А. Клингер - Записки бежавшего

• Название: Записки бежавшего
• Автор: А. Клингер
• Жанр: История

---

Щадя настрадавшуюся душу соловецкой женщины-заключенной, я не хочу называть имен. Но в памяти у меня сотни фактических случаев беспримерного попрания женской чести и стыдливости.

Значительную часть лагерных «контрреволюционеров» составляют иностранцы. В отношении условий жизни, питания, работ и пр. их положение ничем не отличается от положения русских «каэров». Те же "рабочие роты", та же гнилая треска, тот же торф и лесорубки, та же Секирка.

"Иностранная колония" на Соловках весьма значительна. Я затрудняюсь назвать хотя бы приблизительную цифру. Да это и не так важно. Гораздо важнее вопрос о том, за что попадают иностранцы на Соловки.

Ниже я даю ряд ответов на этот вопрос, ограничиваясь сухим изложением фактов. Выводы из них пусть сделает сам читатель.

В Соловецком лагере, наряду с другими иностранцами, в настоящее время находятся:

Немец Гнерих, германский подданный. Он, — капитан коммерческого флота. Прибыл несколько лет тому назад в сов. Poccию, как представитель крупной торговой фирмы. Через короткое время был арестован по обвинению в «контрреволюции» и без суда, несмотря на его протест, отправлен на Соловки.

Латыш генерал фон-дер-Лауниц. Попал в лагерь за "баронскую идеологию и военный шпионаж" (статья 66-ая).

Австриец Бенедикт, из Вены, чехословацкий подданный. Бенедикт известная личность в промышленных кругах Европы, имел мировое дело по выработке колбас. В начале 1925 года Бенедикт, получив советскую визу и имея рекомендацию венского советского представителя, прибыл в Россию, где на собственные средства, тоже с разрешения советских властей, купил пароход, и погрузил на него товар большой стоимости. В Новороссийске местное ГПУ наложило на пароход арест, а самого Бенедикта посадило в тюрьму. Центральная власть распорядилась немедленно освободить купца и снять арест с его товаров; однако, местные власти отказались исполнить это приказание. После продолжительной переписки между различными инстанциями ГПУ Бенедикта отправили в Москву, затем в Сибирь (в Ново-Николаевскую тюрьму), затем в Соловки (на 3 года).

Бенедикт — старик (свыше 60 лет), глухой. У него сразу же реквизировали все вещи и деньги. Новороссийское ГПУ выдало ему клочок бумаги, на котором значится, что "у гражданина Бенедикта отобраны такие то № № иностранных кредитных билетов". Какая валюта реквизирована — ГПУ предусмотрительно не указало, дабы и в будущем не возвращать ее владельцу.

Эстонцы Мотисен и Андерсон. Приехали из Ревеля на "Всероссийскую выставку" (1923 г.), вместо чего очутились на Соловках за "экономически шпионаж".

Швед Штренберг, финляндский подданный. Приехал из Гельсингфорса, получив представительство заграничной торговой фирмы. Был любезно встречен петербургским и московским отделами «Наркомвнешторга» (народного комиссариата внешней торговли), получил лестную рекомендацию к народному комиссару иностранных дел. В Москве, благодаря жилищному кризису, долго не мог найти себе квартиры и решил, в конце концов, обратиться за содействием в наркоминдел. В дело вмешалось ГПУ, заявившее ("остроумный" ответ ГПУ приводится в точности):

"Комнату мы вам дадим. Только в ГПУ".

Я видел этого несчастного торговца в одной из московских тюрем (в Бутырке). Он периодически объявлял голодовку, но без всякого успеха.

{203} Индусы Курез-Шах и Кабир-Шах. Оба за тот же "военный шпионаж". Первый из них ни слова не говорит по-русски. Как он мог быть в России шпионом секрет ГПУ. Характерно, что Курез-Шах, желая хоть немного облегчить свое положение, записался в существующий на Соловках "Марксистский кружок" (при "Культпросвете") и слушает коммунистические лекции, ничего в них не понимая. Второй — Кабир-Шах — очень хороший чертежник и тоже, конечно, никогда шпионом не был.

Эстонец Веригор. Одно время он был областным агрономом советской Киргизской республики. Устроив в этой местности ряд культурных хозяйств, Веригор задумал открыть кооператив по продаже в Киргизии сельскохозяйственных орудий. Собрав для этой цели деньги, агроном поехал в Москву закупать машины. Насколько центральное правительство одобрительно относилось к его задаче, видно из того, что на время пребывания Веригора в Москве ему было предоставлена комната в самом Наркомземе (народном комиссариате земледелия) на Пречистенском бульваре.

