Дмитрий Самохин - Выбор жанра

• Название: Выбор жанра
• Автор: Дмитрий Самохин
• Жанр: Научная Фантастика

Давным-давно человечество, достигшее величества, помогало отстававшим в развитии разумны расам. Но сейчас их уже нет и единственная память о них это время-спирали, которые содержат знания человечества и могут позволить другим разумным обучаться на своём опыте.

---

Одноглазый граф Рэдиссон заунывно зевнул и произнес, обращаясь к стоящему рядом рыцарю:

– Вы только представьте себе, благородный дон Ренато, вчера мой повар принес мне плохо прожаренное седло барашка.

– И что вы сделали с этим наглецом? Я не сомневаюсь, что по вашему приказу, граф, ему отрубили голову, – вяло поинтересовался молодой рыцарь с бульдожьей челюстью и шрамом через лицо.

– Ошибаетесь, благородный дон Ренато. Берите сильнее, – преисполненный гордостью отвечал одноглазый граф Рэдиссон.

– Неужели вы его повесили, а его жена грела вам ночью постель? – изобразил удивление благородный дон Ренато.

– Опять мимо, благородный дон Ренато. Мимо. Я думал, вы более меткий, – хохотнул от удовольствия одноглазый граф Рэдиссон.

У их ног кипело сражение. Верх брала то одна, то другая сторона, но тут же теряла преимущество. Гибли люди. Ревели в предсмертной агонии кони. К вершине холма взлетела стрела, пущенная снизу, и вонзилась в пенек у ног одноглазого графа Рэдиссона, который и не заметил ее появления.

– Так что же вы сделали с ним, граф? Не томите душу. Расскажите, – просил благородный дон Ренато.

– Я прочитал ему пять своих канцон, написанных за последнее время, – разгоготался одноглазый граф Рэдиссон.

– Вы шутите, граф? – не зная, смеяться ему или нет, осторожно спросил благородный дон Ренато.

– Да нет, почему же. Я абсолютно серьезно, – возразил одноглазый граф Рэдиссон и расхохотался. – Да шучу я, конечно, благородный дон. Шучу. Я заставил моего повара съесть целого сырого барашка. А затем посадил голым задом на острие меча.

– Достойное наказание для нерадивого повара, – одобрил благородный дон Ренато.

Вторая стрела взлетела к вершине холма и вонзилась в пенек, расщепив первую стрелу.

– Почему вы поддерживаете Ланкастеров, благородный дон Ренато?

– Потому что ненавижу Йорков, граф.

– А почему вы ненавидите Йорков, благородный дон?

– Потому что поддерживаю Ланкастеров, граф.

– Хорошо, что мы перехватили этот отряд йоркцев. Надо же, благородный дон Ренато, какие наглецы. Посмели шастать в наших лесах.

Бой на опушке у подножия холма затихал. Рыцари как с той, так и с другой стороны, опускали мечи и поднимали забрала шлемов, недоуменно тряся щитами.

– Да что у них там стряслось? Что они мешкают? – разнервничался одноглазый граф Рэдиссон.

Третья стрела ударила благородного дона Ренато в лоб. Он выдохнул шумно и железным ломом рухнул под ноги одноглазому графу Рэдиссону, который, не обратив внимания на потерю товарища, всматривался внимательно в рыцаря, взбиравшегося на холм.

– Почему остановлен бой? – гневно высверкивая глазами, спросил одноглазый граф Рэдиссон гонца, остановившего коня в метре от командира.

– Потому что мы сражаемся со своими, – не снимая шлема и не поднимая забрала, доложил рыцарь.

– Что значит – со своими?

– Это не йоркцы, а отряд ланкастерцов.

– Силы небесные, – взревел одноглазый граф Рэдиссон и водрузил свой шлем на голову. – Надо же, опять обознались!!!

– Я так люблю программы про средневековье. И, как всегда, не везет, попадаю на самый конец. Пощелкай, сынуля, что там по другим каналам?

ЩЁЛК … ЩЁЛК …

– Опять пульт заел, – шипящий детский голос. – Подожди, попробую другим щупальцем!

ЩЁЛК

Пространство вокруг дрожало от гула насекомых. Мбонга Иль Рауне сегодня впервые ощутил стыд перед девушкой. И прикрыл своего Младшего Брата листом хлебного дерева, заливаясь густой чернотой. Изумрудные джунгли остались далеко позади, а болото, дышащее туманом и насекомыми, простиралось до самого горизонта, и к восходу Бледного Брата Жаркого Желтого Лика Мбонге нужно было достигнуть деревни своей невесты, где ему предстояло прожить в ее семье месяц, в то время как она будет жить в его семье. Этот обряд, заведенный еще Лунати А-Кхана, первым человеком на земле, не нарушался ни разу. А спустя месяц две деревни – две семьи будут праздновать совместно свадьбу на болотах, даровавших людям жизнь, после чего девушка должна выбрать, где предстоит жить им – в деревне ее родителей или родителей мужа.

