Густав Фрейтаг - Инго и Инграбан

• Название: Инго и Инграбан
• Автор: Густав Фрейтаг
• Издательство: Octo Print
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85686-017-9, 5-85686-015-2

Бесстрашные и непобедимые богатыри, исполненные справедливости и решимости. Такими предстают легендарные германские герои, первооснователи «Рейха изначального», на страницах романов, созданных во время кайзера Вильгельма и канцлера Бисмарка.

---

Девушка подошла к нему.

– Однако не здесь, а далече отсюда отдыхают они на лесной дороге, – объяснил он. – Вижу я Ратица и моего коня с путами злодея. Узнаю витязя Мироса и всех его товарищей. Они расположились станом у священного леса, близ вершины, на которой находится жертвенник громовержца. Место это удобное для сокрытия съестных припасов, необходимых им на возвратном пути. Не высоки их огни, над ними высятся дубы. Сорб взял только часть своего племени, около сотни самых резвых коней, не осмеливаясь перевалить за горы со всей ратью. Он знает, что только быстрота ему в подмогу. На рассвете он хочет нагрянуть на наше селение. Все ясно вижу я, а между тем никого не могу позвать, да и никто не поверит моим словам!

– Я стану говорить за тебя, чтобы спасти других, – сказала Вальбурга.

– Ты все заботишься о монахе? – сурово спросил Инграм.

– Если бы я не делала этого, стал бы ты почитать меня? – спросила Вальбурга. – Под его кровом покоятся мои братья.

Послышался лай собак.

– Это двор Азульфа, – сказала Вальбурга, указывая на кровли, блестевшие при лунном свете в нескольких полетах стрелы от дороги.

– Истинно, дурно кончились все старания мои, – вскричал Инграм. – Прежде мысли мои носились резвыми конями, ясна и тверда была моя воля, но теперь пресмыкаюсь я свиным ходом, враждует во мне любовь с ненавистью. Многих, кого я ненавижу, приходится теперь уважать, как друзей, а причинивших мне зло – предохранять от опасности. По-моему тяжек такой разлад в душе. Если новый Бог превращает конские ноги в свиные, то вскоре воины сделаются женщинами.

Однако он подошел к усадьбе, постучал в ворота и трижды испустил воинственный клич турингов. Сторож спросил грубым голосом:

– Кто так грозно стучится и возвещает войну среди ночной тишины?

– Сорбы едут горами, – ответил Инграм. – Разбуди твоего господина и пусть он поторопится, если желает спасти епископа.

– Прежде всего скажи, кто несет столь суровую ночную весть?

Тогда девушка ответила:

– Вальбурга, находящаяся во дворе епископа, – и они быстро скрылись, прежде чем сторож успел посмотреть вслед ночным призракам.

То же самое они возвестили во всех дворах, лежащих на их дороге, а по прибытии в родное село Инграм предупредил сторожа, спавшего в приворотной сторожке. Выло уже за полночь, когда они поднялись из села: последние лучи закатывающейся луны падали на новые кровли мызы, но двор Инграма сумрачно стоял в тени деревьев. Инграм остановился там, где тропинка отделялась от деревенской дороги.

– Вот двор моих отцов, а вон там живут твои братья и монахи. Быть может, они снова примут тебя, хотя ты и лишена мира. Выбирай, Вальбурга.

– Я избрала тебя, – ответила девушка. – Но и ты не забывай о детях.

Инграм одобрительно кивнул головой и повернулся к мызе.

– Где спальный покой монахов?

Вальбурга привела его к новому дому.

– Осторожнее, – сказала она. – Во дворе всадники графа.

Но Инграм не обратил на это внимания и постучал в ставни.

– Если юноша, называемый Готфридом, находится здесь, то пусть он послушает.

В доме зашевелились.

– Не твой ли голос, Инграм, зовет меня? Слушаю, спутник мой.

– Вольфгенос называюсь я, – вскричал Инграм, – и не спутник я твой, а враг. Но как ты протянул руки под ивовые узы, чтобы освободить другого, то вот тебе предостережение от живущего среди диких скал. Пронеслось в лесу, будто Ратиц едет горами, чтобы полонить епископа, а вас погубить. Постарайся спасти себя и любимых тобой: близится гибель ваша.

Дверь отворилась и на пороге показался Винфрид. Копье в руке Инграма дрогнуло, но он повернул голову в сторону в то время, как Винфрид говорил.

– Тревожно твое предостережение, но его недостаточно для спасения других. Ты или кто-либо другой видел приближающихся сорбов?

– Только умысел их стал мне известен, – ответил Инграм.

– Когда ждешь ты нападения?

– Сегодня на рассвете или завтра.

– Сегодня день Господень, на рассвете Царь небесный соберет в храме верных своих и защитит молящихся. Лишенному мира тоже готово убежище. Приходи, если желаешь мира.

– Не хочу я твоего мира, – сказал Инграм. – Волк и волчица удаляются от твоей ограды.

Он ушел быстрым шагом и Винфрид видел, как две скользящие по дороге тени исчезли по направлению к «Вороньему двору».

Инграм отворил маленькую дверь, незаметно прорубленную в частоколе и через ограду и ров помог девушке войти во двор.

