Ирина Стрелкова - ЧЁТ И НЕЧЕТ (полный текст)

• Название: ЧЁТ И НЕЧЕТ (полный текст)
• Автор: Ирина Стрелкова
• Жанр: Детская проза

---

Но, наверное, не она одна на свете такая невезучая. Вот, например, Коротун. Ему, наверное, никогда не везет на рыбалке, и он даже не берется теперь за удочку. Очень просто обманывает свое невезенье. Колет саксаул, разжигает костер. Невезенье ходит вокруг - не знает, как подступиться к такому предусмотрительному, занятому человеку.

- О чем задумалась? - мягко спрашивает отец.

- Я думаю, почему Коротун старше тебя, уже лысый и старый, а только майор?

- Этого мы с тобой обсуждать не будем. И вообще мы, кажется, говорили совсем о другом. Мысли твои как-то странно скачут. Не вижу логики в вопросах.

- О Коротуне? Я потому спросила, что мы бездельничаем, рыбу ловим, а он работает на нас на всех.

- Машка ты, Машка… - Отец покрутил головой. - Если хочешь знать, наш майор у костра, у котла и царь и бог. Он как-то рассказывал - рос в семье одиннадцатым. А теперь у него у самого он да Мария Семеновна. Впрочем, ты этого еще понять не можешь. Ты еще очень многого в жизни не понимаешь. Мы, когда росли, знали меньше вашего, а понимали больше.

Он еще что-то говорил, но Маша как оглохла. Кто-то там, в мутной воде, прицелился стянуть кукурузину. Кто-то хитрый и опасливый. Потянет - отпустит. Тронет - поведет вбок. У Маши душа взлетела над водой, опустилась на поплавок: не упустить! Не прозевать! Не спугнуть! Маша замерла, закостенела, онемела… И - дернула удилище.

Сорвалось?

Что-то тяжелое и живое натянуло леску - не пускает. Маша потянула изо всех сил, удилище спружинило, выдернуло из воды сазанчика. Он сорвался с крючка, да поздно, над берегом. Маша дрожащими руками схватила с камешков живое, склизкое.

- Отлично! - крикнул отец. - Чуть-чуть поторопилась!

- С моим уже девять! Пап, уже девять с моим!

- По казахскому счету - полное число. Мне Мусеке объяснял. Девять - полнота возмездия или дара. И сорок один у казахов особое число. Когда на кумалаках гадают, берут сорок один кумалак.

- А это что - кумалак? - Маша спросила без особого интереса, занялась насадкой кукурузины.

- Шарик, что ли, по-ихнему. Или катышек. Гадальщики были раньше - кумалакчи. Разбрасывали сорок один кумалак в три ряда. Какое, значит выпадет сочетание чисел. Чет-нечет. Между прочим, отчего-то нечетные цифры считаются счастливыми. В русской деревне хозяйка подкладывает курице нечетное число яиц.

- Он тебе гадал?

- Нет! - отец засмеялся. - Я не просил. Да Мусеке, наверное, и не умеет гадать. Зачем ему? - Он нашарил подле себя камешки, отсчитал пяток покруглее. Знаешь, когда я еще в школу не ходил, мы во дворе в камешки играли. На ступеньках. У нас ступеньки были широкие, деревянные. Старинный барский дом. Играли мы, значит, в пять камешков. Подбросить - поймать. Сначала один, потом два. Или наоборот - сначала пять. Маша, а я ведь забыл, оказывается, правила. Простые были, а позабылись. - Он подбросил на ладони камешек покрупнее, и пальцы шустро сгребли с земли остальные. Отец засмеялся, очень довольный: - Голова забыла - рука вспомнила! Вспомнила! Руки у человека памятливые. - Отец подкидывал и ловил камешки, но вдруг отшвырнул: - Оп! - вытянул из воды сазанчика. Значит, разговаривал, камешки бросал, но был начеку - не прозевал поклевку.

Отец забросил удочку и сел, по-степному подвернув ногу.

- Человек сам, только сам может по-настоящему себе помочь, построить свою жизнь. День за днем.

- По плану?

- Ты думаешь: жизнь меняется и планы меняются? А я верю в главный, который составляешь в юности.

- С юных лет и навсегда? Без перемен?

- Мне один полярный летчик рассказывал. Да ты его знаешь: Воскобойников.

- Который тебя и капитана Коваленко со льдины снял?

- Да, Ваня Воскобойников. Так вот он рассказывал: когда готовят дальний арктический перелет, составляют подробный план, а в полете иной раз приходят новые решения, вроде более целесообразные. Как по-твоему: надо отойти от плана, действовать согласно соображениям, пришедшим в полете?

- Конечно.

- Ошибаешься. Воскобойников объяснил: новая идея может быть самообманом, попыткой облегчить задачу. Она может погубить заранее обдуманное дело. Нет, Маша, надо в таких случаях действовать по плану, сто раз выверенному в спокойной обстановке.

- Но если авария?

