Владимир Леви - Наемный бог

• Название: Наемный бог
• Автор: Владимир Леви
• Издательство: М.: Торобоан
• Жанр: Психология
• Год: 2004
• ISBN: 5-901226-07-0

Исследователь человеческих миров, врач, психолог, гипнолог, писатель с многомиллионной аудиторией, Владимир Леви продолжает общение с читателем. Новая книга "Наемный бог" раскрывает тайны воздействия человека на человека, природу внушения и гипноза, психологию веры, зависимости и власти.

Как и все книги Леви, эта книга — учебник свободы, душевного здоровья и внутренней силы, книга для поддержки души.

Главный редактор Н.А. Леви

---

Маленькое резюме: анатомии нет, есть человек. А у человека — например, кости стопы…

БэПэ схватил свой протез и, уставившись на него, выпалил два десятка латинских названий.

Оценки из психопрактики

Вечерний обход с БэПэ на дежурстве в клинике, отделение беспокойное женское.

— Избегнуть мешать тайным системам….

— Вы Финляндия, да? Вы ЯРинляндия?.. Огромная толстуха с растрепанными волосами

вдруг подскочила, ухватила меня за шиворот и приподняла, как котенка.

— Вы ЯРинляндия? Прекратить наркоз.

— Норвегия, деточка, он. — Доктор Борис Петрович Калган, он же БэПэ, он же Боб ласково обернулся. — Пожалуйста, отпусти.

Богатырша эта была преподавательницей в вузе, без очевидных причин вдруг стала слышать некие голоса… После слов Боба мгновенно обмякла, и я чуть не упал.

С коек неслись реплики одна другой веселее:

— Мальчик, покажи пальчик… Покажи пальчик, парнишка…

— Избегнуть мешать тайным системам….

— Ой-ей-еооой, меня дьявол трахает, дьявол трахает, дьявол трахает!..

Сотни раз потом подтверждалось и в моей практике, что беспокойные женщины значительно беспокойнее беспокойных мужчин.

Курс психиатрии мы должны были проходить на пятом году, а с Бобом я начал его на третьем.

Кроме дежурств в клинике — амбулаторный прием, на котором Боб не позволял мне до времени вставить ни словечка, только смотреть и слушать.

Учебное чтение — в основном по старым пособиям, где больше всего живых описаний.

Боб научил меня радоваться моему невежеству жадной радостью, с какой выздоравливающий обнаруживает у себя аппетит.

Иногда устраивал что-то вроде зачетов.

— А ну: ступени врожденного слабоумия в нисходящем порядке.

— Дебил… Имбецил… Идиот…

— Умница. А кретина куда девать?

— Хм… Между дебилом и имбецилом.

— А куда потерял морона?..

— Морон?.. В учебнике нет.

— Дуракус обыкновенус. Между дебилом и нормой. Необычайно везуч. Назови свойства дебила.

— Память бывает хорошей. Способен ко многим навыкам. Может быть и злобным и добродушным. К обобщениям неспособен. Логика в зачаточном состоянии. Повышенно внушаем. Слабый самоконтроль… ("Автопортрет", — сказал внутренний голос, но очень тихо.)

— Как воспринимает нормального человека?

— М-м-м… Как высшее существо.

— Не попал, двойка. Дебил тебе не собака. Нормальных держит за таких же, как он сам, только начальников или подчиненных.

— Ага… Ясно.

— Теперь назови три ступени умственной ограниченности здоровых людей в восходящем порядке.

— М-м-м…

— Не трудись вспоминать, в учебниках нет.

— Примитив…

— Другая шкала, не путай. Примитив — человек с относительно низким культурно-образовательным уровнем. Может быть гением.

— Бездарь… Тупарь… Бестолочь…

— На какое место претендует коллега?

— Вопрос не по программе.

— Тогда еще три ступени.

— …Серость… Недалекость… Посредственность…

— Пять с плюсом. Как полагаете, коллега, существуют ли индивидуумы без ограниченности?.. Имеют ли они, я хотел спросить, право на существование?..

Урожай беседы был скромен: трагедия дурака не в глупости, а в притязании на ум. Легче признать в себе недостаток совести, чем недостаток ума: для осознания недостатка ума нужен его избыток.

Собаке хватает ума, чтобы радоваться существованию человека. Вера есть высший ум низшей природы. Этим умом низший с высшим не сравнивается, но соединяется и получает закваску развития.

Проспект боли

Можно ли при росте под два метра и богатырской комплекции казаться хрупким и маленьким?..

Так бывало всякий раз, когда Боб путешествовал с кем-нибудь из его пациентов в его детство.

Для бесед и сеансов ему не требовалось отдельного помещения — этим помещением был он сам.

Я видел его молодым, старым, хохочущим, плачущим, нежным, суровым, неистовым, безмятежным…

Океан перевоплощений, и не угадать было, каким станет — с каждым другой и непостижимо тот же.

