Людвиг Эрхард - Благосостояние для всех

• Название: Благосостояние для всех
• Автор: Людвиг Эрхард
• Издательство: Дело
• Жанр: Экономика
• Год: 2001
• ISBN: 5-7749-0228-5, 0-911971-50-5

В книге Людвига Эрхарда, немецкого экономиста и государственного деятеля, суммирован опыт разработки и практического осуществления хозяйственной реформы в послевоенной Германии (ФРГ). Эта реформа вошла в историю под названием `немецкое чудо` и послужила образцом для многих стран мира, решавших сходные задачи перехода от `принудительно направляемого хозяйства` к социальной рыночной экономике. Вышедшая в свет в 1956 г. книга Эрхарда неоднократно переиздавалась и переведена на многие языки. Первое издание на русском языке вышло в ФРГ в 1960 г. Для студентов и преподавателей вузов, экономистов, управленцев, политиков, практиков осуществления хозяйственных реформ. В силу доступности изложения книга представляет интерес и для широкого круга читателей.

---

Эти короткие замечания показывают как, в моем представлении, должны выглядеть основы рыночно-хозяйственной политики, и где мне хотелось бы видеть границу между личностью и государством.

Следует объяснить, почему я придаю этим вопросам такое решающее значение, почему я вообще придаю хозяйству судьбоносное значение. При этом я ни в коем случае не желаю вызвать впечатление, будто я рассчитываю найти в плане самой экономики универсальное средство для борьбы со всеми нашими общественными и социальными бедствиями. Я далек от этого! Человеку необходимо его физическое существование, чтобы иметь возможность называться человеком, чтобы иметь возможность для всестороннего духовного и умственного развития. Так обстоит и с жизнью целого народа. Хозяйство является самой примитивной, но одновременно и самой необходимой основой, ибо только на базе здорового хозяйства общество имеет возможность достичь своих непосредственных и конечных целей.

Хозяйственная основа должна быть здоровой для того, чтобы она не стала исходным пунктом для извращений в народном организме и его разложения. Определение духовного, морального и материального облика хозяйства должно быть, в конечном счете, делом политики, заботой общества[1]. Если эта моя точка зрения не дает основания заподозрить меня в преувеличении значения материальных ценностей, то с другой стороны я думаю, что, за исключением гениев, человек осознает значение своей личности и своего человеческого достоинства только тогда, когда его не гнетут материальные заботы, мелкая будничная нужда, т. е. когда материальные проблемы удовлетворены и поэтому перестают играть главную роль[47].

Распределение задач между государством и хозяйством

Итак, я повторяю, в задачу государства не входит непосредственное вмешательство в хозяйство, во всяком случае до тех пор, пока этого не потребует само хозяйство. Так же не умещается в рамки основанного на предпринимательской самостоятельности хозяйства деятельность самого государства в роли предпринимателя. Из этого положения, естественно, вытекают определенные последствия для хозяйства в том смысле, что оно не должно превращать государство в представителя своих интересов. Здесь необходимо придерживаться недвусмысленных принципов.

Нельзя, с одной стороны, требовать от государства, чтобы оно не занималось хозяйственной деятельностью, а с другой стороны, когда это становится необходимым, – обращаться к государству с просьбой о помощи. Существуют своего рода разделение труда, разграничение сфер деятельности между предпринимательским хозяйством с центром тяжести в области производства и хозяйственно-политической деятельностью, являющейся задачей правительства и, в частности, министра хозяйства. Иногда у меня создается впечатление, что в отношении этого разграничения функций создается путаница и неуверенность. Ответственным за экономическую политику – я это подчеркиваю – является исключительно государство, в рамках данных ему демократическо-парламентских компетенции и прав. Конечно, вполне законна заинтересованность предпринимателей в экономической политике, как законно их право высказывать свое мне­ние, но им самим, как и их представительным органам нельзя вмешиваться в экономическую политику.

Если можно с уверенностью говорить о том, что в нашей Федеративной республике либеральное хозяйство принадлежит прошлому и что хозяйство, направляемое и регулируемое государством, может считаться ликвидированным, то это ставит нас перед необходимостью четко обрисовать новое в нашей экономической политике. Новое в ней – это то, что государство, и в частности министр хозяйства, в настоящее время не обращается больше к отдельным лицам, не приказывает отдельным предпринимателям, что оно освободило их от резолюций, разрешений, концессий и лицензий. Государство исходит при этом из принципа: предприниматель так же, как и рабочий, как любой другой гражданин в государстве, должен быть свободен в области своей личной деятельности.

