Джон Карр - Назло громам

• Название: Назло громам
• Автор: Джон Карр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2698-6, 5-9524-1962-3

В настоящем Евы Фурье вдруг начали всплывать обвинения в прошлых грехах — якобы она 17 лет назад убила своего жениха и получила в наследство приличное состояние, которое тот заранее завещал ей. И вот она собирает у себя на вилле свидетелй тех давних событий с целью окончательно разобраться с этим вопросом. В то же время её муж приглашает для своих целей доктора Гидеона Фелла, интеллект которого в конце концов хоть и поможет разобраться в хитросплетениях событий настоящего и прошлого, но не предотвратит трагической смерти.

---

Он продолжал указывать на фотографию, и ни Брайан, ни Паула не могли отвести от нее глаз.

Брайан почти забыл поразительную красоту этой женщины. От снимка исходил какой-то невидимый на первый взгляд свет. Густые светлые волосы, уложенные по моде тридцатых годов, обрамляли лицо Евы Ферье, которое нельзя было назвать классически правильным из-за широко поставленных глаз с тяжелыми веками, полных губ и маленького носа. Могло показаться, что рот выражает насмешливость или жестокость его обладательницы, но с таким же успехом это могло быть и лишь игрой его воображения. Была ли Ева Ферье на самом деле чувственной натурой или нет, трудно сказать, однако немногие женщины способны лучше ее выразить это одним взглядом, а ведь на снимке она даже не улыбалась.

— Понимаешь? — спросил Хатауэй.

— Что понимаю? — начал было Брайан, но тут же замолчал, не давая вовлечь себя в дискуссию.

Хатауэй же ликовал, чего нельзя было сказать об остальных.

С другого конца фойе из столовой донеслись звуки оркестра, заигравшего популярную мелодию, но наши собеседники едва ли ее слышали.

За какие-то десять секунд Брайан, мысли которого все еще были заняты разговором вокруг фотографии, вдруг обостренно осознал совершенно очевидные вещи и краски, окружавшие его в это мгновение: Хатауэя в официальном вечернем костюме с мятой манишкой, тогда как ни Паула, ни он сам не позаботились о соответствующих случаю нарядах, огромные окна, выходящие на набережную Туреттини, ночного портье, подзывавшего снаружи такси. Однако наряду со всем этим его особенно поразила перемена, произошедшая с Паулой Кэтфорд.

Она стояла так близко, что даже слегка касалась его плеча, но неожиданно отпрянула назад с таким выражением лица, которое отнюдь нельзя было назвать «кротким лицом дочери священника».

— Я, конечно, не могу заставить вас говорить, мистер Джералд, — ведь я всего лишь скромный представитель прессы.

— С вашей стороны очень разумно признать этот факт, милая леди.

— Но вы ведь не станете возражать, что не существует таких документов, из которых можно было бы почерпнуть об этом какую-то информацию. Проводилось ли вскрытие трупа мистера Мэтьюза?

— Если проводилось, мисс Кэтфорд…

— Что значит «если»?! Разве по законам Германии, пусть нацистской, в случае насильственной смерти вскрытие не было обязательным? И если мистер Мэтьюз был отравлен, то это должно было быть обнаружено.

— Именно это я и имею в виду. Они ни за что не опубликовали бы результаты вскрытия, так что можете делать собственные выводы.

— Тогда что это был за яд? Или вы все это выдумали? И вообще, за что вы так ненавидите Еву?

Хатауэй побледнел, отчего его усы и борода стали выделяться еще больше.

— Я ничего не выдумываю, — отчетливо произнес он. — Вы, как Иннес, можете считать, что я сую свой нос в чужие дела, но я не подлец и не лгун и никогда никого не вожу за нос. Если это журналистская уловка, с помощью которой вы хотите заставить меня говорить…

— Нет, что вы! Клянусь, это не так!

— Ненавижу миссис Ферье? Я вовсе не ненавижу ее! Кажется, по-вашему, тот факт, что эта незаурядная женщина столь удачно унаследовала огромное состояние после смерти Мэтьюза, заслуживает самого доброжелательного отношения?

— Да, я считаю именно так. Кстати, сейчас у нее вовсе не такое уж «огромное состояние»: она и мистер Ферье разорены вчистую, но дело не в этом. Вы хорошо знаете Еву? Когда вы беседовали с ней в последний раз?

— Беседовал с ней?

— Да! Скажите мне, пожалуйста!

— Милая юная леди, я семнадцать лет в глаза не видел миссис Ферье. В последний раз я разговаривал с ней в Берхтесгадене, именно в тот день, о котором мы сейчас ведем речь.

Паула прошептала какое-то проклятие. Однако разговора больше не продолжила, а стала смотреть мимо Хатауэя в сторону входа в отель. Хатауэй и Брайан обернулись, следуя за ее взглядом.

Поприветствовав посетителя, ночной портье открыл огромную стеклянную дверь, и в фойе, окутанная облаком аромата духов, стремительно вошла женщина в сверкающем серебристо-голубом вечернем платье, плотно облегающем ее великолепную фигуру.

