Норберт Фрид - Картотека живых

• Название: Картотека живых
• Автор: Норберт Фрид
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Кто это, собственно, лежит здесь в темной землянке? Над землей я или под землей? А может быть, правильнее спросить, что тут лежит? Перестанет мой организм функционировать и распадется на составные части, именно здесь, в Гиглинге?

Какое противное, булькающее слово - "Гиглинг"! Каждый звук "г" словно продирается к болезненному месту между гортанью и небом, к этому месту моего тела,, где сейчас для меня сосредоточился весь мир. В центре этого участка ватный язык все время описывает овал. Овал, овал, овал..."

* * *

Карльхен был куда более нетерпеливый пациент, чем Феликс. Он честил на чем свет стоит темноту и просил Оскара, хотя бы на ощупь, определить, нет ли перелома. Но едва врач взял его за руку, капо снова взвыл и запросил пощады.

Стали ждать света. Доктор Антонеску засунул руку под рубаху и скреб волосатую грудь. Все тело у него тесалось. Он прикрыл глаза и стал мечтать о белом костюме, белых носках и туфлях, о никелированных кранах и журчащем душе, о ванной с брызгами воды на белых кафельных стенах.

- А работать сейчас дома, в хирургической клинике, тоже стоило бы изрядной трепки нервов, - неожиданно сказал он. - Что бы мы делали, если бы во время серьезной операции вдруг погас свет?

Четверо врачей удивленно подняли головы и дружно рассмеялись. Сами не понимая, почему слова румынского коллеги показались им такими забавными, они хохотали, как расшалившиеся студенты.

- В чем дело? - проворчал Антонеску и в темноте нащупал плечо своего друга. - Я неудачно выразился по-немецки, что ли?

- Нет, нет, Константин, - успокоил его маленький Рач, - по-немецки это было правильно... - И он опять не смог сдержать смеха.

- Значит, вы спятили, вот что! - рассердился румын. - Потемки во время серьезной хирургической операции - что в этом смешного? - Он встал и, топая, пошел к двери. Рач поспешил за ним.

- Не сердись, Константин. Все это только потому, что ты в этой дыре, где даже нет пола, вспомнил о чистом операционном зале... И вообще, зачем ты создаешь себе ненужные заботы?

Оба вышли из барака. С минуту было тихо. Сидевший у окна Оскар воскликнул;

- Фонари на ограде уже горят. - Тотчас вспыхнул свет и в лазарете.

- Ну, показывай свою лапу, - грубо сказал Оскар капо Карльхену.

Рукав Карльхена был весь в крови, лохмотья прилипли к телу. Он орал, когда их осторожно удаляли. Оказалось, что кости целы, только рука по всей длине была в кровоподтеках и ушибах.

- В другой раз не хватайся за падающий барак, - усмехнулся Оскар. Жалко, что тебя не стукнуло по голове, у нас одним убийцей было бы меньше.

Раненый морщился от боли и ворчал:

- Заткнись, Оскар, а то...

- Что? Пойдешь к конкуренту? Шими-бачи, иди-ка, прими от меня этого пациента.

Розовощекий венгр отмахнулся.

- А ну его! Так ему и надо. Это ему наказание за то, что сегодня утром он сломал челюсть мусульманину из четыряадцатого барака.

- Я? - в непритворном удивлении Карльхен вытаращил глаза. - Я даже не знаю, как надо бить, чтобы ее сломать. Честное слово, Шими-бачи, это не я, это кто-то другой.

- Молчи уж! - проворчал старый врач.

Оскар усмехнулся.

- Нет, так быстро бог не наказывает. Утром затрещина у клозета, а вечером на обидчика валится весь клозет... К сожалению, это не так. Я тоже подозревал Карльхена, но мне подтвердили, что в это время он еще спал.

Капо повернулся к Шими-бачи и высунул язык.

- А ты мне не поверил! Да разве я когда-нибудь боялся признать, что разрисовал чью-то морду? А тебе я вот что скажу, - обратился он к Оскару, который перевязывал ему руку бумажным бинтом. - Уж если это для тебя так важно, я помогу тебе выяснить, кто это сделал.

* * *

К утру погода стала еще хуже. Три барака, отхожее место и забор были почти готовы, когда около шести утра вдруг началась метель.

- Снег? Быть не может! Ведь еще только первое ноября!

- А чему удивляться? - сказал Мирек, инженер из города Млада Болеслава. - У нас дома снег иной раз бывает и в октябре. Ведь мы здесь вблизи Альп, высота, наверное, метров шестьсот над уровнем моря.

- Вот хорошо, что ты объяснил, доцент. От этого нам сразу стало теплее.

Послышался звон рельса, Мотика орал "Kaffee holen!", кругом повторяли этот возглас, Гастон, зевая, произнес "Cafe au lait!", а чех Франта из четырнадцатого барака не преминул повторить свое "Kafe, vole!" Штубендисты подняли воротники и побежали в кухню за кофе, остальные "мусульмане" остались лежать на нарах, ошалелыми совиными глазами поглядывая на снег за окном. Обладатели хорошей обуви прижали ее покрепче к себе и, кажется, даже улыбнулись. А тот, у кого обувь была худая, погрузился в мрачные мысли. Совсем босые - таких было человек сто двадцать - с немым ужасом созерцали снегопад.

