Сергей Бакшеев - Конкурс на тот свет

• Название: Конкурс на тот свет
• Автор: Сергей Бакшеев
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-1013-0

Страх сопровождает нас всю жизнь. От него не скрыться. Но одного он может сломать, а другого — сделать сильнее.

Еще вчера Тихон Заколов был обычным парнем. А сегодня стал участником жутких событий, которые перевернули его жизнь. В общежитии института на космодроме Байконур студенток убивает сексуальный маньяк. Тихон попадает в число подозреваемых. И подозрения оправданы. Иначе откуда у него нижнее белье убитой девушки?

В каждом человеке кроется незаурядный талант, который проявляется в критических обстоятельствах. Какой талант поможет главному герою выбраться из пропасти?

---

— Если не признаешься, и ничего не расскажешь, я тебя здесь сгною!

Во рту Заколова оказалась противная тряпка. Заскрипела лесенка, хлопнул люк, подвал погрузился в непроглядную тьму.

Евтушенко примостился на каменном парапете, ограничивающем ступени у входа в институт. Отсюда он наверняка бы заметил Тихона даже в столь оживленной толпе. Ведь друг сказал, что скоро обязательно придет.

Народ постепенно расходился. Ушли родители, кто радостный, кто не очень. Некоторые из абитуриентов подавали апелляцию, но после ее рассмотрения быстро уходили, еще более угрюмые, чем прежде. Многие разбежались по делам, но кое-кто из абитуриентов в ожидании консультации по геометрии резвились во дворе.

Прошло несколько часов. Тихона все не было. К началу занятия все вновь подтянулись в институт.

В аудитории Сашка сидел рядом с вернувшейся Наташей. Ничего нового он для себя не услышал и после окончания собрался быстро уходить, чтобы поискать Тихона в общежитии.

— Я останусь, спрошу кое-что у преподавателя, — сообщила Наташа.

— Только в туалет не заходи, — пошутил Евтушенко и ушел.

В общежитии Тихон до сих пор не появлялся. Странно, ведь он уехал еще утром. Какие бы ни были у него дела, неужели ему не интересно узнать результат первого экзамена? Вахтерша подтвердила, что в общежитие Заколов не заходил и ключа от комнаты не брал.

Перед уходом из погреба Николай Егорович туго стянул Заколову челюсть грязной тряпкой. Скрученная ткань глубоко врезалась в открытый рот и противно пахла бензином. Густым комом поднялась тошнота, грудь сотрясали рвотные потуги.

Сдерживаться удалось недолго. Запах душил. Несколькими бурными толчками Тихона вытошнило. Тряпка мешала выходить рвоте, склизь скапливалось в горле. Чтобы не задохнуться Заколову приходилось сглатывать рвотную массу обратно.

И его опять бурно тошнило.

Это продолжалось несколько раз, пока склизкая кашица не вытекла изо рта, и изможденный Тихон не привык к вонючему комку тряпки.

Он распрямил согнутые ноги и блаженно вытянулся на земляном полу. Спина привалилась к железной трубе. Дурманящий запах бензина нещадно бил в нос, от эфирных волн невозможно было увернуться. Перед глазами колыхнулась темнота. Потом все закружилось и превратилось в безликое мерцающее желтое пятно. Голова безвольно упала на грудь, сознание угасло.

По вечерам абитуриенты обычно ужинали в столовой, которая располагалась между двумя офицерскими общежитиями. Она закрывалась в девять вечера.

Прождав друга в комнате до без пятнадцати девять, проголодавшийся Саша пошел ужинать один. Недавно вернувшийся Борис идти отказался, сказав, что поел в гостях у Лизы. Ее мать к вечеру уже забыла про тройку дочери, оттаяла и оказалась доброй и улыбчивой.

В столовой находились только несколько молодых офицеров. После службы они были в форме, но даже если бы на них была гражданская одежда, отличить их от студентов не составляло труда. Короткая стрижка выдавала с головой. Точнее — головой!

«Не везет армейским, — в который раз подумал Саша. — Не разрешают им отрастить модные длинные волосы, как у всей нормальной молодежи. Нам в школе тоже не разрешали. А сейчас, лафа!» Евтушенко пощупал кончики волос, которые уже почти полностью закрывали уши. К зиме он надеялся отрастить локоны до плеч.

Когда Саша набрал тарелки с едой и сел за стол, в столовую вошли Карен и Гамлет. Армяне взяли подносы и с улыбками подошли к раздатчице — румяной дородной девушке в белом коротком халатике с туго затянутым на талии пояском. Умело ушитый халат и вверху, и внизу распирали рвущиеся наружу женские прелести. Надо сказать, что если на улице было просто жарко, то в столовой, где за спиной раздатчицы весь день были включены огромные плиты, стояла невыносимая жара, несмотря на открытые настежь окна. Поэтому под форменными халатиками обливающихся потом сотрудниц, опытные мужские взгляды угадывали отсутсвие другой одежды.

— Привет, Гала, — сказал Карен, обращаясь к раздатчице. — Чего это у вас все пусто? Вай, ты побольше, побольше мяса наложи.

