Элизабет Хойт - В объятиях графа

• Название: В объятиях графа
• Автор: Элизабет Хойт
• Жанр: Исторические любовные романы

Восстановлена (допереведена) пара первых постельных сцен (отмечены курсивом).

***

Наступает момент, когда леди должна совершить нечто, выходящее за рамки приличия…

У вдовы Анны Рен выдался во всех отношениях несчастный день. Самоуверенный наездник, граф Эдвард де Рааф, чуть было не сбил ее с ног, а вернувшись домой она узнает, что практически разорена. Тем временем граф Эдвард находится в не менее сложной ситуации. Он недоумевает, почему от него ушли две секретарши, и отчаянно нуждается в человеке, способном выносить его ужасный характер и грубость. И когда Анна становится его помощницей, то обоим кажется, что все проблемы благополучно разрешились. Но вскоре она узнает, что Эдвард едет в Лондон, в публичный дом, чтобы удовлетворить свои мужские потребности. Анна приходит в ярость и решает утолить свои женские желания… и инкогнито становится любовницей графа…

***

Англия. XVIII век. Скромная вдова Анна Рен, отчаянно нуждающаяся в деньгах, и суровый и несдержанный граф Свартингэм. Завсегдатай борделей и маленькая, тихая секретарша, способная противостоять грубым выходкам графа и усмирять его буйный нрав. Она может все, но не в силах сопротивляться собственному влечению к этому мужчине. Скрыв лицо под маской, она решает на время стать куртизанкой,только чтобы оказаться в объятиях графа…

---

– И вам, доктор Биллингс, – ответила матушка Рен за них обеих.

Анна повела доктора в свою комнату.

Доктору Биллингсу пришлось нагнуть голову, чтобы войти в спальню. Он был высоким, слегка сутулым худощавым джентльменом. Кончик его тонкого носа всегда оставался розовым, даже летом.

– Так, что мы здесь имеем?

– Эту женщину я нашла в бедственном положении, доктор Биллингс, – сказала Анна. – Не могли бы вы посмотреть – может, она больна или ранена?

Он откашлялся.

– Если вы оставите меня наедине с этой особой, миссис Рен, я попытаюсь обследовать ее.

Конечно, Джон и Том рассказали доктору Биллингсу, какого рода женщину они нашли.

– Пожалуй, я лучше останусь, если вы не возражаете, доктор Биллингс, – сказала Анна.

Доктор, очевидно, все-таки возражал, но не смог придумать причины, по которой Анне следовало бы выйти из комнаты. Несмотря на свое мнение о пациентке, доктор Биллингс был тщателен и аккуратен в обследовании. Он заглянул ей в горло и попросил Анну отвернуться, чтобы он мог тщательно исследовать грудь больной.

Затем он поправил на ней одеяла и вздохнул:

– Я думаю, нам лучше обсудить это внизу.

– Конечно.

Анна прошла первой из комнаты и вниз по лестнице, по пути попросив Фэнни принести чай в гостиную. Затем она указала доктору на единственное кресло и села напротив него на край крошечного диванчика, крепко зажав руки между коленями. «Может, женщина умирает?»

– Она очень больна, – начал доктор Биллингс.

Анна наклонилась вперед:

– Да?

Доктор избегал ее взгляда.

– У нее высокая температура, возможно, из-за инфекции легких. Ей следует какое-то время соблюдать постельный режим, чтобы выздороветь.

Он помедлил и затем, заметив тревогу в лице Анны, сказал:

– О, ничего страшного, уверяю вас, миссис Рен. Она поправится. Ей только нужно время, чтобы вылечиться.

– Вы меня успокоили. – Анна улыбнулась. – Я думала, судя по вашему поведению, что болезнь смертельная.

– Нет, в самом деле, нет.

– Слава богу.

Доктор Биллингс потер пальцем свой тонкий нос.

– Я пришлю кого-нибудь сразу же, как только доберусь домой. Ее, конечно, нужно отправить в богадельню для лечения.

Анна нахмурилась:

– Но я думала, вы понимаете, доктор Биллингс. Мы хотим ухаживать за ней здесь, в доме.

Красное пятно расплылось по лицу доктора.

– Нонсенс. Это… Это совершенно неуместно для вас и пожилой миссис Рен – ухаживать за женщиной такого сорта.

Она сжала зубы.

– Я обсудила это со своей свекровью, и мы вдвоем намерены ухаживать за леди в нашем доме.

Лицо доктора Биллингса стало теперь совершенно красным.

– Это не обсуждается.

– Доктор…

Но доктор Биллингс прервал ее:

– Она проститутка!

Анна забыла, что собиралась сказать, и закрыла рот. Она пристально посмотрела на доктора и увидела истину в его поведении: именно так реагировало бы большинство жителей Литтл-Бэттлфорда.

Она сделала глубокий вдох.

– Мы решили ухаживать за женщиной. Ее профессия не изменяет этого факта.

– Будьте же благоразумны, миссис Рен, – проворчал доктор. – Вы не должны ухаживать за этим существом.

– Ее болезнь не заразна, разве не так?

– Нет-нет, возможно, уже нет, – согласился он.

– Итак, значит, нет никакой причины, почему бы мы не могли ухаживать за ней. – Анна непреклонно улыбнулась.

Фэнни улучила момент, чтобы принести чай. Анна налила чай доктору и себе, пытаясь держаться как можно более невозмутимо. Она не привыкла спорить с джентльменами и обнаружила, что самое трудное заключалось в том, чтобы оставаться твердой и не извиняться. Ей было довольно неприятно осознавать, что доктор не согласен с ее решением, что он фактически не одобрял ее. В то же время она не могла подавить тайное возбуждение. Как восхитительно откровенно высказывать свое мнение, не заботясь о мнении мужчины! В действительности ей следовало испытывать стыд при этой мысли, но она не могла заставить себя сожалеть о сделанном. Никак не могла.