Увы, и он не избег общей участи. Агронома неожиданно арестовали, отобрали у него все деньги и выслали на Соловки за «шпионаж» (на 3 года).

Немец Кох, германский подданный, коммерсант из Гамбурга. Почему он приехал в Россию, как попал на Соловки — я не знаю. Знаю лишь то, что и ему была предъявлена все та же 66-ая статья (шпионаж).

Мексиканский консул в Египте граф Виоляр с женой. Граф совершенно не знает русского языка, в Россию попал совершенно случайно. Это, однако, не помешало обвинить его в "организации контрреволюционного заговора и военном шпионаже" и прислать в лагерь на 5 лет.

Граф фигура достаточно на Соловках колоритная, на нем стоит остановиться подробнее.

Генеральный консул Мексики в Египте женат на русской, грузинской княжне Караловой. Родственники госпожи Виоляр все время оставались на Кавказе. Года два тому назад консул с женой, с особого разрешения непосредственно из Москвы, приехали из Каира в Тифлис, к родителям графини.

Результатом этой поездки было то, что консул с супругой, несмотря на дипломатические паспорта, несмотря на горячие протесты и жалобы мексиканскому правительству (как потом выяснилось, все телеграммы Виоляра в Америку уничтожались), был арестован тифлисским ГПУ и препровожден по этапу в Соловки.

В лагере граф занимает несколько привилегированное положение. Он не принимает участия в общих принудительных работах, хотя живет тоже в "рабочей роте". Графиня от работ, однако, не освобождена: она работает в прачешной, моет белье администрации и соловецкого полка.

Льготы, которыми пользуется мексиканский консул, объясняются двумя причинами: во-первых, ему из Америки присылают деньги, а за них можно в лагере купить все и всех, а, во-вторых, его судьбой, как будто, интересуются в комиссариате иностранных дел.

Так, сравнительно часто граф получает письма от Чичерина и Литвинова, в ответ на его жалобы и требования дать ему возможность уехать в Египет или в Мексику,

Графу разрешается видеть свою жену раз в неделю — полчаса. Любопытно наблюдать, какие уловки применяет мексиканский дипломат для того, чтобы лишний раз увидеть свою ставшую прачкой жену. Каждое утро, когда заключенные идут на работу, и каждый вечер, когда лагерь возвращается с работ, граф прячется близ "женского корпуса", издали приветствуя графиню.

Как я уже говорил в «Культпросвете» устраиваются иногда платные {204} спектакли. И вот консул каждый раз покупает два очень дорогих билета во втором ряду, посылая один билет жене, дабы несколько часов просидеть с ней рядом. Что говорится на сцене — граф абсолютно не понимает ни слова, да это для него и не важно. Иногда один и тот же спектакль повторяется несколько раз, и каждый раз Виоляр покупает свои два билета!

Немец Вейнгарт, германский подданный, из Берлина. Вейнгарт, по профессии фельдшер, был арестован на Кавказе, куда ездил по делам, и привезен в Москву. Человек очень настойчивый, он добился того, что предъявленное ему кавказскими чекистами обвинение в «шпионаже» было снято и центр его оправдал. Выяснилось, что арест был произведен по недоразумению.

Однако, пребывание столь "подозрительного лица" в СССР было признано нежелательным. ГПУ положило в деле фельдшера резолюцию:

"Выслать на родину через Польшу".

Принимая во внимание обостренные отношения между Германией и Польшей, опасаясь нового, теперь уже польского, ареста, Вейнгарт просил отправить его другим путем. В этом ему отказали.

Чекистский патруль привез фельдшера к самой русско-польской границе. Здесь произошел такой диалог между начальником патруля и немцем:

"Вот граница. Идите".

"Куда же я пойду без документов"? — взмолился фельдшер.

"А зачем вам документы?"

"Как же, у меня в ГПУ отобрали все бумаги. Даже удостоверения личности нет. Меня сейчас же арестуют в Польше".

"Это не наше дело. Идите, пока не пристрелили".

Вейнгарт перешел границу. В Польше его задержал польский патруль и посадил в тюрьму. Через некоторое время фельдшера, по подозрению в советском шпионаже, выслали в… Poccию. Попав снова в ГПУ, Вейнгарт был обвинен в "шпионаже в пользу Польши" и отправлен на Соловки (3 года).

Такими трагическими анекдотами я мог бы заполнить не одну страницу своих записок. Думаю, что и вышеприведенных фактов достаточно для представления себе общей картины советского «суда» и «справедливости».

Обобщая приговоры, вынесенные находящимся в Соловках иностранцам, можно сказать, что приговоры эти вызываются соображениями трех родов: