Вильгельм Кейтель - 12 ступенек на эшафот

• Название: 12 ступенек на эшафот
• Автор: Вильгельм Кейтель
• Издательство: Феникс
• Жанр: История
• ISBN: ISBN 5-222-01198-4

Генерал — фельдмаршал Вильгельм Кейтель стоял у истоков создания регулярной армии Германии после прихода к власти Гитлера в 1933 году. Международный трибунал обвинил его как одного из организаторов 2 — й мировой войны в совершении преступлений против человечества. Предлагаемые читателю «Воспоминания» Вильгельма Кейтеля написаны в Нюрнбергской тюрьме после вынесения смертельного приговора. За несколько недель до приведения приговора в исполнение генерал — фельдмаршал вермахта пытался осмыслить свою судьбуи причины бесславного конца Третьего рейха. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Стержень государственности — Красная Армия. Любимица коммунистической партии и трамплин к высшим должностным постам в стране. Соответствующая пропаганда проводится на высочайшем профессиональном и организационном уровне… К сожалению, нет времени рассказать тебе обо всем во всех подробностях…

Лиза Кейтель — матери

Берлин, 5 марта 1932

Надеюсь, что вы избавлены от такого зла, как политические дебаты. В четверг у нас с визитом были Элизабет Шенхайнц, супруга оберста Шенхайнца из комиссии по разоружению, и ее почтенная матушка. Все было прекрасно до тех пор, пока не начали обсуждать предстоящие выборы. Она — ярая сторонница Гугенберга, а я скорее буду голосовать за старого Гинденбурга. Он в состоянии позаботиться о мире, покое и порядке. Если придут «правые» — это чревато гражданской войной. В расчете произвести впечатление на заграницу Гугенберг торпедировал единственно приемлемый, консолидирующий общество лозунг «Голосуй за Гинденбурга!». Из числа прочих кандидатов своей доходчивостью, простотой и аутентичностью выделяется разве что Адольф Гитлер…

Лиза Кейтель — матери

Берлин, 13 марта 1932

«Знаменитый» день выборов, к счастью, миновал. Гинденбург, который всегда пишет свои речи без помощи секретарей, обратился к нации с выразительным воззванием. Его слова были полны горечи, когда он высказался о грязных инсинуациях, распространенных накануне выборов «правыми»… Теперь толпа со злорадством смакует новые слухи о том, что якобы Гитлера хватил апоплексический удар и он прикован к постели. Увы, это весьма характерное проявление упадка морали в низах…

Отцу

Берлин, 10.7.1932

Ты ошибешься, если решишь, что смена правительства[29] и развернувшаяся в связи с этим в обществе дискуссия об «отмене трудовой повинности» и «вневойсковом обучении молодежи» не затронула наше министерство и мой отдел. Я провожу дни и ночи напролет в бесплодных совещаниях и консультациях с представителями других министерств…

Как того и следовало ожидать, женевские переговоры о разоружении зашли в тупик. Мы оказались в очень непростом положении, поскольку собирались «подбросить» вопрос о праве нации на защиту своих рубежей достаточными силами и средствами…

Лиза Кейтель — матери

Берлин, 27 августа 1932

Накануне предстоящих парламентских дебатов[30] не испытываю к нацистам ни малейшего доверия… «День фронтовика»[31] закончился большой кровью. Следует ожидать, что ношение формы будет повсеместно запрещено…

Лиза Кейтель — матери

Берлин (без указания даты)

Ты знаешь, я далека от нацизма, но когда услышала Гитлера во время его публичного выступления в Потсдаме, то была искренне восхищена и покорена незаурядным ораторским дарованием и масштабностью его личности. Это второй Муссолини!..

Отцу

Берлин, 1 мая 1933 г.

Сегодняшний праздник — «Национальный день труда» — выходной и в министерстве. Хотя бы день удастся отдохнуть от обсуждения обескураживающих внутриполитических событий, в которых, как ты понимаешь, мы волей—неволей тоже принимаем участие. В Женеве продолжаются дебаты по поводу наших планов расширения рейхсвера. Возможно, мне придется выехать в Швейцарию в составе немецкой делегации под руководством генерал—лейтенанта фон Бломберга, министра правительственного кабинета Адольфа Гитлера. Мы оказались в двойственном положении: с одной стороны, я не возлагаю особых надежд на результаты переговорного процесса, с другой, мы вынуждены отражать атаки прессы по обвинению министерства в «бездействии и безразличии к судьбам армии». Все это чревато утратой доверия к военному руководству…

…Могу представить себе, в каких смешанных чувствах встретишь ты сегодняшний праздник. Из Берлина все видится несколько иначе, и могу сказать тебе, как бы ни парадоксально это прозвучало, что все мы здесь воспринимаем «1 мая» как символ победы над «красным интернационалом»…

Лиза Кейтель — матери

Берлин, 18 мая 1933 г.

