А без меня некому, что ли, ей задрать лапки?

— Лучше тебя с этим никто не справится.

— И где я её там, в Эфесе, разыщу?

— В храме Артемиды! Она прячется у тамошнего жреца.

— И что, так уж нужно её резать? Она, видимо, молодая, жить хочет, спать с мужичками.

— Хочет, и не только этого. Но более всего ей хочется царствовать в Египте.

— Как мне её отличить от других? Не написано же у неё на лбу, что она дочь Авлета!

— Еще как написано! Лицом она напоминает Клеопатру. Может, не совсем напоминает, но есть у них что-то общее. Только носик у неё небольшой, изящный. На левой щеке — вот здесь! — родинка. Она тебе покажется красивой. Однако ростом ниже Клеопатры. И нет у неё той величавости, как у нашей царицы. Не ходит, а семенит. И ведет себя как портовая шлюха. Смех нахальный. И всегда возле неё какой-нибудь петух вертится. А то и два. Так что будь осторожен. И избавь тебя бог попасть во власть её чар. Она ведь ведьма. Учти!

Македон усмехнулся.

— Ну ты даешь! Не хватает мне ещё связаться с нечистой силой.

— Неужто испугался? Будь она и ведьмой — противоядие есть и от этой нечисти. Не дрогнуло же твое сердце в гробнице!

— В гробнице мертвые, а тут живая ведьма! Что, если она сотворит такое, что я захочу её попробовать. Жалко ведь просто так изводить товар.

— Если она тебя соблазнит, ты пропал! И все, что я сегодня проделал, окажется напрасным. Мне будет жаль тебя, Македон.

— Я пошутил. Неужели ты не знаешь, что для меня женщина все равно что придорожный куст.

— Не зарекайся. Помнишь заговоры, которым я тебя учил?

— А то как же! Только их и повторял в гробнице. "Сокровенный именем Амон-Ра! Нет никого равного тебе. Восстань, Амон, Великий бог света. Да буду я силен против волхвования. Бог, создавший меня, будь на моей стороне и сокруши демонов — Беса, Меритсегер и их сподручных: ведьм и колдунов. Пусть буду я спасенным. Помоги!" — проговорил Македон. — Как видишь, я помню слово в слово твои заклинания.

— И знай еще, мой племянник, что дядя твой будет в заточении. Если Клеопатра не повелит меня отравить сегодня же.

Македон сразу насторожился и с беспокойством поглядел на своего дядю.

— Это почему?

— Я вызволил тебя из темницы путем насилия и обмана. И мне надо привести в чувство одного беднягу и отдать ему перстень, иначе ему будет плохо.

Племянник Дидима заулыбался во весь рот.

— Однако, дядька, ты у меня молодец!

Македон был выше Дидима на целую голову — высокий, широкоплечий, сильный малый, — поэтому он не бросился тому на шею, а обхватил его поперек туловища, приподнял и стал кружить.

— Обожаю тебя, старикан! Ты у меня чудесный!

— Оставь меня, Македон! Брось сейчас же свои дурацкие шутки! — Дидим принялся размыкать его руки за своей спиной, покраснев от натуги и вытаращив глаза. — Отпусти! И беги! Иначе быть беде!