— Сколько положено, столько и ложу. Ты бы еще ночью пришел, закрываемся.

— Ночью? Обязательно приду, — обрадовался Карен, вытянув длинный нос в сторону самой верхней сильно натянутой пуговки халата. — А пустишь?

— Ага! Размечтался! Ты когда мой лифчик отдашь, козлик горный?

— А ты приходи к нам, сама забери. И Аллу с собой захвати. У нас ее колготки. Правда, Гамлет?

— Да, да и Аллу, — кивая головой, согласился Гамлет, слащаво поглядывая на маленькую пухленькую кассиршу.

— Вот, кабельки горские, — переходя на шепот, ругнулась Гала. — Иди, иди, не мешай работать. — Она поправила одежду и прическу, приосанилась и с обольстительной улыбкой посмотрела на обернувшихся в ее сторону офицеров.

Армяне сели за стол к Евтушенко.

— Чего это она — про лифчик? — как бы мимоходом спросил он.

— Поварихи перед работой переодеваются. Все с себя снимают. А мы раз с Гамлетом зашли в столовую с заднего входа и в раздевалке украли Галин лифчик.

— И колготки кассирши Аллочки, — добавил Гамлет.

— Чтобы познакомиться, — пояснил Карен. — Гала за нами погнались, даже рубашку мне порвала.

— Интересный способ знакомства, — удивился Саша и подумал: «Вот откуда у них в комнате женское белье».

— Они там все снимают, — словно слыша его мысли, мечтательно повторил Гамлет. — Хорошие девчонки, правда?

— Хорошие, — согласился Саша, хотя мысленно возражал. Какие же это девчонки? Это бабы лет по двадцать, а то и по двадцать два!

— Они сюда со Львова приехали, по распределению после кулинарного техникума. Хотят выйти замуж за военных. — Рассказывал Карен и тяжело вздыхал. — Все девушки сейчас хотят замуж за военных, у них зарплата большая. А на нас внимания не обращают. Ведь мы еще даже не студенты.

— Ничего, скоро будете. Как сдали?

— Три балла. Первый проскочили! Нам главное не завалить.

Когда через долгое время он, наконец, очнулся, и с трудом восстановил в мутном сознании все события сегодняшнего дня, то с отчаяньем осознал безнадежность своего положения.

Заколов попытался кричать, возможно, его кто-то услышит. Но тряпка мешала произнести громко хоть что-нибудь членораздельное. Изо рта раздавалось лишь тихое мычание, а закрытый погреб и добротный кирпичный гараж не оставляли шансов быть услышанным на воле.

Было душно, крупные капли пота медленно стекали по лицу и шее, вызывая жгучую щекотку. Хотелось просто вытереть лоб и почесать около носа, и с каждой минутой это желание возрастало, а зуд раздражал, но связанные руки оставляли Тихона совершенно беспомощным. Он пробовал интенсивно мотать головой, ерзать, но от этого лишь уставал. Чаще приходилось дышать через нос, а пот выступал еще сильнее.

Неожиданно вверху скрипнула гаражная дверь. Над головой послышались глухие шаги, и квадратный люк медленно открылся. Тихон зажмурил глаза от вспыхнувшей лампочки, отвернул лицо в сторону лестницы и, сквозь сжатые ресницы, с надеждой посмотрел в образовавшийся просвет.

На ступеньках показались внушительные черные ботинки, серые брюки, расширяющиеся кверху, полный живот, обтянутый светлой рубашкой, и узкие по сравнению с животом плечи. Вслед за ними в погреб опустилась круглая голова, по которой Тихон сразу узнал мучителя Николая Егоровича.

«Может, он уже успокоился, и все закончится благополучно», — мысленно ободрил себя Тихон.

Расставив ноги, Николай Егорович встал перед Заколовым. При виде заблеванной рубашки сжатые губы с удовлетворением растянулись и миролюбиво предложили:

— Ну что, теперь побеседуем?

Тихон помычал сквозь тряпку, мотая головой и показывая глазами, что не может говорить. Николай Егорович развязал тугой узел и брезгливо отбросил дурно пахнущую тряпицу.

Тихон несколько раз сплюнул остатки слюны из пересохшего рта, задышал глубоко и часто, с радостью осознавая, как мало человеку надо для счастья и комфорта. Вот, сейчас этот одумавшийся папаша развяжет ему затекшие руки и он, наконец, будет свободным. Заколов отдышался, но ухмыляющийся Николай Егорович стоял рядом и не двигался с места.

— Развяжите, — выдохнул Тихон.

Последовало долгое молчание.

— Развяжите же скорей, у меня руки опухли!

— Сначала ты мне расскажешь, что сделал со Светой? — жестко сказал Николай Егорович. Тупая ухмылка сползла с его лица, губы сжались в узкую полоску.

— О, Господи! — вырвалось у Тихона. — Развяжите! Я со Светой ничего не делал.

— Где она? — повышая голос, спросил Николай Егорович. В его глазах стал разгораться прежний сумасшедший блеск. — Я хочу знать, что ты с ней сделал, сопляк?

— Сходите в милицию, спросите у них, где Света? — устало, произнес Тихон.