– Не завиден приход невесты в дом жениха, – гневно пробормотал он. – Собственные собаки нападут на меня.

Но через мгновение псы с радостным лаем запрыгали вокруг него.

– Молчите, звери, слишком радостно разносится по долине ваш привет.

Он постучал в блокгауз, в котором находилась комната Вольфрама.

Все трое встали под липой и начали поспешно совещаться.

– Вот почему смеялся плутоватый старик, когда я дал ему сукно, а он так умиленно поглядывал на наши кровли, – вскричал изумленный Вольфрам. – Если все так, как ты говоришь, то сорбы грозят нам опасностью сегодня или на днях. Но они еще не прибыли, и можно подумать о защите двора.

– Покинута кровля изгнанника, – ответил Инграм, – и копья соотечественников не станут защищать ее, если бы даже и могли. Чтобы ни случилось, однако, со двором, но я не позволю порадоваться этим конокрадам. Мой Ворон у них, но ни за что не оставлю я им благородную кровь моей конюшни. Необходимо спасти племя кобылиц, славящееся со времен моих дедов и трофеи, которые я добыл у сорбов и храню у очага. Я заседлаю необходимых мне коней, а с остальными и с воинской добычей ты отправишься в долину к «Оленьему лесу» и укроешь их в ущелье, где находится наш тайник.

Вольфрам указал на Вальбургу.

– Разумно ты говоришь, но ведь девушка умеет обращаться с конями. Я покажу ей дорогу в долину, потому что мне не хотелось бы с тобой расставаться.

– Я останусь близ тебя, Инграм, – просила Вальбурга.

– Значит, придется мне сделать ночную поездку, – сказал недовольный Вольфрам. – Но я знаю кое-кого, кто не станет прятаться по долинам. По дороге я постучусь в дверь Альбольда и приглашу его поохотиться на сорбов.

Поспешно зашевелились руки, и несколько времени спустя Вольфрам поскакал с конями вниз, предварительно шепнув Вальбурге:

– На всякий случай я привязал для тебя у ворот рыжего. Конь принадлежит тебе, он из завода твоего отца.

Инграм подошел к девушке, ведя под уздцы коня.

– Выйди из двора под свет ночных звезд. Вот я стою на последней страже перед двором моих отцов и опасаюсь, что ни боги, ни люди не заботятся об отверженном. Когда полетят здесь копья, то не узнаю я, чье оружие поразило меня: старых ли моих ратных товарищей или недругов. Я обречен мечу, а дверь моя – пожарам. Без друзей и товарищей моих стою я на земле перед своей последней битвой. Но если бы впоследствии кто-нибудь спросил обо мне, то скажи, что мужественно я ждал последнего удара. Только по тебе горько тоскую я, из-за меня ты лишилась мира, подобно мне подверглась презрению и стала одинокой. И я тяжко скорблю, чтобы снова не попала ты в руки сорбов. Поэтому обрати внимание на мою просьбу: оставайся со мной доколе нас укрывает мрак ночи, чтобы я мог держать хоть одну человеческую руку. Когда же серый свет падет дорогу, отправляйся назад, к моему старому товарищу Бруно. Человек он честный, снеси ему мой последний привет и он позаботится о тебе ради меня. Как скоро меня не станет, то тебя почтут в народе.

Он крепко схватил ее за руку, и грустная Вальбурга ощутила его трепетное пожатие.

– Ты думаешь о смерти, Инграм, как человек лишенный надежды, но я хочу, чтобы ты жил в свое счастье, и я возлагаю надежды на будущее. Ради этого я пришла к тебе в лес. Иного жду я от тебя, а не того, чтобы в ожидании неприятеля стоял ты на страже у опустевшего двора. Соотечественники поступили с тобой жестоко, но поблизости есть много людей, благосостояние которых должно быть тебе близко. Помыслы у тебя высокие и ты не должен ждать в бездействии, когда нагрянут хищники. Никто лучше тебя не знает лес, никто скорее тебя не разведает неприятеля, поэтому молю тебя, витязь, убедись, не обманут ли ты предположениями? Если же ты скажешь, откуда близятся враги, то легче будет отразить их.

– И ты усылаешь меня в час опасности? – мрачно спросил Инграм. – Не хочешь ли ты отправиться к христианам? Но они столь же беззащитны, как и ты сама.

– Ты говоришь сурово и мне прискорбны твои речи, – вскричала Вальбурга. – Я забочусь не о себе, а о тебе. По священному учению: если тебе принесли вред, окажи им добро.

– Так говоришь ты, – возразил Инграм. – Прощай, Вальбурга, я уезжаю.

Но девушка остановила его.

– Еще не пора, возлюбленный! Ты хочешь уйти, но страшно мне, что я сама отправляю тебя на опасность. Если хочешь битвы, то не уезжай: ты должен только предостеречь, чтобы спаслись другие. Я останусь здесь и буду вместо тебя сторожить опустевший дом, пока ты не возвратишься. Помни это. Если же ты хочешь биться с сорбами, то ухвачусь за тебя с просьбой, чтобы не погиб ты в лесу.