Мбонга Иль Рауне поправил на спине колчан со стрелами, оперёнными перьями птицы Джондже, и перепрыгнул с кочки на кочку, поднимая глаза к серым грязным тучам, расплодившимся над болотом, и желтому столбу дыма, клубящемуся от горизонта к Жаркому Желтому Лику. Мбонга Иль Рауне знал, что желтый дым принадлежит поселению белых людей, которые несчетное количество лун назад пришли по волнам Великого Ко и поселились на берегу, куда больше ни один потомок Лунати А-Кхана не ступил ногой. Мудрые говорили, что белые люди построили там страшные машины, которые тянутся к Жаркому Желтому Лику, чтобы навеки погасить его. А Лути Иль Мауни, товарищ по играм детства, которому только в будущем году предстояло пройти обряд посвящения в воины, утверждал, что многие потомки Лунати А-Кхана ушли к белым людям, но так никогда и не вернулись. Мбонга Иль Рауне не верил Лути Иль Мауни.

Из желтого дыма с низким гудением вынырнула стальная птица, служащая белым людям, и медленно проплыла над головой Мбонга Иль Рауне. Брюхо птицы раскрылось, и она выронила несколько своих яиц, которые с устрашающей скоростью понеслись к земле.

Пространство вокруг Мбонга Иль Рауне изменилось, ожило и расцвело огненными лепестками. Падая, Мбонга Иль Рауне подумал, что это от Жаркого Желтого Лика откололись кусочки и решили поселиться на земле. Лунати А-Кхана предупреждал народ Иль, что однажды случится подобное.

Лежа на мокром холодном мхе, Мбонга Иль Рауне видел, как из кустов вынеслись железные жуки, которыми управляли белые люди, и понеслись по болоту. Вспомнилось, как Лути Иль Мауни говорил, что любимое развлечение белых людей – устраивать сафари. Сафари на языке Иль означало – поедать мертвых, и Мбонга Иль Рауне никак не мог взять в толк, как белые люди могут получать удовольствие от этого пускай и священного, но противного ритуала.

Два жука неслись чуть в отдалении от четырех оставшихся. Они явно убегали, а остальные догоняли их – догадался Мбонга Иль Рауне. Затрещал громкий нечеловеческий кашель, который, как рассказывал Лути Иль Мауни, нес страшную смерть. Лути Иль Мауни показывал Мбонга Иль Рауне маленький железные квадратики с заостренным концом и рассказывал, что это пули, и они выплевываются белыми людьми из больших железных трубок и несут поймавшим их страшную смерть.

Мбонга Иль Рауне догадался, что громкий нечеловеческий кашель, которыми обменивались жуки убегающие и жуки преследующие, принадлежал большим железным трубкам, из которых белые люди посылали друг в друга пули.

Большая железная птица, очертив по небу круг, возвращалась. Проходя над убегавшими жуками, она выронила еще несколько яиц, которые настигли цель. Одно яйцо упало перед жуком и выбросило его в воздух со страшным грохотом. Жук стал кувыркаться, словно объелся дурман-травы кри-мри, которую воскуривает шаман племени Иль перед тем, как начать священный ритуал, посвященный богу плодородия Руильяни А-Марха. Второй убегающий жук плюнул огнем, и один из преследователей разлетелся на куски с визгом и грохотом.

Мбонга Иль Рауне в любопытстве приподнялся, чтобы получше разглядеть происходящее, и обнаружил, что прямо на него несется убегающий жук. Мбонга Иль Рауне завизжал в ужасе, словно девчонка, обнаружившая в своей плошке с похлебкой из злаков растения рутшу лягушку, и жук-беглец разорвался изнутри, обдав огнем и осколками обезумевшего Мбонга Иль Рауне.

Жуки-преследователи настигли горящего беглеца и остановились. Из жуков выбрались люди. Большинство из них было белыми, но присутствовали и чернокожие. Они забормотали о чем-то, обсуждая происшедшее.

Над уткнувшимся лицом в мох Мбонгой Иль Рауне нависла тень.

– Что ты делаешь здесь, во имя Лунати А-Кхана, Мбонга Иль Рауне?!

Мбонга Иль Рауне узнал голос. Он приподнялся и посмотрел. Над ним стоял Лути Иль Мауни, товарищ по детским играм, которому лишь в следующем году предстояло пройти обряд посвящения в воины.

– Я шел в деревню Луанди Иль Муанди, – ответил Мбонга Иль Рауне и отметил, что его товарищ Лути Иль Мауни сжимает в руках железную трубку для плевания пулями.

– Ты жених Луанди Иль Муанди?

– Да. Я жених Луанди Иль Муанди. А она моя невеста.

– А ты знаешь, что отец Луанди Иль Муанди – Рабпон Иль Муанди – обещал ее мне? – спросил Лути Иль Мауни с угрозой в голосе.

– Я не знал об этом, Лути Иль Мауни. – испуганно пробормотал Мбонга Иль Рауне.

– Мне жаль, Мбонга, – произнес Лути Иль Мауни, наводя на Мбонга Иль Рауне железную трубку для плевания пулями. – Когда ты увидишь Лунати А-Кхана, поклонись ему от меня.

Грянул выстрел, и Мбонга Иль Рауне увидел, как потемнело небо.

– Заколебали уже эти боевики. Найди что-нибудь почётче.

ЩЁЛК