Элла Матонина - К. Р.

• Название: К. Р.
• Автор: Элла Матонина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03058-9

Ныне известно всем, что поэт, укрывшийся под криптонимом К.Р., - Великий князь Константин Константинович Романов, внук самодержца Николая I. На стихи К.Р. написаны многие популярные романсы, а слова народной песни «Умер, бедняга» также принадлежат ему. Однако не все знают, что за инициалами К.Р. скрыт и большой государственный деятель — воин на море и на суше, георгиевский кавалер, командир знаменитого Преображенского полка, многолетний президент Российской академии наук, организатор научных экспедиций в Каракумы, на Шпицберген, Землю Санникова, создатель Пушкинского Дома и первого в России высшего учебного заведения для женщин, а также первых комиссий помощи нуждающимся литераторам, ученым, музыкантам. В его дружественный круг входили самые блестящие люди России: Достоевский, Гончаров, Фет, Майков, Полонский, Чайковский, Глазунов, Васнецов, Репин, Кони, адмирал Макаров, Софья Ковалевская… Это документальное повествование — одна из первых попыток жизнеописания выдающегося человека, сложного, драматичного, но безусловно принадлежащего золотому фонду русской культуры и истории верного сына отечества.

---

Уже 13 мая 1891 года Константин Константинович с удовлетворением запишет в своем дневнике: «Принимал Бредихина. Он постепенно изгнал из Пулкова неспособных шведов и дерптцев, заменив их дельными русскими. Остался один Герман Струве, обещающий сделаться дельным астрономом и подчиняющийся новым порядкам…»

По инициативе Бредихина были закуплены за границей и современные приборы, в частности фотографический рефрактор (то есть телескоп для фотографирования небесных тел, называемый также астрографом), который и был установлен в Пулкове летом 1893 года. С его помощью Сергей Константинович Костинский приобрел славу «отца русской астрографии». Академику Бредихину на посту директора Пулковской обсерватории удалось наладить регулярную публикацию результатов научных наблюдений и каталогов. Укреплению связей русских ученых с иностранными и изданию их трудов за границей способствовали посещения Бредихиным обсерваторий в Париже, Медоне, Гринвиче, Потсдаме и Берлине, как и успехи пулковских ученых в научной и учебной деятельности. По инициативе Бредихина было создано Русское астрономическое общество, одним из учредителей которого он стал.

Двадцатого октября 1894 года Ф. А. Бредихин подал прошение об отставке, ссылаясь на нездоровье. Он писал: «Все сколько-нибудь значительные мероприятия по обсерватории я предварительно представлял на благоусмотрение Е. И. Высочества Президента, Комитета обсерватории и считал себя счастливым тем, что всегда был милостиво выслушиваемым и неоднократно удостаивался авторитетных указаний и ободрения».

Пост директора Пулковской обсерватории не без его рекомендаций унаследовал Оскар Андреевич Баклунд. Швед неукоснительно следовал всем пунктам программы Бредихина, включая и прежнюю кадровую политику.

Федор Александрович Бредихин умер в мае 1904 года от паралича сердца. Есть свидетельства того, что на его ранимой и возбудимой нервной системе плохо сказалась начавшаяся в январе Русско-японская война.

* * *

Известия о новых веяниях в Академии наук довольно скоро дошли до провинции. В сентябре 1889 года Великий князь получил письмо от саратовского губернатора генерал-лейтенанта И. А. Косича, который рассказал президенту о своей родственнице, талантливом математике Софье Васильевне Ковалевской и просил помочь ей вернуться на родину из Стокгольма, где она читала лекции в университете.

«Всякое государство должно дорожить возвращением выдающихся людей более, чем завоеванием богатого города» — эти слова Наполеона приводились в письме Саратовского губернатора. Константин Константинович не мог с ними не согласиться.

Естественно, Великий князь, типичный гуманитарий, в то время ничего не знал о Софье Васильевне как математике и обратился за соответствующей информацией в отделение физико-математических наук. Узнав о заинтересованности президента в судьбе Ковалевской, с ним попросил встречи академик Пафнутий Львович Чебышёв.

— Трагедия в том, что эта женщина, которой Бог дал выдающиеся математические способности, родилась в России и не может без нее жить! — первое, что он сказал.

Чебышёв оказался другом семьи Ковалевской, поддерживающим с ней научные контакты даже во время ее пребывания за границей. Он и рассказал Великому князю об этой удивительной женщине.

Отчаявшись получить высшее математическое образование в России, где женщинам оно недоступно, она уехала в Берлин. Но и там в университеты женщин принимали с большой опаской. Юной Софье Ковалевской как-то удалось получить аудиенцию у знаменитого немецкого математика Карла Вейерштраса. Тот, скорее для того, чтобы отделаться от настойчивой просительницы, добивавшейся его поддержки при поступлении в университет, предложил ей на пробу решить задачу, на которую, как он полагал, даже способный математик-мужчина должен потратить не менее полусуток. А эта странная русская справилась с заданием чуть ли не за полчаса! Так Софья Ковалевская оказалась зачисленной в Берлинский университет, который с блеском закончила. Затем получила степень доктора математики и философии в Геттингенском университете.