У порога она остановилась с высоко поднятой головой; ее плавные жесты были очень естественны и исполнены невероятной грации. Если бы она посмотрела налево, то увидела бы Паулу, Хатауэя и Брайана, но она глядела прямо перед собой, в направлении ресторана, находившегося в противоположной от входа стороне. Даже не разглядывая ее лица, было ясно, что она с трудом сдерживает гнев или страх.

Вдруг Джералд Хатауэй бросил недоверчивый взгляд на фотографию в раскрытом альбоме, затем снова взглянул на женщину:

— Это не…

— Тише! — прошептал Брайан.

Поведя плечами, женщина в серебристо-голубом обхватила пальцами с ярко накрашенными ногтями сумочку и поспешила в ресторан. У входа она остановилась и стала о чем-то спрашивать метрдотеля, а затем все с той же бессознательной, если не сказать несколько преувеличенной грацией пошла через фойе в направлении наших трех героев. Что заставило ее поднять взгляд, так и осталось загадкой, но она снова остановилась.

Стрелки часов показывали без двадцати одиннадцать.

— Ну… — словно чревовещатель произнесла Паула, — теперь нам не избежать встречи с ней. Что скажете, сэр Джералд? Вы собираетесь сейчас предъявить ей ваши обвинения в убийстве?

Хатауэй ничего не ответил.

— Ну что? — прошептала Паула, подергивая его за рукав. — Или, как говорит мистер Иннес, это дело полиции, а не ваше?

Ответа снова не последовало.

Застигнутая врасплох, Ева Ферье смотрела на них с нескрываемым испугом и тревогой, но ее приход явно был связан не с ними. Яркий свет высвечивал каждую черточку ее лица.

Вряд ли можно было назвать трагедией то, что когда-то знаменитое на весь свет своей красотой лицо больше не походило на улыбающийся облик двадцатилетней давности, — так считают только излишне романтические особы. И все же для них стало шоком ныне дряблое и опустошенное лицо. И она это явно понимала.

Миссис Ферье по-прежнему была очаровательна или, по крайней мере, казалась такой, когда брала себя в руки; ее тело осталось все таким же красивым — разве что чуть-чуть располнело, да и вообще в целом она выглядела очень даже привлекательно. Однако Брайан подумал, что появилось нечто, не имеющее отношения к дамскому салону и не поддающееся определению, что портило это лицо, искажая его черты. Возможно, трагедия заключалась в неспособности этой женщины с достаточной выдержкой воспринимать реальность.

Мгновенное замешательство прошло. Придя в себя, Ева улыбнулась и устремилась вперед с почти убедительной легкостью:

— Паула, дорогая! Как очень славно снова встретиться с вами! Это ужасно мило с вашей стороны после того, как у меня хватило глупости написать то письмо.

— Это вовсе не глупо, — ответила Паула, быстро поднимаясь по двум мраморным ступенькам навстречу Еве. — Кому понравится, когда о нем болтают столько вздора и нелепостей, — любому это было бы неприятно!

— Да, именно так я себя чувствую — тут я полностью согласна с вами, но ничего не могу с этим поделать. Как это ни покажется странным, — ее красивый голос зазвенел, — но все обстоит именно так. Однако очень славно встретиться с вами. Или я уже это говорила? А это, кажется, мистер Хатауэй? О, прошу прощения! Я хочу сказать — сэр Джералд, не так ли?

— К вашим услугам, мадам, — произнес он. Лицо его по-прежнему было бледным.

Ева, стоявшая на ступеньках, застыла в нерешительности.

— Надеюсь, я могу на вас положиться, — неожиданно спросила она, обратившись к Пауле.

— Безусловно, и вы это знаете!

— Да, конечно. Дорогой сэр Джералд! — Блеск и сияние исходили от слишком светлых волос Евы, а когда она протянула к нему руки, голос ее зазвучал вполне искренне. — Наша последняя встреча была омрачена страшно неприятным событием. Мне не хотелось бы снова волновать вас. Знаете что, давайте не будем больше вспоминать о тех днях, договорились? Надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что я кого-то отравила, не так ли?

— А почему вы решили, что я могу это сделать, мадам? — спросил Хатауэй, внимательно глядя на нее.

«Спокойно!» — подумал Брайан.

— Ну, другие-то делают, — смеясь, произнесла Ева и, оглянувшись, обвела глазами фойе. — Я… я пришла сюда, чтобы найти Десмонда. Так глупо и нелепо быть влюбленной в собственного мужа после стольких лет совместной жизни, правда? Наверное, это ужасная дикость, но это так. Вы меня понимаете, Паула?

— Думаю, да.

— Вот что я хотела сказать. Я намерена быть очень серьезной, сэр Джералд, — объявила Ева, — и очень скоро вы сможете в этом убедиться. Мне вовсе не хотелось прерывать вашу беседу; кстати, я, кажется, никогда раньше не встречала здесь этого джентльмена. — Ева посмотрела на Брайана, и попутно ее взгляд упал на диван, где лежал раскрытый альбом.