Андрей Смирнов - Власть волшебства

• Название: Власть волшебства
• Автор: Андрей Смирнов
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9942-0438-2

Чтобы воскресить свою умершую жену, Дэвид Брендом заключает сделку с богами смерти. Ему поручают миссию, исполнить которую способен лишь человек, и, не ведая того, оказывается на острие борьбы между Повелителями Стихий и новой силой, явившейся в Хеллаэн для того, чтобы навсегда развеять тьму этого жестокого мира.

---

Собственно говоря, как раз после этой прочувственной речи мастера Рийока еще четверо учащихся, терпеливо выносивших все тяготы подготовительного периода, решили покинуть Небесную Обитель. Рийок явно вещал вполне серьезно и действительно полагал формирование каких-то морально-нравственных установок обязательным условием для последующего принятия специфических сил Обители. Несмотря на всю привлекательность этих сил, четверым хеллаэнцам из двадцати пяти — или семидесяти девяти из ста, если считать всех ушедших в первые полгода — не захотелось приобретать означенные силы ценой потери всякой адекватности мышления. По этому поводу даже состоялась небольшая, но жаркая дискуссия между учениками в раздевалке — после того, как была закончена общая утренняя тренировка и до того, как они успели разбежаться по отдельным мастерам.

— Рийок ничего нам не даст до тех пор, пока не убедится, что мы стали такими же фанатиками, как он сам, — заявил Нейд кен Ирбиш. — Принятие Имени само по себе очень сильно перекраивает душу и гэемон. Вектор развития нам сегодня указали. И одними разговорами дело тут не ограничится, это уже ясно. Имя — лишь первая ласточка. Оно жестко определит нашу стихиальную направленность, поменяет гэемон, превратит нас в каких-то ублюдочных ангелочков. У нас будут жестко заданные идеалы, суженное мышление и то понимание «правильного» и «неправильного», которое нам привьет Рийок и компания. К черту. Какие бы силы мы не получили в обмен, потеря свободы того не стоит. Я видел старших учеников. С ними что-то не так. Они как будто бы вылезли из какого-то параллельного мира, из другой вселенной. А ведь они наши, среди них есть представители весьма древних и благородных семей. Но с ними тут что-то произошло, и они начали воспринимать всю эту херню на полном серьезе. Я чувствую себя... — Нейд поднял руку на уровень лица, согнув напряженные пальцы так, как будто бы это были когти. — ...Как волк. Да, как волк, который чувствует запах вкусного, свежего мяса — и одновременно запах железа и человека. Это ловушка. Я не полезу в капкан. С меня хватит.

К Нейду присоединились еще три человека. В связи с их уходом и «лекцией» мастера Рийока высказывались самые разные мнения, но по большому счету, ничего содержательного сказано не было. Дэвиду запомнились только слова Эдвина — обращенные не в адрес ушедших, а, скорее, что-то вроде рассуждений «вообще».

— Поразительно, — произнес кен Гержет, — с каким упрямством так называемые «светлые» гнут одну и ту же линию. Им упорно хочется поделить мир на две части, хорошую и плохую. На «хорошей» стороне — естественно, они сами и придуманные воплощения ими придуманных идеалов, а на «плохой» стороне — все те, кто эти идеалы не принимает или их отрицает. Согласен, эта клиническая дуальность свойственна не всем «светлым», но всегда именно им. Заметим — те, кто выбрал Тьму, не отрицают Свет. Они воспринимают противостояние между Светом и Тьмой так же, как противостояние между Водой и Огнем, Землей и Воздухом. Взаимодополнение — да. Но не война на уничтожение. Но у «светлых», точнее — у особо светлых — имеется, по видимости, какой-то системный дефект в мышлении: им нужно все поделить на добро и зло, затем уничтожить «зло», и вот тогда-то, они верят, и наступит всеобщее счастье. Это абсурд. Черно-белый мир, который они пытаются всем навязать — уродлив и убог. Черный, белый... это лишь краски. Цвета. Важные, но не единственные. Нравится это кому-то или нет, но в мире все относительно — по крайней мере, все с чем мы сталкиваемся. Зачем отрицать реальность? Это все равно что отрицать наличие носов и ушей, и доказывать свою правоту, отрезая всем подряд носы и уши.

Дэвид спросил молодого кен Гержета, что он думает по поводу слов Нейда кен Ирбиша, и если Эдвин с ним согласен — а похоже, что согласен, — то почему не уйдет вслед за ним?