Великого князя, горячего поклонника русских талантов, так поразил рассказ Чебышёва, что он даже зааплодировал Софье Ковалевской, на что Чебышёв грустно развел руками:

— Погодите радоваться, Константин Константинович, история-то и в самом деле трагическая!

Далее Чебышёв рассказал, что в гостеприимном доме Софьи Васильевны и ее мужа, ученого-палеонтолога, последователя и популяризатора учения Дарвина, Владимира Онуфриевича Ковалевского часто бывали и бывают видные ученые и литераторы, в том числе Д. И. Менделеев, А. М. Бутлеров, академик И. П. Левкоев, сам Чебышёв, а в свое время — И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский. Однако, несмотря на известность, авторитетные знакомства и связи в ученой и литературной среде, работы по специальности на родине найти она не смогла. После самоубийства мужа в 1883 году, занявшегося коммерцией и запутавшегося в долгах, она, получив приглашение занять должность приват-доцента в Стокгольмском университете, уехала в Швецию. Потом выиграла конкурс Парижской академии наук, где ее научная разработка была признана настолько ценной, что первоначальный размер премии сочли нужным повысить чуть ли не вдвое! Несколько месяцев спустя первая русская женщина-математик получила премию Шведской академии наук.

— Однако Софья Васильевна мечтает работать в России. Но и теперь все попытки найти у нас соответствующую должность безуспешны, — продолжал академик. — Вы знаете, в университетах наших существует сильная партия «ненавистников женского вопроса». В ответ на ее хлопоты один довольно либеральный министр заявил, что «Ковалевская и ее дочь успеют состариться, прежде чем женщин будут допускать к университету». Существует, правда, еще одна причина, осложняющая дело, — ее интерес к «общественным вопросам»…

Не особо надеясь на успех, президент официально поручил непременному секретарю К. С. Веселовскому выяснить возможности переезда Ковалевской в Петербург. Тот ничего нового не узнал и сообщил Великому князю в письме: «Так как доступ на кафедры в наших университетах закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и позиция, то для г-жи Ковалевской в нашем отечестве нет места столь же почетного, как то, которое она занимала в Стокгольме». Оказалось, что в соответствии с уставами учебных заведений Российской империи Софья Васильевна могла стать профессором лишь на Высших женских курсах, а это выдающегося профессора Стокгольмского университета вряд ли устроило бы.

В один из приездов Софьи Васильевны в Петербург Великий князь встретился с ней и был поражен ее умом, глубокой эрудицией и подкупающей искренностью в обращении. Она понимала ситуацию и сочувствовала Великому князю, взявшемуся за непосильное дело, и даже извинилась за хлопоты, которые доставило президенту прошение ее родственника. С Ковалевской познакомилась и Александра Иосифовна, пригласила ее в гости в Мраморный дворец. И все же, несмотря на взаимные симпатии и уважение к научным заслугам женщины-ученой, Константин Константинович реально понимал, что не может в одночасье изменить сложившиеся веками законы. Однако для него всегда было важным, без лишних потрясений и скандалов, помочь талантливому человеку, тем более что проблема выходила за пределы судьбы одного человека, являясь больным для того времени вопросом равноправия женщин.

С одобрения Великого князя и по инициативе П. Л. Чебышёва несколько академиков предложили физико-математическому отделению «избрать Софью Ковалевскую членом-корреспондентом Академии наук». При баллотировке она получила 14 белых и шесть черных шаров. Но избрание еще должно было утвердить общее собрание Академии наук, которое вел сам президент. Его авторитет сыграл свою роль: 20 белых шаров против тех же шести черных. Так Софья Ковалевская в 1889 году стала первой в истории российской науки женщиной — членом-корреспондентом Академии наук. И хотя этот почетный титул никаких прав в российских университетах не давал, Великий князь отдавал себе отчет в том, что в случае вакансии на место действительного члена не могло быть никаких законных препятствий к занятию этого места женщиной. А действительный член Императорской Академии наук вполне мог занять кафедру в любом высшем учебном заведении.

Однако судьба не отпустила Софье Васильевне необходимого для ожидания времени. В январе 1891-го, простудившись при возвращении из очередной поездки в Швецию, Ковалевская умерла от воспаления легких, в возрасте сорока одного года.

* * *

Печальная история Софьи Ковалевской заставила президента глубже взглянуть на проблему образования женщин в России. Будучи почетным попечителем Педагогических курсов при Санкт-Петербургских женских гимназиях, он всецело поддержал проект о преобразовании курсов в высшее учебное заведение — Женский Педагогический институт.