Сеансы гипноза не выделял из общения как что-то особое. Пять, десять минут, полчаса и более беспрерывной речи, то набегающей, как морской прибой, то ручьистой, то громовой, то шепотной, то певучей, то рвано-прерывистой, то плавно-чеканной…

Не раз и я уходил в транс вместе с пациентами, продолжая бессознательно ловить каждый звук голоса и что-то еще, за звуками…

А бывали сеансы и вовсе без слов. Боб сидел возле пациента, упершись в костыль, закрыв глаз и слегка покачиваясь. Некоторые при этом спали, другие бормотали, смеялись, кричали, рыдали, производили странные телодвижения, разыгрывали целые сцены… Трудно было понять, управляет ли он этим или только дает совершиться.

Один раз я набрался дури спросить, не тяжело ли ему даются профессиональные маски.

— Что-что? — Глаз БэПэ усиленно заморгал. — Ближе подойди. Пароксизм глухоты. Не слышу.

Я придвинулся — и вдруг лапища Боба метнулась, как удав, сгребла мою физиономию и сдавила.

— Напяливаю… Потом снимаю… С одним сдерживаюсь. На другом разряжаюсь… Доза искренности стандартная. Разные упаковки.

Больше к этому не возвращались.

Приснившееся в ту ночь. Объявление:

ПРАЧЕЧНАЯ «КОМПЛИМЕНТ» ПРИГЛАШАЕТ НА РАБОТУ ПОЛОТЕРА. Адрес: Проспект Боли, дом номер 37.

Иду… Улица, знакомая по какому-то прошлому сну. Знойный день. Прохожие в простынях с наволочками на головах. Младенцы в автоколясках. Крошечный милиционер на перекрестке сидит на горшке. Крестообразный тупик.

Синий дом.

Надпись над дверью: КАЮК-КОМПАНИЯ.

Мне сюда. Узкий плоский эскалатор, движение в непонятную сторону. Рядом со мной некто.

Отворачивается, не показывает лица…

Пытаюсь узнать, кто это, а ОН не хочет, поворачивается ко мне спиной… Пробую забежать вперед, посмотреть в лицо — ОН меня не пускает, удерживает… Страшное нетерпение, я хватаю ЕГО за шею санитарским приемом, поворачиваю с силой голову — и…

Это я сам, другой я. Взгляд узнавания…

Я-первый говорю я-второму:

— Здравствуй. Сейчас все расскажу… Прости, пожалуйста, что ТЕБЯ НЕТ.

— Какая разница. УБЕРИ ОРГАНИЗМ.

Затемнение.

Счастье требует дозировки

— Боб, а Боб. Что такое ШИБИЛ?

— Не что, а кто. Шизо-дебил. Шиз и дебил, вместе взятые.

— Помесь дебила и шизофреника? Излечимо?

— Вырастешь — узнаешь.

К его манере раздразнивать я уже приспособился.

— Боб, если честно: я шизофреник?

— Не знаю. Решай сам. Вспоминай по учебнику.

— Распад личности. Расщепление психики. В тяжелых случаях разорванность мышления, речи…

— То бишь нецельность, так?.. Хаотичность души. Лоскутность сознания. Разорванность жизни. Бессвязность существования.

— Не понимаю, почему я все еще не на койке…

— Степени относительны. У шизофреника разорванность сознания превышает среднестатистическую, как и у нас во сне. Зато нашей здоровой разорванности достаточно, чтобы перестала жить наша планетка… Бессвязная речь — патология, а бессвязная жизнь считается нормой. ШИБИЛ — обычный человек, кажущийся нормальным себе и шибилам своего) ровня. Дебил и шизофреник по отношению к собственным возможностям, к замыслу о Человеке: частичный человек, разобщенный с Собой…

Иногда вместо рассказа о какой-нибудь болезни Боб принимал образ пациента, а меня заставлял входить в роль врача и вести беседу.

Позднее, когда я ближе познакомился с клиникой, наоборот, заставлял меня перевоплощаться в пациентов, требуя вживания на пределе душевных сил…

На этот раз он был кем-то вроде параноика.

БэПэ. — Учтите, доктор, я за себя не отвечаю. Я псих, я невменяем, и мне от этого хорошо.

Я. — Ничего, ничего, больной. Я вас слушаю. На что жалуетесь?

— Да зачем жаловаться?! Жизнь прекрасна и удивительна!!! Настроение расчудесное!!! Всех хочу обнимать, на руках носить!!!

— Больной, вы эйфоричны и некритичны.

— Имею право на хорошее настроение.

— Смотря по каким причинам, больной.

— Причины у меня очень даже веские! Науку придумал я для всемирно-исторического лечения. А вы на что жалуетесь?

— Вы забыли: я доктор, а вы больной. Как называется ваша придуманная в связи с болезнью наука?

— ИНТЕГРОНИКА — замечательная наука.

— Об интегралах?

— Обо всем, доктор. Наука обо ВСЕМ.

— Философия, значит?

— Извините, доктор, мне вас хочется обозвать. Можно?

— Можно, вы же больной. Обзывайте.

— Мне уже расхотелось. Хотите знать почему?

— Почему?

— Не люблю полочек, по которым вы все раскладываете, как в крематории. И папочек не люблю, в которые пишете отчетную галиматью, к живому глаз не поднимая. И обзывать не люблю. У вас, доктор, полочное зрение, папочное мышление и обзывательное настроение, по-научному диагнозомания. Для вас я только больной, а не человек, за что и присваиваю вам звание профессионального обывателя.