Элизабет Хойт - В объятиях графа

• Название: В объятиях графа
• Автор: Элизабет Хойт
• Жанр: Исторические любовные романы

Восстановлена (допереведена) пара первых постельных сцен (отмечены курсивом).

***

Наступает момент, когда леди должна совершить нечто, выходящее за рамки приличия…

У вдовы Анны Рен выдался во всех отношениях несчастный день. Самоуверенный наездник, граф Эдвард де Рааф, чуть было не сбил ее с ног, а вернувшись домой она узнает, что практически разорена. Тем временем граф Эдвард находится в не менее сложной ситуации. Он недоумевает, почему от него ушли две секретарши, и отчаянно нуждается в человеке, способном выносить его ужасный характер и грубость. И когда Анна становится его помощницей, то обоим кажется, что все проблемы благополучно разрешились. Но вскоре она узнает, что Эдвард едет в Лондон, в публичный дом, чтобы удовлетворить свои мужские потребности. Анна приходит в ярость и решает утолить свои женские желания… и инкогнито становится любовницей графа…

***

Англия. XVIII век. Скромная вдова Анна Рен, отчаянно нуждающаяся в деньгах, и суровый и несдержанный граф Свартингэм. Завсегдатай борделей и маленькая, тихая секретарша, способная противостоять грубым выходкам графа и усмирять его буйный нрав. Она может все, но не в силах сопротивляться собственному влечению к этому мужчине. Скрыв лицо под маской, она решает на время стать куртизанкой,только чтобы оказаться в объятиях графа…

---

– Иддесли, я не надеялся увидеть тебя здесь. – Эдвард отодвинулся в сторону, чтобы она могла увидеть лицо мужчины.

Анна попыталась наклониться вправо, но ей помешало массивное плечо.

– И как я мог пропустить страстную риторику Лиллипина на предмет брюквы? – Рука, окруженная кружевами, грациозно взмахнула в воздухе. – Я даже оставил свои подарочные розы в бутонах, чтобы посетить лекцию. Кстати, как розы, которые ты взял у меня, когда прошлый раз приезжал в столицу? Я не знал, что ты интересуешься декоративными растениями.

– Эдвард купил мои розы у вас? – Анна вытянула шею в своем рвении.

Ледяные серые глаза сощурились.

– Так-так, что мы здесь имеем?

Эдвард прочистил горло.

– Иддесли, хочу представить тебе миссис Анну Рен, моего секретаря. Миссис Рен, это виконт Иддесли.

Она присела в реверансе, когда виконт поклонился и достал лорнет. Серые глаза, которые изучали ее через линзы, оказались гораздо проницательнее, чем заставил ее вообразить стиль речи и фасон одежды.

– Твой секретарь? – удивился виконт. – И-зу-ми-тель-но. И, насколько я помню, ты подорвался в шесть утра с постели, чтобы выбрать эти розы. – Он медленно улыбнулся Эдварду.

Эдвард нахмурился.

Анна отказалась от своих слов.

– Лорд Свартингэм был очень щедр, позволив мне взять несколько роз из тех, что он привез для сада Эбби, – приврала она. – Они растут довольно хорошо, я уверяю вас, милорд. Практически все розы принялись, а на некоторых уже появились бутоны.

Ледяной взгляд виконта вернулся к ней, и уголок его рта вздрогнул.

– И малиновка защищает ворона. – Он отвесил другой, еще более пышный поклон и пробормотал Эдварду: – Я поздравляю тебя, мой друг, – прежде чем скрыться в толпе.

Рука Эдварда на короткое время сжалась у нее на плече, затем он снова схватил ее локоть и повлек по направлению к двери. Поток людей преграждал путь к выходу. Несколько философских дискуссий велись одновременно одними и теми же людьми.

Молодой человек остановился, чтобы понаблюдать за спорами с презрительным выражением на лице. На нем была смехотворно маленькая шляпа, надетая поверх припудренного желтым парика с экстравагантно завитым хвостом. Анна никогда не видела такого попурри, но она рассматривала комиксы, изображающие их в газетах. Молодой человек посмотрел на Анну. Когда они приблизились к выходу, его глаза расширились, а затем переметнулись на Эдварда. Он наклонился и шептал другому мужчине, когда они свернули на боковую дорожку. Карета ждала за углом на менее оживленной улице. Когда они повернули за угол, Анна оглянулась.

Молодой человек смотрел ей вслед.

Дрожь пробежала по спине Анны, прежде чем она отвернулась.

***

Чилли наблюдал, как деревенская вдова завернула за угол под руку с одним из самых богатых мужчин в Англии – графом Свартингэмом. Неудивительно, что Фелисити не открыла ему имя любовника вдовы: здесь представлялась возможность огромной прибыли. А он испытывал постоянную потребность в деньгах. Одежда модного лондонского джентльмена обходилась недешево.

Его глаза сощурились, когда он прикидывал, сколько можно потребовать в качестве первого взноса. Тут Фелисити была права. В своем прошлом письме она просила его вступить в контакт с Анной Рен в ее интересах. В качестве любовницы лорда Свартингэма миссис Рен, должно быть, имеет кучу драгоценностей и других ценных подарков, которые она могла бы превратить в деньги. Очевидно, Фелисити планировала шантажировать миссис Рен, не раскрывая ему схемы.

Он ухмыльнулся. Теперь, зная ситуацию, он мог обойтись и без Фелисити. Она все равно никогда особенно не ценила его способности в постели.

– Чилтон, ты приходил послушать мою лекцию? – Его старший брат, сэр Лазарус Лиллипин, выглядел нервозно.

