Рафаэль Кардетти - Свинец в крови

• Название: Свинец в крови
• Автор: Рафаэль Кардетти
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-400-7

Ранним утром в собственной квартире в центре Парижа найдена убитой всемирно известная манекенщица Наталия Велит. Подозрения полиции падают на ее приятеля, галериста Алекса, с которым красавица недавно рассталась. Однако вскоре становится ясно — речь идет не о «преступлении на почве страсти». В деле замешаны очень влиятельные люди, причем не только во Франции, но и за ее пределами. Следы ведут в Рим, в темные лабиринты Ватикана, к событиям недавней итальянской истории, когда мрачные «свинцовые годы» стали временем ужаса, охватившего страну перед лицом террора, развязанного политическими радикалами.

---

К тому же завтрашний день сулил много удовольствий: Бертен в самолете, летящем в Нью-Йорк, Кемп по уши в дерьме... Размышляя о светлом будущем, я толкнул дверь галереи.

Не обнаружив ни малейших признаков присутствия Бертена, я в изумлении застыл на пороге. Я ожидал увидеть его сидящим в углу, курящим косяк или забавляющимся с одной из своих скульптур. Однако в галерее было темно и тихо. И тем не менее входная дверь была открыта.

— Сэм! — позвал я. — Где ты, черт тебя дери?

Ответа не последовало. Наверное, этот идиот передумал и ушел, а куда — одному богу известно.

Я стал на ощупь искать выключатель на ближайшей стене. А найдя его, понял, насколько обоснованными были мои опасения. Вырванный выключатель свисал со стены. Я все же попытался нажать на кнопку, но ничего не произошло. Я пощупал провода и понял, что один из них отсоединен.

Да, такие выходки были вполне в духе Сэма. Если ему становилось скучно, он начинал крушить все вокруг — ничто его так не развлекало. Он культивировал в себе эту гнусную привычку с тех пор, как жил в отеле «Челси» в компании Ди Ди Рамона и Джонни Сандерса.

Сэм Бертен считал себя последним настоящим бунтарем. Мне следовало бы напомнить ему, что движение панков умерло, когда Сид Вишус испустил последний вздох.

Эта героическая эпоха существовала только в его воспоминаниях. Все его старинные приятели умерли или пребывали в состоянии прогрессирующей немощи: артерии Ди Ди в конце концов подвели его при десятой передозировке, Игги предпочитал валяться на надувных матрасах, а не на своих легендарных черепках, а Оззи демонстрировал болезнь Паркинсона по телевизору, сидя на двуспальном диване стоимостью в десять тысяч долларов.

А Бертен ваял идиотских восковых мадонн. Вечные сожаления.

Иными словами, его статус выжившего ни в коем случае не давал ему права устраивать бардак у меня в галерее.

Второй выключатель находился возле прозрачной стены моего кабинета, на другом конце галереи. Выбора у меня не оставалось. Чтобы подсчитать убытки, придется пересечь помещение в темноте.

Я не решался представить себе, во что превращена галерея. Судя по всему, этот кретин здорово накачался. Я словно видел все, что здесь произошло: он укололся, выкурил несколько косячков, чтобы поскорее войти в кайф, и все запил текилой, потому что, как он однажды объяснил мне, алкоголь не дает мозгам полностью выключиться. Потом, прежде чем убраться, он все переломал. Я благословил интуицию, заставившую меня установить видеокамеры.

В нескольких метрах от меня послышалось какое-то шуршание. Бертен, без сомнения, притаился где-то в углу. Я безуспешно пытался определить, откуда идет звук. Мне показалось, что я увидел, как перед прозрачной стенкой кабинета промелькнула какая-то тень.

— Сэм, это ты? С выключателем — это ты гениально придумал. Я здорово повеселился. Очень правдоподобно, приятель. А теперь, пожалуйста, включи свет.

Час от часу не легче. Этот идиот спрятался. Вообразил себя ковбоем, подстерегающим индейца. Ну что же, я был бы не прочь снять с него скальп.

Стараясь не шуметь, я сделал несколько шагов вперед, в том направлении, где заметил какой-то силуэт. Слева от меня послышался приглушенный треск. Тень снова шевельнулась.

В моем мозгу прозвучал сигнал тревоги. Внешность Бертена вполне соответствовала хрестоматийному облику любителя пива. Он был большой и пузатый. После тридцати лет курения и ранения пулей двадцать второго калибра из его легких при малейшем усилии исходил свист. А мой призрак двигался быстро и беззвучно.

Вывод: это был не Бертен. Значит, и все это устроил тоже не он.

Я повернулся и бросился к выходу, но мой гость опередил меня. Он встал между мной и дверью. Я не видел его лицо, но мог различить контуры его тонкого мускулистого тела. Самое большое опасение вызвал револьвер, поблескивавший при свете луны в его руке.

Передо мной открывались две возможности. Попытаться силой проложить себе дорогу с риском оказаться подстреленным или же укрыться в кабинете.