Конечно, это вовсе не означает, что сняты все тормоза и открыта дорога анархии. Вместо непосредственного, даваемого государством приказа, или взамен отказа от всякого вмешательства – и эта вторая установка так же важна, как и первая – современная государственная политика по отношению к хозяйству основывается на стремлении такого использования инструментов хозяйственной политики, находящихся в руках государства, которое высвобождает новые силы, открывает новые возможности и закрывает бесплодные пути. Это означает – выбором и комбинацией средств направлять хозяйство вперед к новому прогрессу[49].

Объемистый список грехов

Конечно, нужно признаться, что для полного осуществления такого порядка, каким я его себе представляю, многого недостает. В связи с этим я как-то говорил о длинном списке грехов, в котором числятся неверные и необоснованные пожелания и требования немецкого хозяйства, а также и недостатки экономической политики в самом широком смысле. При этом я указывал на то, что мы должны прийти к прискорбному выводу, что у нас совсем нет достаточного основания гордиться достигнутыми с тех пор успехами рыночного хозяйства.

Существующие в немецкой промышленности стремления к объединению в картели я разбираю особо в другом месте этой книги. В связи с этим необходимо остановиться на различных предложениях в введении т. наз. регламентации для отдельных профессий, что должно было бы вредно отразиться на осуществлении всей моей хозяйственной политики, затормозило бы конкуренцию и снизило бы производительность. К этим грехам относятся также требования о защите отдельных профессиональных наименований и обозначений при помощи специальных законов. Важное место в списке грехов занимает также требование о расширении обязательного коллективного страхования. В этот список входит также иллюзорное представление, будто хозяйственная судьба отдельных хозяйственных или профессиональных групп может быть «паритетно» обеспечена или лучше защищена: я имею в виду требования ввести подвижную шкалу для таможенных пошлин с целью исключить в собственной стране конкуренцию извне. К этому надо присоединить также требования соблюдать большую осторожность в деле либерализации нашей внешней торговли или, как принято говорить, – сохранять чувство ответственности (под этим подразумевается – действовать возможно медленнее и нерешительнее). Немецкой общественности известно сопротивление, оказанное стремлению к более решительному снижению пошлин, известны возражения моему стремлению окончательно установить свободный обмен валют. Все эти примеры показывают степень засоренности системы рыночного хозяйства различными пережитками[48].

Этих примеров во всяком случае достаточно, чтобы уяснить себе незначительность достигнутых нами до сих пор успехов в деле подчинения групповых интересов государственным. Во всяком случае на практике нам здесь еще не удалось найти окончательное решение, причем мы оставляем открытым вопрос, удастся ли вообще когда-либо достичь полного согласования интересов.

Не могут также остаться незамеченными различные попытки хозяйственных кругов оказывать влияние на решения парламента и правительства. Так дело обстоит не только в Германии, но и во всем мире. Пора признать, что это является подлинно болезненным явлением или по меньшей мере источником кризисов нашего времени.

Эта взаимная борьба как правило имеет место между группами, представляющими в конечном счете лишь «интересы», с одной стороны, и государственными органами, с другой стороны. Конечно, только за государственными органами остается право окончательного решения. Границы между двумя этими сферами пока еще не определились настолько окончательно, чтобы можно было говорить о наличии развитого, замкнутого в себе, общественно-политического или государственно-политического порядка[34].

Исходя из изложенной мною хозяйственно-политической перспективы, я считаю, что по меньшей мере в период восстановления мы должны отказаться от всего, что хотя бы в отдаленной мере могло бы выглядеть как защита или покровительство определенной группе. Мы обязаны ощущать себя как некое единство, и не допускать поэтому выдвижение частных интересов. Как раз в нашем недалеком прошлом заметно было гибельное стремление мыслить прежде всего в групповых категориях, и добиваться для них особых преимуществ. Это то зло, которое я хотел бы видеть сведенным до минимума[44].

Опасные групповые интересы

Мое отрицательное отношение к групповым интересам основывается на убеждении, что с хозяйственно-политической и государственно-политической точек зрения государству не представляется возможным дарить привилегии отдельным группам, распределять тут или там меньше или больше даров и милостей. При подобной практике государство и в особенности министр хозяйства неизбежно очутятся в невозможной ситуации. Ибо где те масштабы, исходя из которых кто-либо может сказать: эта, а не та отрасль хозяйства, эта группа или та профессия должны поощряться государством в таком-то направлении, но другие должны – да на каком основании?! – напротив, быть задержаны в их развитии? Подобный образ действий был бы в корне неправильным.