И не случайно – так как Чилли выследил своего брата, имея намерение попросить у него очередную сумму денег взаймы. Конечно, теперь, когда он знал об Анне Рен, ему не понадобятся деньги его брата. С другой стороны, тот портной был весьма спесив во время их последней встречи. Небольшая дополнительная сумма никогда не повредит.

– Привет, Лазарус. – Он соединил руки со старшим братом и повел свой разговор.

***

– Эдвард!

– Хм-м? – Эдвард яростно писал за столом. Он уже давно снял камзол и жилет, а манжеты его рубашки пестрели чернильными пятнами.

Свечи догорали. Анна подозревала, что Дреари отправился в постель после того, как отправил им ужин на подносе. Тот факт, что дворецкий не побеспокоился накрыть стол в столовой для трапезы, красноречиво говорил о его опыте со своим хозяином после лекций «Аграрного клуба».

Эдвард писал опровержение сэру Лазарусу с тех пор,как они вернулись.

Она вздохнула.

Встав, она подошла к столу, за которым работал Эдвард, и начала играть с газовым шарфом, продетым в вырез ее платья.

– Уже довольно поздно.

– В самом деле? – Он не поднял глаз. – Да.

Она присела на край стола и наклонилась к его локтю.

– Я так устала.

Шарф свободно опустился на одну из грудей. Рука Эдварда замерла. Он повернул голову, чтобы рассмотреть ее пальцы у груди, лишь в нескольких дюймах от его лица.

Ее безымянный палец направился в ложбинку между грудей и опустился туда.

– Ты не думаешь, что пришло время отправляться в постель?

Внутрь. Наружу. Внутрь. Наружу. Эдвард вскочил на ноги, чуть не сбив ее. Он схватил ее и высоко поднял на руках.

Анна обняла его за шею, прижавшись.

– Эдвард!

– Дорогая? – Он вышел из двери кабинета.

– Слуги.

– Если ты думаешь после этого небольшого показа, – он преодолевал по две ступеньки за один шаг, – что я буду терять время, беспокоясь по поводу слуг, ты не знаешь меня.

Они оказались в прихожей верхнего этажа. Эдвард прошел мимо ее комнаты и остановился у своей.

– Дверь, – подсказал он.

Анна повернула дверную ручку, и Эдвард толкнул ее плечом. Внутри его спальни она заметила два тяжелых стола, покрытых книгами и бумагами. Остальные книги были в беспорядке разбросаны на стульях и на полу.

Он пересек комнату, чтобы опустить ее рядом со своей огромной кроватью. Не говоря ни слова, он повернул ее и начал расстегивать платье. Она затаила дыхание, неожиданно почувствовав робость. В первый раз она начала их игру, когда он знал, что это она. Однако его, казалось, не отпугнула ее смелость. Он был далек от этого. Она чувствовала грубоватые пальцы, касающиеся ее спины, через слои одежды. Платье спало с ее плеч, и Эдвард потянул его вниз, чтобы она высвободилась из него. Он медленно развязал ее нижние юбки, одну за другой, и расшнуровал корсет. Она стояла перед ним в одной только сорочке и чулках. Веки его отяжелели, а глаза стали сосредоточенными, когда он потер большим пальцем о бретельку ее сорочки.

– Красиво, – прошептал он.

Эдвард наклонился и коснулся поцелуем ее плеча, когда упала бретелька. Она задрожала – то ли от его прикосновения, то ли от взгляда в его глазах, она не знала. Она больше не могла притворяться, что их связывает лишь физический акт, и ему, должно быть, передались ее эмоции. Она чувствовала себя уязвимой.

Его губы скользили по ее чувствительной коже, и он сжимал ее. Он переместился к другому плечу, и та бретелька тоже упала. Нежно он по дюйму спустил вниз переднюю часть ее сорочки, обнажая груди. Ее соски уже затвердели. Он взял обе груди в свои теплые и властные ладони. Он, казалось, изучал контраст между своими темными руками и обрамляемой ими ее белой кожей. Высоко на его скулах запылал румянец. Анна вообразила, как ее бледно-розовые соски выглядывают между его мозолистыми пальцами, и ее голова откинулась назад, будто потяжелев.

Он поднял ее груди и сдавил.

Анна толчком прижалась к его рукам. Она чувствовала его взгляд на своем лице, затем он полностью снял с нее сорочку и поднял ее на кровать. Она наблюдала, как он быстро сбросил одежду и опустился рядом с ней. Его рука прошлась по ее обнаженному животу. Она подняла руки, чтобы притянуть его к себе, но он нежно взял их за запястья и положил за голову. Затем он скользнул вниз по ее телу, пока его голова не оказалась на уровне ее живота. Он положил руки на внутреннюю часть ее бедер и раздвинул ей ноги.

– Есть нечто, что я всегда хотел сделать с женщиной. – Его голос окутывал ее черным бархатом.

Что он имел в виду? Потрясенная, она сопротивлялась. Конечно же, он не хотел посмотреть туда? Сейчас это совсем не так, как сегодня утром, когда она была полусонная.

– Это не то, что мужчина может делать с проституткой, – сказал он.

О господи, сможет ли она сделать это? Показать себя в таком интимном месте? Она выгнула шею, чтобы взглянуть ему в лицо.

И встретила неумолимый взгляд. Он хотел этого.

– Позволь мне. Пожалуйста.

Зардевшись, она снова легла, уступая его желанию. Она позволила наполовину раздвинуть свои колени, чувствуя себя почти так, словно она предлагала ему подарок любви. Он посмотрел вниз на ее расставленные ноги, затем раздвинул их еще больше, пока не смог стать на колени между ними. Она зажмурила глаза, неспособная наблюдать, как он исследует ее.