Сложнее всего было решить проблему с его дверью. Электронная коробочка, управлявшая механизмом замка, была совсем крохотная, с кнопками, как на карманном калькуляторе. Мне было трудно набрать код при свете дня, а уж в темноте...

Я видел всего один выход: как можно скорее добраться до второго выключателя, зажечь свет и открыть дверь, увертываясь от пуль. Когда я окажусь в кабинете, мне останется только молиться, чтобы плексиглас оказался таким пуленепробиваемым, как сулил продавец.

Массивная фигура идола из банок «Кэмпбелл», стоявшая напротив кабинета, представляла собой отличный ориентир. Я сделал глубокий вдох и медленно пошел в глубь галереи.

У меня возникло неприятное ощущение, что мой противник повторяет мои движения. Он не торопился. Словно опытный охотник, он довольствовался тем, что прижимал меня к стенке кабинета. Меня охватила дикая паника. Все мое тело буквально приказывало мне бежать к кодовому замку.

Тем не менее я сумел не поддаться этому импульсу и постарался отступать все так же медленно. В критический момент самым главным окажется правильный расчет времени. Я повторял в уме, что именно должен сделать, когда доберусь до двери.

Раз: зажечь свет.

Два: набрать код на этих чертовых кнопочках.

Три: закрыть за собой дверь.

Четыре: если я выживу, зажечь свечку.

В лучшем случае на три первых операции у меня будет не более десяти секунд. Один шанс из ста, что я в них уложусь. Это уже что-то.

Девяносто девять процентов из ста, что мне это не удастся. Если смотреть с этой точки зрения, дело обстоит гораздо хуже.

Человек приблизился еще на метр. Мне следовало решиться. Я снова сделал глубокий вдох и прыгнул к прозрачной стене. Почти врезавшись в плексиглас, я протянул руку и нажал на выключатель. Неоновые лампы под потолком мигнули, и по галерее разлился теплый свет. Теперь я был виден как на ладони.

Я молнией метнулся к кодовому замку и набрал четыре цифры. Противник раскусил мой маневр. Он выругался и бросился ко мне.

Спасительного щелчка все не было. Когда дверь наконец открылась, я ввалился в кабинет и захлопнул ее ногой. Еще один щелчок. Я выжил. Десять секунд назад я не поставил бы и гроша на такой исход.

Я не успел перевести дыхание. Нападавший на меня человек, не в силах справиться с инерцией, со всего размаху врезался в дверь и отлетел назад. Теперь он сидел на полу передо мной. Наши взгляды встретились. В моем читалось удивление, в его — желание убить.

Чтобы не оставлять никаких сомнений в своих намерениях, он навел револьвер на мое лицо и выстрелил. Пуля отскочила от двери и срикошетировала в одну из скульптур Бертена. На плексигласе остался след в виде маленькой звездочки. Я порадовался, что поставил пуленепробиваемую стенку.

Уже одно только недоумение на лице моего посетителя оправдывало все расходы. Он замер на какое-то время, и это позволило мне рассмотреть его. Тонкие черты, темные глаза, седые волосы, подстриженные бобриком, — я никогда не видел этого человека. Если он профессиональный убийца, то ему скоро пора на пенсию. Явно за пятьдесят, но для своего возраста подвижный. Внезапно его лицо словно окаменело.

Прежде чем я опомнился, он кинулся к выключателю и погасил свет. В галерее сделалось темно и страшно.

Все так же сидя на полу, я пялился в темноту, пытаясь разглядеть, что происходит в помещении. В течение долгих секунд не происходило ничего, потом я угадал какое-то движение возле двери, а потом снова стало тихо.

Я был жив, а мерзавец, пытавшийся убить меня, смылся. Да, теперь следовало зажечь свечку.

Тем не менее я не осмеливался выйти из своего убежища. Отец воспитал меня в уважении к осторожности. Не доверять другим, еще меньше доверять самому себе: в течение последних двадцати пяти лет на этом принципе строилась вся его жизнь. Да и моя тоже, кстати.

Конечно, ни один из нас не являлся образцовым членом социума, но только такой ценой можно было избежать неприятных неожиданностей. Например, ночных посетителей, вооруженных револьверами. Отсюда — сейф, встроенный в стену, и пуленепробиваемая стена, способная отгородить от всяких случайностей, хотя мне нечего было прятать за ней.

Не доверять другим, еще меньше доверять самому себе. Предупреждение, бесчисленное число раз повторявшееся отцом, вспыхнуло в мозгу ярко, как закрепившийся павловский рефлекс. Я боролся с желанием бежать сломя ноги из этой стеклянной клетки. Что-то подсказывало мне, что следует выждать.

К тому же мне надо было понять, как получилось, что я сижу на полу в своем кабинете, в темноте, а мои внутренности сводит от страха. Я мысленно составил список имевшихся деталей. Открытая дверь, отсутствие Бертена, ублюдок, пытающийся застрелить меня без предупреждения...