Речь Гитлера в рейхстаге и обращение к участникам переговоров в Женеве вызвали бурю восторгов в обществе и поддержку со стороны абсолютного большинства парламентских фракций, включая социал—демократов. Гитлер — выдающийся оратор, а призыв ко всеобщему разоружению и отказ от войны как средства решения спорных вопросов продемонстрировали и его незаурядные качества публичного политика…

…Вчера Вильгельм выступил с большой программной речью перед нацистами и оберфюрерами «Стального шлема»…

Лиза Кейтель — матери

Хельмшероде, 5 июля 1933 г.

Вильгельм вернулся вчера из Райхенхаля[32] помолодевшим и энергичным, как в юности. Он встретился с Гитлером и имел с ним продолжительную беседу…

Лиза Кейтель — матери

Бремен, 10 сентября 1935 г.

О маневрах ты, наверное, уже слышала. Вильгельм вернулся и рассказывал много интересного о беседах с Гитлером и возникавших временами разногласиях. Ноша, взваленная им на себя, означает, увы, тяжкий и неблагодарный труд «вьючного животного».[33]

Часть 2. Армия перед войной

Глава 1. Воспоминания фельдмаршала 1933–1938 гг

«Я решил начать воспоминания с описания периода между 1933 и 1938 гг., потому что эти годы явились своего рода предысторией неожиданного взлета моей карьеры и многолетней совместной работы с Адольфом Гитлером. Кроме того, в связи с крушением рейха и обвинениями в совершении преступлений против человечности, пожалуй, именно эти 6 лет наиболее характерны и актуальны. Второй по значимости временной период — события 1919–1932 гг.; к ним я обращусь по завершении первой части воспоминаний.[34]

Эти записи — всего лишь беглый набросок основных событий моей жизни; не без хронологических несообразностей и погрешностей в стилистике и грамматике немецкого языка — времени на приведение рукописи в порядок не было. Необходимые пояснения и комментарии находятся у моего адвоката доктора Нельте».

В. Кейтель, 8.9.46. Новое назначение

Известие о назначении Гитлера рейхсканцлером Германии указом президента Гинденбурга от 30.1.1933 застало меня в Чехословакии. Я и моя супруга находились в санатории доктора Гура в Вестерхайме (южный склон Высоких Татр) под Попрадом (Татранска Полянка).

В самом конце осени 1932 г. на охоте в Пригнице сбившаяся обмотка сильно натерла ногу — в результате началось воспаление вен на правой лодыжке, доставлявшее определенные неудобства, но первоначально не вызывавшее ни малейшего беспокойства с моей стороны. Я продолжал ходить на службу в министерство рейхсвера, ежедневно 35–40 минут пешком через Тиргартен. Я усаживался за свой рабочий стол начальника отдела Т–2, пристраивал повыше ногу, начавшую через какое—то время доставлять некоторые неудобства. Когда боли стали нестерпимыми, я отправился на поиски врача в здании министерства и вскоре нашел его в лице гауптмана медицинской службы Карла Ниссена. Он пришел в ужас, увидев мою ногу, и предписал постельный режим и абсолютный покой. На следующий день я доложил по инстанции о своем заболевании, но отказался от лазарета и решил лечиться на дому. Я целыми днями лежал в кровати — там же выслушивал и ежедневные доклады руководителей групп.

И без того длительный период выздоровления потребовал еще больше времени после декабрьского рецидива тромбоза. Доктор Ниссен посоветовал провести реабилитационный курс санаторного лечения и порекомендовал мне с супругой подходящий санаторий в Татрах. Эта поездка и дорогостоящее пребывание в лечебнице доктора Гура стали возможными благодаря материальному пособию на лечение в размере 200 марок, выданному мне по приказу начальника управления генерала Адамса.

Оказалось, что супруга, выехавшая со мной для сопровождения, сама нуждается в лечении. Через 2,5 недели я вернулся в Берлин за деньгами, поскольку выделенных мне средств никак не хватало на шестинедельный курс лечения, предписанный ей доктором Гура.

Обсуждение прихода к власти национал—социалистов с Гитлером во главе началось в Вестерхайме и продолжилось в министерстве после возвращения в Германию. На многочисленные вопросы сослуживцев я обычно отвечал, что нам не привыкать к частым сменам правительства, а самого Гитлера я считаю, как было принято выражаться в армейской среде, «отставной козы барабанщиком»! Да, он пользуется огромным успехом у низов благодаря хорошо подвешенному языку, но какой из него получится канцлер — решительно неизвестно.

Тем временем совершенно неожиданно для всех в Берлин вернулся опальный фон Бломберг, отозванный указом президента из Женевы, где он возглавлял немецкую делегацию на конференции по разоружению. Как начальник отдела Т–2 я дважды выезжал в Швейцарию для оказания экспертной помощи в разработке программы реорганизации вооруженных сил Германии — уменьшения сроков службы, составлявших ни много ни мало 12 лет, и расширения 100–тысячного Рейхсвера до 160 тысяч бойцов.