Эдвин помолчал, а потом сказал:

— Нейд полагает, что силы Обители нельзя приобрести, не утратив свободы. Его опасения понятны. Но он не сказал ничего нового. Подобные подозрения имелись у всех еще до того, как мы сюда пришли. Принятие Имени сделает меня более склонным к иной модели поведения и мышления? Может быть. Но склонность не означает предопределенности. Нейд не верит, что можно сохранить свободу. А я хочу рискнуть и проверить, так ли это.

3

За три дня до посвящения им было запрещено принимать какую бы то ни было пищу; пить воду, впрочем, разрешалось. Дэвид знал — знал не теоретически, а опытно — что все существа и вещи представляют собой лишь более или менее сложные энергетические поля и то, что, преломляясь через специфику человеческого восприятия, выглядело как перемещение и смешение каких-то предметов или веществ, на самом деле являлось взаимодействием незримых потоков энергии. Настоящий мир походил на мир кажущийся, который созерцает всякий человек от рождения не больше, чем электрические сигналы в системном блоке компьютера — на картинку, которую можно увидеть на мониторе. И в действиях, предпринимаемых мастерами Обители в отношении учеников — действиях, могущих показаться бессмысленными или даже вредными, смысл был. Однако искать его следовало не на поверхности вещей, не в видимом мире, а там, в глубине, в реальности, сложность которой подобна многоцветной сияющей паутине, а динамика — летящей вниз полноводной реке, водопаду. Потоки силы не были однородными, они различались между собой как более или менее быстрые, более или менее грубые. От взаимодействия с теми или иными потоками зависело текущее состояние человека. Трехдневный пост перед инициацией, как и предшествующее ограничение в пище, умалял связь ученика с наиболее грубыми течениями, заставляя, побуждая его гэемон возмещать недостаток большей открытостью энергиям более высоким. Ограничение на магию так же было определенным постом, может быть даже — постом в еще большей степени, чем лишение пищи. Ученик не мог восстанавливать свои силы за счет еды и не мог этого делать за счет поглощения излучений стихий привычными ему способами, с помощью чар. О том, что возможны и иные системы волшебства, чем та, с которой его познакомили в Нимриано-Хеллаэнской метрополии, Дэвиду было известно и раньше; теперь же он мог видеть — как на примере себя самого, так и на примере других учащихся — как меняются эфирные и астральные тела, подыскивая новые способы для получения пищи. Это происходило рефлекторно, практически без какого-либо участия со стороны сознания. Дэвид подумал, что какой бы демиург ни проектировал гэемоны людей, в них имелась опция «автонастройки», заставляющая гэемон менять частоту вибраций и общую конфигурацию принимающих каналов в случае невозможности дальнейшего существования в прежнем режиме. Если приложить к происходящим изменениям более или менее внятную систему описания, «объясняющую» мир и его законы для новой конфигурации — получится новая система волшебства. Безусловно, менее разработанная, чем та, которая создавалась в Хеллаэне на протяжении тысячелетий — но важен принцип: это будет другая система. Возможно, она будет подобна той, которую практиковал Симелист, деревенский знахарь из Хешота, или подобна той, которой пользовались жители Курбануна, возможно, будет подобна демонской магии или еще какой — но это будет вполне себе работающая система. В своих границах — вполне себе удобная и эффективная.

Окончательного, самого-самого последнего ответа, идеальной системы, абсолютно точно описывающей мир, просто нет. Основная причина этого состоит в том, что сам описываемый «мир», по большому счету и есть та самая система, с по-мощью которой его предлагается описывать. Если устранить всякое восприятие — мира не будет вообще. Мир не отделен от процесса восприятия мира: не существует вещи, отдельной от комплекса ощущений, которые в чьем-либо восприятии, собственно, и слагаются в эту самую вещь.

Посты, наказания, постоянные физические тренировки, система отношений (бесправный ученик и учитель с беспрекословным авторитетом), которую учащиеся были вынуждены принять, общая аура Обители, дозированные занятия магией в строго определенных направлениях — все это, в сумме, позволило к концу первого полугодия настроить их души и гэемоны так, как требовалось мастерам.

В назначенный день учеников стали по очереди вызывать в Храм. После посвящения они не возвращались в общежитие, предназначенное для новичков, а сразу переходили в новый двор и дом, соответствующие достигшим второй ступени. Минимальное время, отводившееся на освоение каждой ступени — полгода; но если кто-то учился медленно, то весь курс оставался на прежней ступени до тех пор, пока отстающий сможет шагнуть на следующую вместе со всеми — или же покинет Обитель вовсе. Небесная Обитель мыслилась ее адептами не просто как некое учебное заведение, а как тайный Орден, духовное братство, отсюда и жесткая дилемма: либо вместе со всеми, либо никак.