- Обычно рассчитывают наперед и возможность аварии. Или уж действуют по ситуации, не забывая о главной задаче. Она - прежде всего. Так и в жизни человеческой.

- Пап, а какой план ты посоветуешь мне?

- Вопро-ос… Готового плана не предложу ни тебе, ни Вите. Это ваше дело. Я бы очень хотел, чтобы вы всегда стремились быть нужными другим людям, не жили только для себя.

Маша протянула разочарованно:

- Я-то думала - ты чего-нибудь особенное скажешь.

- А отец, значит, к тебе с простыми истинами. Маша ты, Машка!.. Так называемые общие места и расхожие истины каждому все равно приходится добывать на своем опыте и с великим трудом…

К вечеру клев пошел веселей, Маша вытащила еще трех сазанов. Много ли человеку надо для полного счастья?

- Давай искупаемся, пока светло, - сказал отец, сложив удочки. - Здесь ведь раньше ночь приходит, чем на севере. Оглянуться не успеешь.

На груди у него Маша увидела знакомый синеватый рубец. На пляжах отца непременно кто-нибудь да спросит: «Воевал?» - «Нет», - отвечает он, хотя шрам от фашистской пули. К концу отпуска рубец бывает особенно заметен на загорелой дочерна отцовской груди. А сейчас у отца только лицо, шея да кисти рук покрыты загаром. В этом году он не был в отпуске. В Чупчи солнца хоть отбавляй, но здесь не загорают: служба.

Пока они шли к палаткам, уже стемнело. В темноте варили уху и ели старательно, долго, много.

Витя не отходил от Рябова.

- Чем с чужими заниматься, не пора ли своих народить… - завела Мария Семеновна.

Она и Рябов друг друга недолюбливают. Мария Семеновна шпыняла лейтенанта какой-то докторшей: несчастная девушка все-таки сбежала из местной больницы, теперь там нет глазника - и все из-за безынициативности Рябова. Ну, чем девушка ему не пара?

Лейтенант просил:

- Послушайте, оставим этот никому не интересный разговор…

Мария Семеновна не унималась. Маша видит: Рябов стеснительный, деликатный, а она громкая, бесцеремонная. Хлебом не корми - дай влезть в чужие дела. В каждом военном городке сыщется такая Мария Семеновна. И никуда от нее не денешься: все городки как острова, посреди ли города большого, посреди ли тундры, пустыни, степи. Все военные городки похожи друг на друга: что-то всегда остается постоянным при всех прочих переменах в жизни Степановых.

Маша вспомнила: вот сходят с теплохода приехавшие в городок на Чукотке капитан с черными усиками, его белобрысая жена и мальчишка, такой же белобрысый. Жена торжественно несет в руках горшок с разлапистой пальмой. В тот же день все жены офицеров и все ребята в городке знали: эту пальму семья капитана Коваленко повсюду возит с собой. Через год капитана Коваленко перевели в Ташкент, и все увидели: пальма уплывает вверх по трапу. Но цветочный горшок был уже другой, побольше. Откуда только взяли для него на Чукотке новую землицу! И сколько разных земель смешалось под разлапистой пальмой! А ведь могла бы весь свой век простоять на одном окошке. В Машиной памяти осталось: что-то было мудрое в той пальме - что-то объясняющее жизнь военных городков.

ОСЕНЬ

Глава первая

На школьном крыльце стоит женщина в строгом синем костюме. Седеющие волосы туго зачесаны назад. Лоб выпуклый: люди с такими лбами никогда никому ничего не забывают.

Можно уехать на север, на запад, на юг, на восток, но все равно в конце концов придешь и подашь папку с табелем и характеристикой вот такой суровой женщине в синем костюме.

Завучи всюду одинаковые. Директора бывают разные.

Рядом с ней - высокий, грузный человек, голова огромная, круглая, как шар, пегие волосы ежиком, лицо плоское, в грубых насечках, как на заветренном степном камне. Глянул на Машу, глянул на Витю - зарубки вдоль щек раздвинулись, складки на лбу пошли вверх: что-то человек сказал сам себе про двоих новеньких, пришедших утром первого сентября на школьный двор, огороженный низким глинобитным забором, отрезавшим от пустыни вытянутый прямоугольник. Есть места, где можно не тратиться на асфальт для двора: все гладко и каменно от природы.

Не у кого спросить, кто этот головастый человек, но он стоял там, где рядом с завучами всегда стоят директора, и он, конечно, был директором школы.

- Степанова Маша - восьмой «Б», - протрубила завуч густым женским басом. - Степанов Витя - пятый «Б».

Отойдя, Маша оглянулась на директора. С широкого лица ей подмигнул хитрый, глубоко запрятанный глаз: трусишь?

«Трушу! Все опять с самого начала!» Она положила руку на плечо Вити и ощутила невозмутимое спокойствие брата. Бочком сквозь галдящую, толкающуюся ребятню к ним подобрался Салман. Он не постригся и не принарядился по случаю первого школьного дня, только пришил несколько самых разных пуговиц к старой школьной куртке.