Новый штубовой, Франта, еще не вернулся из кухни, когда в барак вбежал Зденек, бледный, невыспавшийся, но сияющий. В руках у него была дымящаяся кружка горячего кофе, от которого поднимался пар, в кармане восемь кусков сахару.

- Откуда ты? Где пропадал всю ночь? - посыпались вопросы, но Зденек, не отвечая, поспешил к Феликсу.

- Горячий кофе и сахар, гляди! - сказал он, подавая товарищу кружку, и бросил в нее все восемь кусочков сахару. - Размешай пальцем и пей.

Феликс приподнялся на локте и попробовал кофе. Он был горячий и сладкий. Феликс пил и глядел при этом на рукав Зденека. На рукаве виднелось что-то маленькое, бесцветное, с ножками.

- У тебя тут вошь, - сказал Феликс, он хотел было поблагодарить Зденека за кофе, но вместо благодарности почему-то с языка сорвались эти слова.

Зденек встревоженно взглянул на рукав.

- Никакая не вошь, это же снежинка! - засмеялся он. - Вон еще сколько их, погляди.

Это и верно были снежинки, одни шестигранные пропорциональные, другие несоразмерные и асимметричные, третьи сложные и ветвистые. В бараке они быстро таяли, и через минуту от них не осталось и следа.

- Снега ты можешь не бояться, - сказал Феликсу Зденек. - Ботинки у тебя хорошие, а на работу тебе все равно не идти, полежишь, пока совсем выздоровеешь...

Феликс выпил кофе, поблагодарил наконец Зденека и заглянул ему в лицо.

- Ну что, как там, в конторе? Ты ел?

Зденек уже торопился обратно.

- Расскажу обо всем, когда будет свободная минутка. Днем, наверное, приду отоспаться, работал всю ночь, еды еще не получал, но это не важно.

К ним подошел блоковый.

- Ну, герр младший писарь, - благосклонно сказал он. - Правду говорит Феликс, что ты от нас переедешь в контору? Бардзо польск.)> поздравляю.

Зденек не мог подавить в себе чувство гордости. Ишь ты, герр блоковый уже не покрикивает и не ругается, забыл свое вечное "verstanden?", не приказывает петь, весь исполнен добродушия... Погодите, сволочи, все вы поползете передо мной на брюхе, а больше всех тот глухонемой из кухни, что швырнул мне картошку в лицо.

- Да, это верно, - вслух сказал Зденек самым скромным тоном. - Я начал работать в конторе, но жить пока буду здесь, с Феликсом. Надеюсь, вы не против?

- С какой же стати? Наоборот! По крайней мере буду узнавать из первоисточника все новости в конторе. Ты не знаешь случайно, кого поселят в эти новые бараки?

Зденек вспомнил строгий наказ Эриха не болтать о том, что говорят в конторе. Но в данном случае проговориться было не о чем: сам писарь ничего не знал на этот счет. И его новоиспеченный помощник пожал плечами и откровенно ответил, что еще ничего не знает. Блоковый ухмыльнулся и похлопал Зденека по спине.

- Ишь ты, уже наловчился врать, да как убедительно! Мол, ничего не знаю, еще неизвестно. Вот я тебе задам, певун, если ты и тут, дома, у батюшки блокового, не подашь голоса.

Зденек тоже улыбнулся.

- Хотите верьте, хотите нет. Мне, однако, пора. Пока, Феликс. Довидзеня польск.)>, пан блоковый, - и, избравшись духу, он тоже похлопал блокового по спине. - Приглядывайте тут за Феликсом, надо его выходить. С вас еще порция похлебки за мое пение, так отдайте ее Феликсу. А если ему станет хуже, сразу сообщите Оскару.

- Ладно, ладно! - запыхтел блоковый. - Ты уже и старшего врача называешь Оскаром... Здорово! Такой быстрой карьеры я еще не видывал в нашем лагере.

Зденек выбежал из барака. В дверях он столкнулся с Франтой, но опытный кельнер ловко увернулся и не пролил ни капли кофе.

- Туалет за углом, - певуче произнес он. - Пожалуйста, не мешайте кельнерам обслуживать... - И в самом бодром настроении поспешил в глубину барака, чтобы наполнить уже приготовленные кружки. - Меню еще только составляется, но я могу по секрету сообщить господам клиентам, что к обеду будет гороховый суп. - Подавая кофе, он ухмыльнулся. - К кофе желаете рогалики или кекс?

Веселое настроение Франты, кружки теплого кофе, которые он раздавал, растопили лед молчания, наступившего в бараке во время визита Зденека. Еще ночью здесь пронесся слух о неожиданном повышении одного из "мусульман", а теперь и самые заядлые скептики убедились в этом собственными глазами: Зденек прибежал с кружкой кофе и полным карманом сахару, он запросто разговаривал с блоковым и даже похлопал его по спине!