Они пили чай в напряженной тишине; добрый доктор, похоже, оставил попытки изменить ее решение. Допив чай, доктор Биллингс достал из своей сумки маленькую коричневую бутылочку и вручил ее Анне с инструкцией по применению лекарства. Затем доктор надел шляпу и несколько раз обмотал вокруг шеи толстый шарф лавандового цвета.

Он остановился у парадной двери, когда Анна провожала его.

– Если вы все же измените свое мнение, миссис Рен, пожалуйста, зайдите ко мне, я найду подходящее место для этой женщины.

– Благодарю вас, – пробормотала она. Закрыв дверь за доктором, Анна устало прислонилась к стене.

Матушка Рен вышла в коридор и изучающе посмотрела на нее:

– Что с ней, моя дорогая?

– Высокая температура и инфекция легких. – Анна со вздохом опустила плечи. – Возможно, будет лучше, если вы с Фэнни побудете у друзей, пока все не закончится.

Матушка Рен подняла брови:

– Кто же будет ухаживать за ней в течение дня, пока ты в Рейвенхилле?

Анна уставилась на нее в растерянности:

– Я забыла об этом.

Матушка Рен покачала головой:

– Неужели действительно необходимо создавать столько проблем, моя дорогая?

– Я сожалею.

Анна опустила вниз глаза и заметила пятно от травы на своих юбках. «Оно не выведется, травяные пятна никогда не отстирываются».

– Я не хотела втягивать тебя в свои проблемы.

– Тогда почему бы не воспользоваться предложением доктора? Ведь легче делать то, чего люди ожидают от тебя, Анна.

– Это, может быть, и легче, но это не обязательно правильно, матушка. Ты, конечно же, понимаешь меня? – Она умоляюще посмотрела на свою свекровь, пытаясь найти слова, чтобы объяснить. Ее действия имели ясный смысл, когда она смотрела на бледное лицо женщины в канаве. Теперь, когда матушка Рен терпеливо ожидала ее ответа, обосновать свой поступок было гораздо труднее. – Я всегда делала то, чего от меня ожидали, не так ли? Было это правильно или нет.

Пожилая женщина нахмурилась:

– Но ты никогда не делала ничего предосудительного…

– Но смысл не в этом, да? – Анна прикусила губу и, к своему ужасу, обнаружила, что вот-вот расплачется. – Если я никогда не выходила за рамки роли, которую мне навязали с рождения, я никогда не испытывала себя. Думаю, я слишком боялась мнения других людей. Я была трусихой. Если эта женщина действительно нуждается во мне, почему не помочь ей – ради нее и ради меня?

– Могу сказать только, что этот путь приведет тебя ко многим печалям. – Матушка Рен снова покачала годовой и вздохнула.

Анна прошла на кухню, и они вдвоем приготовили крепкий бульон. Анна понесла его и маленькую коричневую бутылочку с лекарством наверх в свою комнату. Она тихо приоткрыла дверь и заглянула внутрь: женщина слабо шевельнулась, пытаясь подняться.

Анна подошла к ней.

– Не надо вставать, лежите.

При звуке голоса Анны глаза женщины широко распахнулись и она испуганно оглянулась.

– К-к-кто…

– Меня зовут Анна Рен. Вы в моем доме.

Анна поспешила подать женщине бульон. Она поддерживала рукой свою пациентку, помогая ей сесть. Женщина отхлебнула теплого бульона и с трудом проглотила его. После того как она выпила полчашки, ее глаза начали снова закрываться. Анна опустила ее обратно на кровать и убрала чашку и ложку.

Женщина схватила ее дрожащей рукой, когда она отвернулась.

– Моя сестра, – прошептала она. Анна подняла бровь.

– Вы хотите, чтобы я сообщила вашей сестре?

Женщина кивнула.

– Подождите, – сказала Анна. – Я возьму бумагу и карандаш, чтобы записать ее адрес. – Она повернулась к маленькому комоду и выдвинула нижний ящик. Под стопкой старого белья лежал письменный набор из грецкого ореха, который когда-то принадлежал Питеру. Анна достала его и села на стул рядом с кроватью, держа письменный набор на коленях. – Куда я должна адресовать письмо вашей сестре?

Женщина, тяжело дыша, назвала имя своей сестры и ее адрес в Лондоне, который Анна записала карандашом на клочке бумаги. Затем женщина, обессиленная, снова легла на подушку.

Анна осторожно коснулась ее руки:

– Вы можете сказать мне свое имя?

– Перл, – прошептала та, не открывая глаз.

Анна вынесла письменный набор из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Она спустилась вниз по лестнице и прошла в гостиную, чтобы написать письмо сестре Перл, мисс Корэл Смит. Письменный набор Питера представлял собой почти плоскую прямоугольную коробку. Пишущий мог поставить его себе на колени и пользоваться им как портативным столом; под его откидной половинчатой крышкой обнаруживалась маленькая шкатулка с перьями, бутылочка с чернилами, бумага и другие разнообразные вещи, необходимые для корреспонденции. Анна помедлила. Она не прикасалась к этой симпатичной вещице со дня смерти Питера. При жизни это было его личное имущество. Она чувствовала себя почти правонарушителем, собираясь воспользоваться им, особенно потому, что они отдалились друг от друга в конце его жизни. Она покачала головой и открыла набор.